Франко Шепи.
Франко Шепи в мастерской, 1961 г.
Однако наиболее новаторским стал его вклад в развитие рекламы как вида современного искусства. Конечно, в сознании всплывает имя художника, сделавшего свое искусство символом коммерциализации — Энди Уорхол. И не случайно: Франко и Энди были не только единомышленниками, но и приятелями. Консервная промышленность им обоим обязана взрывом своего коммерческого успеха. И если в XIX веке для эстетизации промышленной революции очень много сделал Вильям Моррис, то можно с уверенностью заявить, что в ХХв. эта роль досталась Энди Уорхолу в США и Франко Шепи в Италии. Между ними даже возникает некоторое «дружеское соревнование»: в поп-арте Уорхол использует легко узнаваемые изображения объектов массового промышленного производства (например, знаменитая банка супа), тогда как Шепи предлагает свою версию «пост-поп-арта», используя созданные им самим изображения. Их судьбы пересекалась неординарным образом и в Риме. Уорхол получил разрешение папы Иоанна Павла II изобразить его в стиле «поп-арт», но портрет не был выполнен из-за преждевременной смерти художника. Но, когда Карл Войтыла не был еще папой Римским, а только кардиналом, в 1977 г. его изобразил Шепи. Таким образом, портрет-диптих всё же появился, уже после смерти американца, с автографом Шепи, но выполненный в манере Уорхола и с посвящением покойному коллеге. Он был преподнесен папе во время встречи в Ватикане в качестве признания его заслуг в деле мира[248].
Еще одна важная страница в многоплановом творчестве художника — создание скульптуры «Man for peace» как премии выдающимся миротворцам. Рекламную деятельность компании «Кампари» Шепи курирует в течение 10 лет, заступив на этот пост после художника-футуриста Деперо и став его продолжателем и правопреемником. В проекты рекламы он вовлекает и представителей кинематографа: Феллини, Вуди Аллена, Бениньи. В 1987 г. за достижения в сфере рекламы Франко Шепи была присуждена премия Оскар в Нью-Йорке.
Франко родился в военном 1941-м году, когда семья ради безопасности перебралась в итальянскую глубинку, но уже через короткое время вернулась на север, под Пьяченцу. Талантливый юноша поступил на учебу в миланскую Академию Брера на курс Джанфилиппо Узеллини. Как упоминалось выше, многие студенты Бреры проходили практику в Ла Скала у маэстро Бенуа. Так случилось и в творческой жизни Франко: ученичество привело его в кабинет под самой крышей театра.
Найти Франко Шепи оказалось непростой задачей. Разные источники называли его местонахождением то Милан, то Пьяченцу. Правдой оказалось и то, и другое. Франко, моложавый и энергичный, живет в Пьяченце, но по работе его часто можно застать и в Милане. Переписка с ним привела к приятному знакомству и целой серии незабываемых встреч.
В первом своем послании в июне 2017 г. он писал:
«Любезная синьора Новикова, Вы говорите мне об очень далеких временах, и я не знаю, много ли смогу добавить к описанию персоны Николая Бенуа, сверх того, что уже было передано историей Ла Скала.
Мне выпала удача прийти в театр в 1959 г. и задержаться там на два долгих года, под руководством Бенуа. Это были годы трансформации роли сценографа. Многих художников, не сценографов, благодаря их имени и известности приглашали создавать декорации, хотя в реальности это были просто картины. Традиционно существовала профессия сценографа, который должен был заниматься проектированием, как это было во времена Николая, а особенно — Александра Бенуа.
Николай в то время занимал кабинет на самом верхнем этаже театра. Это было небольшое помещенье, напоминающее рубку капитана старинного корабля.
Бенуа был высоким и элегантным мужчиной, несколько полноватым. Его импозантный вид внушал почти трепет. Я предлагал ему разные технические решения, полученные в работе с эскизами. Сцены уже не изготавливали в зале сценографии, а в цехах в районе Бовизы, где находился и склад».
Буквально через несколько дней от Шепи пришло еще одно письмо.
«Надеюсь Вам будет приятно — высылаю две фотографии: на черно-белой я сижу за работой в зале сценографии Театра Ла Скала в 1961 г., занимаюсь созданием сцено-постановочных технических решений под руководством Бенуа; на другой фотографии — мой эскиз к „Аиде“, снова под дирекцией Бенуа.
Воспоминания захватили меня, и я захотел вернуться в те годы и увидеть моего великого учителя, главного сценографа Николая Бенуа. В конце 50-х попасть на стажировку или работу в Ла Скала для молодого сценографа было великим достижением!
До этого я работал ассистентом пожилого сценографа Альберто Скайоли, который в 30-е гг. создал много замечательных декораций для театра Оперы в Риме. Он, в свое время, имел возможность оценить рисунки молодого Николая Бенуа, когда тот жил и работал в итальянской столице (возможно, даже и его отца Александра). Когда по прошествии лет Николай Бенуа стал главным сценографом Ла Скала, Скайоли отправил меня к нему.
Помню нашу первую встречу: я поднялся на верхний этаж в его кабинет, и мне показалось, что я попал в другое измерение, где время и пространство замерли. Бенуа встретил меня стоя, одетый в темный костюм, с серьезным выражением лица, которое тут же сменилось радушием, как только я произнес имя его старого друга и коллеги Альберто Скайоли.
Моя работа заключалась в разработке постановочной техники и сцено-пластики, поэтому я в последующие месяцы часто посещал этот кабинет: Бенуа желал самолично и скрупулезно отслеживать каждый шаг в конструировании.
Через месяцы и годы общения я начал чувствовать, что маэстро смотрит на мир уже другим взглядом, он понимал, что времена расцвета театра, как это было при Бенуа-отце, изменились и с ними изменилось восприятие сценографии. Я был на 40 лет моложе, и, наверное, поэтому он спрашивал мое мнение по разным темам, демонстрируя неистощимую любознательность и желание творить: кроме живописи, его интересовали другие художественные направления, в недалеком будущем получившие имя дизайн».
Антония Янноне — хозяйка одноименной галереи архитектурных рисунков на корсо Гарибальди, № 125, в Милане. Родившись в Неаполе, она переехала в Милан в 1968 г., особенном, неповторимом году политических и социальных трансформаций. После посещения в Вене выставки архитектора Вальтера Пихлера ей приходит в голову идея открыть окно в мир выставок архитектурных решений.
Антония Янноне, 2018 г.
Антония со страстью начинает коллекционировать старинные архитектурные рисунки и в 1977 г., через год после выставки архитектурных рисунков «Компании рисунка»[249] в апреле-мае 1976 г., Антония организует свою первую выставку «Графика 80 Архитектура»[250] на виа Ланцоне, № 39, где представляет более двадцати архитекторов.
В 1978 г. открывается выставка Этторе Соттсасса «Пейзажные рисунки», за которой следуют персональные выставки Стефана Веверки, Альдо Росси, Леона Криера, Альберто Сарториса, Массимо Сколари, Ардуино Кантафоры, Джованни Муцио в галерее на виа Кармине, 5 (по этому адресу галерея будет находиться в течение 6 лет).
Особенными были отношения хозяйки галереи с известным зодчим Альдо Росси. В 1979 г. Антония представляет публике впервые работы Росси, в то время, когда он был еще только теоретиком: опубликовал несколько книг, преподавал в университете, был приглашенным лектором в разных университетах, особенно в Америке. Выставка «Альдо Росси. Некоторые мои проекты» имела грандиозный успех, во многом благодаря любви Росси к живописи (он вдохновлялся произведениями Марио Сирони) и художественной ценности его архитектурных проектов, в которых он использовал акварель, фломастеры, цветные карандаши, коллаж. Росси продолжал работать с Антонией Янноне до последнего момента, до трагической гибели архитектора в автомобильной катастрофе в 1997 г.
Как следствие знакомства и сотрудничества с Эцио Фриджерио, Антония Янноне решила ввести в круг интересов галереи, кроме архитектуры, также и сценографию, в некотором роде как проявление сценической архитектуры. В 1982 г. состоялась выставка «Эцио Фриджерио. Сценографии с 1970 по 1982 год», а в 1983 г. — выставка работ Бенуа «Николай Бенуа. Проекты и подготовительные эскизы». Если Бенуа известен, в основном, своими живописными декорациями, то Эцио Фриджерио стал первым в Италии сценографом построенных декораций.
Пресс-релиз выставки Н. А. Бенуа в галерее Антонии Янноне, 13 декабря 1983 г.
Антония Янноне познакомилась с Николаем Бенуа в неформальной обстановке: она приехала в дом Бенуа на пьяцца Мария Аделаиде ди Савойя, в хаотично заполненную студию, чтобы выбрать работы для выставки. Между ними возникла симпатия.
Антония рассказывает, что ее поразила страсть, с которой Бенуа бросался в работу. Николай Александрович любил шутить, он был весел, любезен и признателен Антонии за предложенную помощь в разборе эскизов. Но в то же самое время он был сконцентрирован и точен: к каждому эскизу он прикалывал образцы тканей, на обратной стороне и по сторонам делал отметки. Конечно, он был счастлив предоставить весь необходимый для выставки материал, так как давно уже никто не интересовался его работой.
Открытка с выставки Н. Бенуа в галерее Янноне, 1984 г.
Так, за несколько лет до ухода, родилась одна из самых больших выставок маэстро «Николай Бенуа. Проекты и подготовительные эскизы», завоевавшая успех у публики и прессы. Этой выставке посвящает статью известная журналистка Кейт Сингелтон в газете «II Giornale» от 6 января 1984 г., восхищаясь работами «художника, живописца, который для передачи своих идей в качестве полотна для картин избрал сцену, а не холст. Именно живопись является стержнем произведений Бенуа. Его сцены создают особый мир иллюзий через живопись, а не благодаря архитектурным элементам в трехмерном пространстве. […] Николай Бенуа обращается к традициям сценографии, прародителями которой являются Галльяри, Ювара и Санквирико […]. в эскизах углем, мелом и карандашом для „Федры“ Пиццетти (Ла Скала, 1961 г.) небо является одной из выразительных частей, а в эскизах для „Лючия да Ламмер-мур“ (Опера Монте-Карло) наличествует склонность к абстракции через типично шотландскую округлость, в эффектном контрасте с четкой геометрией тартана. Но есть и эскизы […] более готические, как, например к опере „Вольный стрелок“ Вебера, поставленной в Ла Скала в 1958 г., или же эскизы с дымчатым эффектом к „Князю Игорю“ Бородина (Опера Амстердама, 1960 г.), выполненные на переходе линий углем в нежные, чарующими тонами краски. Это — уникальная выставка, имеет смысл ее посетить f…]»