Глава 7Шестидесятые годы
Шестидесятые годы начинаются печально: 10 февраля 1960 г. в Париже умирает Бенуа-отец.
Бенуа-сын достойно продолжает традиции династии. Среди самых удачных постановок тех лет, несомненно, выделяется «Борис Годунов». Это не та опера, декорации к которой можно подготовить на скорую руку. Сценографические «картины» соотносятся с точным восприятием истории и с традициями. Следуя урокам своего недавно ушедшего отца, Николай Бенуа точно понял величественный характер этой трагедии, великолепно создав глубину ее панорам и «интерьеров».
Картина коронации Бориса остается одной из самых впечатляющих на сцене Ла Скала. Такая опера, в своей традиционности, не становится объектом новых сценических экспериментов: после того, как она нашла свое художественное и живописное воплощение, она должна оставаться ему верна.
Начало 1960-х гг. отмечено творческими спорами: Николай Александрович пытается отстоять свое классическое видение постановок, но новое поколение сценографов находится в поисках нестандартных решений, что, по мнению Бенуа, идет во вред качеству. В одном из писем к сестре Анне Бенуа он сетует на «новаторства» директора театра: «Вообще сезон весьма неудачный и сказывается все больше и больше провинциально снобистские вкусы артистического директора Сичильяни (Siciliani), который после отставки Де Сабаты (произошедшей уже 8 лет тому назад), отравлять организм Скалы всякими новаторски-пошлыми экспериментами. В результате моя декораторская работа свелась к одной постановке в год (вместо прежних 4-х — 5-ти), с катастрофическими результатами для нашего семейного бюджета»[228].
Дизма Де Чекко и Николай Бенуа на фоне Большого Театра в Москве
Постепенно «царство Бенуа» в Ла Скала теряет свою непререкаемое господство, и Николай Александрович порой вынужден идти на крайние меры, даже на бойкот «худсоветов», что имеет свое воздействие. Так, в телеграмме от 6 августа 1964 г., полученной «забастовщиком» Бенуа на вилле в Кодройпо, художественный директор Франческо Сичилиани, уже выражая ему солидарность, обещает всестороннюю поддержку. Теперь и он разделяет «традиционный» взгляд главного сценографа театра, заявляя и свое собственное несогласие с «импровизацией» и «дилетантизмом» некоторых сотрудников:
«Восхищен вашим блистательным и проницательным рассуждением, направленным на возвращение сценографии к великим традициям театральной живописи. Понимаю вашу последовательную ностальгию и стремление заручиться моей поддержкой, чтобы убрать любую форму импровизации и дилетантизма, объединяясь для поиска новых путей, дающих жизнь традиции наряду с возможностями современной выразительности. В Чезенатико прошла встреча с Болки, который примкнет к требованиям дирекции Ла Скала, даже если это будет стоить того, чтобы пожертвовать Фьюме. Сердечно Ваш. Сичилиани».
К счастью, жертвовать Сальваторе Фьюме не пришлось: как мы видим в «Opera Annals», его имя стоит в афише «Нормы» 1965 г., как и имя Сандро Болки в «Дон Паскуале». В постановке «Вильгельма Телля» участвуют оба художника.
В 1964 г., впервые после сорока лет жизни в эмиграции, Николай Александрович Бенуа приехал в Советский Союз в составе труппы Ла Скала. Турне театра стало триумфальным. Лукино Висконти привлек внимание русской публики оперой Верди «Трубадур». Вердиевские произведения хорошо знали в России, но режиссер сумел удивить зрителей. На сцене царила густая атмосфера Средневековья, декорации в черно-белой гамме Николая Бенуа погружали публику в суровую эпоху с холодной тональностью и таинственными и мрачными персонажами.
Режиссер Маргарет Вальман представила в Москве «Турандот». Пресса сообщала: «Несколько спектаклей прошли во Дворце Съездов перед шестью тысячами зрителей. Невероятный успех»[229].
Московский Большой театр одновременно с гастролями итальянской оперы организовал выставку «Театральная живопись Музея театра Ла Скала» и пригласил Н. Бенуа на следующий сезон поставить с режиссером Борисом Покровским «Сон в летнюю ночь» Бенджамина Бриттена.
Популярная советская «Литературная газета», рассказывая об этом первом турне Ла Скала в СССР, опубликовала интервью с маэстро, предварив его такими словами: «В Москве с большим успехом проходят гастроли всемирно известного миланского оперного театра „Ла Скала“. Москвичи уже слушали оперу „Турандот“ Пуччини, „Лючия ди Ламмермур“ Доницетти. Впереди — „Трубадур“ Верди, „Богема“ Пуччини и другие постановки. Зрители по достоинству оценили высокое мастерство исполнителей, декорационно-постановочное решение спектаклей. Около тридцати лет художественно-постановочную часть театра „Ла Скала“ возглавляет Николай Бенуа, сын известного русского художника Александра Бенуа. Постановки Николая Бенуа широко известны во всем мире, они идут на сценах лучших театров Европы и Америки. Он оформил не менее 500 спектаклей»[230]. Маэстро сказал такие слова: «Я особенно польщен вниманием вашего Союза художников и Министерства культуры, которые в 1965 г. устраивают выставку работ отца и моих. Это даст мне возможность в будущем году осенью снова приехать в Советский Союз и уже не в качестве директора художественно-постановочной части театра, а просто художником. Наконец-то я смогу поездить по стране, посмотреть и даже порисовать»[231].
В письме к сестрам Анне и Елене Н. Бенуа рассказывает о счастливой судьбе «Хованщины», заново поставленной в 1967 году. «Хованщина» не только принесла удачу Бенуа на первом этапе его работы в Италии, но и явилась самой «живучей» его постановкой. «[…] за последние месяцы провел огромную работу в связи с новой постановкой „Хованщины“ (которая сорок два года тому назад (!!) положила начало моей итальянской „карьере“) в сотрудничестве с великолепным и симпатичным советским режиссером Тумановым (из Большого театра), увенчавшейся грандиозным успехом (премьера состоялась 28 апреля), закрепленным весьма хвалебной критикой. Это было очень важно для меня — не ударить лицом в грязь — после продолжительной болезни, а то сразу нашлись бы люди, которые стали бы распространять слух, что я „конченный“ человек и чти мне пора на покой… А тут, наоборот я выпалил из тяжелого калибра и всех „доброжелателей“ уложил наповал!»[232].
В 1967 г., с 18 июня по 20 августа на вилле Паллавичино в г. Буссето (родном городе композитора Джузеппе Верди) прошла выставка работ Н. А. Бенуа и А. Н. Бенуа под названием «Verdi visto dai Benois» [Верди, как его увидели Бенуа].
Николай Бенуа в интерьере миланской квартиры, 1965 г.
Дж. Л. Тирлони в своей монографии описывает одну из самых любимых опер Бенуа, «Тоску» Пуччини, которая, по сути, завершает его профессиональный путь в Ла Скала: «Бенуа считает „Тоску“ выдающимся музыкальным явлением. В ней Пуччини великолепно обрисовал суть атмосферы папского Рима эпохи начала XIX века. В оформлении сцен Бенуа полностью погружается в дух эпохи, кажется, он сам участвует в действии»[233]. Работая в Риме в начале 1930-х гг., Бенуа изучал внутреннее строение церкви Сант-Андреа делла Валле, делая зарисовки с натуры, изображая интерьеры храма под разным углом для того, чтобы затем использовать перспективы в сценических декорациях. Он нашел тот ракурс, который создавал для двух любовников интимное пространство. Версия для Венской Оперы казалась автору самой удачной: сцена была построена по диагонали, навстречу публике, таким образом алтарь будто находился сразу за просцениумом, открывая зрителю ступени, ведущие к алтарю. Спектакль производил неизгладимое впечатление, создаваемое гнетущей обстановкой папского Рима той эпохи.
Глава 8После прощания с Ла Скала
В самом начале 1971 г., неожиданно для Николая Александровича, его снимают с должности и отправляют на пенсию. Для мастера, хотя уже довольно пожилого — ему семьдесят лет, такое резкое расставание с театром становится травмой. Он чувствует себя несправедливо отстраненным, и это чувство усиливается тем, что вскоре после ухода в Ла Скала о нем, кажется, забывают. Он жаловался, что даже на свой 80-летний юбилей он получил множество поздравлений из разных концов света, почти от всех ведущих театров мира, кроме того театра, от которого ожидал более всего…
Впрочем, уже на последней подготовленной им премьере в Ла Скала Бенуа получил приглашение из Майами от Роберта Херманна на работу в театре «Greater Miami». В Америке в сезон 1976–1977 сценограф работает над шекспировской трилогией в операх Верди — «Макбет», «Отелло» и «Фальстаф», создавая общую структуру-раму ради связи между произведениями — интерьер театра эпохи Елизаветы I.
В 1975 г. Николай Александрович Бенуа заслуженно получает премию «Золотой Бибьена», став первым ее лауреатом. В 1980 г. Ассоциация «Клуб Оперной культуры Брешии» имени Луиджи Дордони избрала Бенуа почетным президентом, устраив в его честь выставку «Николай Бенуа: художник-сценограф».
Вернувшись из Москвы после триумфа «Бала-маскарада» в Большом театре (опера была поставлена в период Олимпиады-80), в котором «Сон в летнюю ночь» после 800 спектаклей до сих пор стоит в репертуаре театра со сценографией Бенуа 1966 г., маэстро сразу отправляется в Майами ставить «Набукко», потом в Токио — для «Щелкунчика» и «Лебединого озера», а также в Неаполь — ставить очередную «Тоску», а затем в Буэнос-Айрес ради исторической «Хованщины»[234].
Невзирая на почтенный возраст, Николай Александрович работает по приглашению театров в разных частях света. Как он сам рассказывает в интервью газете «Corriere della Sera»: «Я еще работаю, спокойнее, но регулярно. […] вот возвращаюсь из Майами, где каждый год ставлю по спектаклю. […] в прошлом году мне предложили оформить сцены и костюмы в Арене Вероны для „Джоконды“, но сроки поджимали, а у меня был заказ в Токио на новую постановку „Лебединого озера“»