Между тем Кеннета Свизи все больше мучили сомнения – правильно ли он поступает, так мало публикуя заметок о выдающемся ученом, ведь судьба дала ему в руки бесценное информационное сокровище новейших воззрений изобретателя, намного опередивших свое время. Сложность ситуации была здесь в том, что сам Тесла вовсе не горел желанием ознакомить отвергшее и лишившее его средств к существованию общество со своими новыми открытиями, лишь изредка патентуя наиболее практически интересные из них. Толчком к дальнейшему развитию событий поступил неожиданный ночной телефонный звонок изобретателя. Когда заспанный репортер, накануне засидевшийся допоздна с редактором одного из научно-популярных журналов, с трудом поднес к уху трубку, на него обрушился целый водопад новых идей и мыслей Теслы, посвященных теории относительности Эйнштейна. Эту тему они уже не раз обсуждали последнее время, и репортер чувствовал, как у выдающегося ученого зреет новое понимание фундамента релятивизма, основанное на последних работах Эйнштейна. Более того, Тесла смело связывал зарождавшиеся у него представления о пространстве-времени с субатомными процессами, структурой атома и его электронных оболочек. Его несколько нервная захлебывающаяся лекция практически без пауз продолжалась около часа. Свизи сломал несколько остро отточенных карандашей, полностью исписал свой редакторский блокнот и все листки бумаги, оказавшиеся у него под рукой, в ход пошли даже квартирные счета и старые конверты… Но и этого было явно недостаточно, так что в конце он только слушал скороговорку изобретателя, горестно обхватив голову руками. Между тем Тесла и не думал останавливаться, чтобы получить ответ или хотя бы подтверждение от Свизи, страстно, с большим воодушевлением описывая открывшуюся ему новую структуру Мироздания. Тут же, во время этой необычной телефонной лекции, он сыпал формулами и результатами расчетов, которые, судя по всему, умудрялся проводить, не останавливая своих рассуждений. Наконец, очевидно, исчерпав все свои соображения и найдя решения для всех интересовавших его вопросов, Тесла внезапно, даже не попрощавшись, оборвал разговор. Свизи еще некоторое время сидел, сжимая в руках последний сломанный карандаш и напряженно вслушиваясь в тишину на другом конце провода, и у него зрело единственно верное решение…
На другой день, хорошенько отоспавшись после бессонной ночи, репортер позвонил изобретателю и предложил, как уже у них повелось с самого начала, встретиться за чашкой кофе по-венски. Тесла, в котором, похоже, еще бурлили недовысказанные ночью идеи, с энтузиазмом согласился. Свизи явился на встречу с толстым кожаным портфелем, подаренным ему на рождество изобретателем, и после кратких взаимных приветствий неожиданно решительно заявил:
– Мистер Тесла, я чувствуя себя настоящим преступником. Вы столько времени рассказываете мне о коэффициентах полезного действия самых разных электрических машин и механизмов, а между тем мой собственный КПД хроникера при этом удручающе низок.
Свизи решительно поправил узел своего галстука и, искоса взглянув на заинтересованно его слушающего Теслу, решительно выпалил:
– Мой долг журналиста, мистер Тесла, заставляет меня просить о совершенно неотложной услуге – я прошу вас написать книгу! Вот, посмотрите, пожалуйста, – журналист расстегнул свой портфель, – здесь все материалы, которые я смог найти о вас, и их совершенно недостаточно, чтобы поведать миру о таком великом человеке! – Изобретатель в немом изумлении, высоко подняв брови, слушал своего юного друга и, увидев, как покраснело от волнения его лицо, успокаивающе заметил:
– Вообще-то, Свизи, мы с вами уже как-то вскользь уже обсуждали такую возможность, и она у меня до сих пор не вызывает особого энтузиазма… но, – тут он успокаивающе похлопал по плечу готового чуть ли не разрыдаться юношу, – я чувствую, что был не совсем прав. Пожалуй, я изменю решение, и мы с вами примемся за этот объемный труд, но тут я должен хорошо подумать… – и, не слушая горячих благодарностей Свизи, Тесла тут же перевел разговор на другую тему и вскоре откланялся, оставив журналиста в счастливейшем расположении духа.
Прошло несколько дней, и изобретатель пригласил Свизи в себе. Зайдя в номер, журналист увидел Теслу восседающим за столом, заваленном какими-то чертежами, пачками рукописей, машинописных листков, папками бумаг и конвертами. Широко улыбнувшись, изобретатель обвел все это широким жестом и торжественно провозгласил:
– Видите, Свизи, – это часть моего архива! С помощью этих материалов, чудом сохранившихся в моих мытарствах и скитаниях, мы с вами и будем писать книгу. Вот ваше рабочее место, – изобретатель указал на кресло, придвинутое к журнальному столику, на котором были приготовлены объемистая пачка прекрасной писчей бумаги и стакан с остро заточенными карандашами. Свизи видел, что великий изобретатель тоже волнуется, как будто собираясь прыгнуть в ледяную воду. Наверное, его опять захлестнула волна воспоминаний, породив такие нелегкие вопросы: где те, с кем он начинал свой творческий путь, его ученики, преемники его идей, его замыслов? Где последователи, не только понявшие, но и способные продолжать разработку того, что составляло цель его жизни? Отчего окружающие не поймут простой истины – только научный прогресс может остановить безумие мировых войн и предотвратить истребление человечества?
Так молодой журналист стал постепенно накапливать материал об удивительном творческом пути великого изобретателя. Но этим далеко не ограничилась странная дружба малоизвестного научного обозревателя и гениального творца новой техники.
Свизи прекрасно знал, как странно великий изобретатель относится к своим юбилеям. Дело в том, что, считая себя родившимся ровно в полночь на 11 июля 1956 года, хотя во всех документах день его рождения приходился на 10 июля, сам он себя категорически считал «человеком вне времени» и, естественно, без календарной даты появления на свет. Тем не менее, зная, что вопреки всяким официальным сведениям Тесла больше тяготеет к 11 июля, журналист именно в этот день заказал доставить чудный пражский торт и бутылку коллекционного французского шампанского. Когда посыльный занес в номер изобретателя пакеты, а Свизи водрузил их на стол, Тесла только сокрушенно покачал головой, но, когда журналист попытался вручить ученому еще и элегантный галстук с жемчужной булавкой, тот решительно воспротивился. После долгих уговоров Тесла, осуждающе покачивая головой, все же водрузил красивую муаровую коробочку на бамбуковую этажерку рядом с макетом Радио-Сити и, сердито ворча, пригласил репортера к столу. Заварив свой вкуснейший кофе по-венски, Тесла широко улыбнулся, и Свизи с облегчением понял, что, несмотря на все отговорки, он очень угодил изобретателю знаками своего внимания.
Воспользовавшись моментом, журналист попросил рассказать ученого, как в 1906 году, в день пятидесятилетия, после многочисленных испытаний он построил первую модель своей замечательной безлопастной турбины. Похоже, что слова Свизи доставили много приятных воспоминаний изобретателю, и после некоторого молчания, за время которого репортер успел расправиться с куском чудесного торта, запив его восхитительным шипучим напитком, он не спеша начал свой рассказ:
– Я уже не раз упоминал вам, Кеннет, как в детстве наряду с электричеством меня занимали загадки самых разных вращающихся механизмов. Одним из моих любимейших развлечений в то время была постройка всяческих плотин на горных ручьях, в изобилии текущих на моей родине. Однако в отличие от других ребят я строил не простые запруды, а настоящие гидротехнические сооружения с обводными каналами и обязательно с макетами водяных колес. Однажды я даже построил настоящую водяную мельницу, вот только жернова у нее почему-то не вращались. Возможно, именно тогда у меня и возникли первые проблески идеи безлопастной турбины, ведь, когда я строил свои модели водяных колес, у них не было лопастей, но тем не менее все они прекрасно вращались под напором воды. Тут надо учесть, что при получении энергии из любого вида жидкости она впускается на периферии, а уходит из центра; когда, наоборот, надо придать жидкости энергию, она входит в центре и вытесняется на периферии. В каждом случае она проходит через промежутки между дисками по спиральной траектории, при этом энергия, получаемая или придаваемая ей, производится исключительно за счет молекулярной активности. При использовании этого нового метода энергия тепла пара или взрывчатой смеси может быть высокоэкономично трансформирована…
Тут надо просто понимать, что хотя металл и не впитывает воду, однако какое-то количество воды все же пристает к нему. Капля воды может изменить форму, однако ее частицы остаются невредимыми. Эта тенденция всех жидкостей противостоять разделению называется вязкостью…
Трение обшивки замедляет продвижение корабля в море или самолета в воздухе, но это мнимое препятствие можно использовать таким образом, что вращение турбины будет усиливаться, а не замедляться под влиянием сцепления и вязкости среды…
Все, что я сделал, – это просто полностью отказался от идеи, что перед паром должна находиться сплошная преграда, и впервые применил на практике два свойства, которые, как известно любому физику, присущи всем жидкостям, но которые не применялись раньше, – это адгезия и вязкость.
Тут изобретатель порывисто поднялся из-за стола и направился во вторую комнату своего гостиничного номера, где располагалась небольшая кладовка. Что-то звонко упало и покатилось, потом раздался глухой удар и металлическое позвякивание и чертыханье. Вскоре в дверном проеме появился изобретатель с коробкой в руках, которую он водрузил на журнальный столик. Потирая на лбу шишку, Тесла торжественно провозгласил:
– Вот он, турбинный агрегат будущего! – Достав с помощью Свизи из коробки довольно тяжелый куб со стенками из толстого стекла, Тесла обмахнул с него пыль замшевой тряпочкой и, любуясь, отошел в сторону. – Ну что, проверим действие моего изобретения? – с улыбкой предложил он и, лукаво посматривая на удивленного репортера, подошел к декоративному камину и ловко снял мундштук с кожаной трубкой с кальяна – подарка какого-то восточного шаха, однажды посетившего лабораторию изобретателя. Прикрепив трубку кальяна к бронзовому патрубку модели, Тесла, смеясь, предложил журналисту: