В процессе общения с коллегами художника знакомства передавались по цепочке, и каждый новый персонаж оказывался сам достойным не только отдельной главы, но и целой книги. К замечательному притягивается замечательное: Бенуа привлекал талантливых людей, в чем ему немало помогало его служебное положение одного из руководителей лучшего в мире театра.
От знатока и эксперта по современному искусству, профессора миланского университета Антонелло Негри путь привел к издателю «Chimera Editore» Раймондо Сантуччи, сыну известного писателя Луиджи Сантуччи. От него ниточка протянулась к великолепной Эвелине Шац — милано-московской художнице и поэту, которая познакомила в свою очередь с поэтом и журналистом Миро Сильверой, много лет проработавшим в издательстве «Vogue Italia» и взявшим важное интервью у уже пожилого Бенуа.
Другой известный журналист, Ренцо Аллегри, бывший корреспондентом еженедельника «Gente» на протяжении многих лет, сохранил немало документов и писем Бенуа. В 1980-е гг. Аллегри публиковал в журнале на протяжении шести недель подряд фрагменты рассказов восьмидесятилетнего Николая Александровича. Впоследствии у них обоих вызрел проект собрать воспоминания и опубликовать отдельную автобиографию. Николай Александрович хотел оставить о себе память по примеру знаменитого отца, Александра Николаевича Бенуа, который, будучи известным искусствоведом, издал великолепные работы по истории западноевропейского искусства, а впоследствии были опубликованы его дневники и воспоминания. Но, к сожалению, Николай Александрович так и не дождался выхода такой книги.
У художника, когда он был в расцвете творческих сил и востребован, слишком много времени отнимала работа в театре: нужны были бесконечно титанические усилия, чтобы держать в превосходном состоянии большой и сложный механизм Ла Скала. Когда же ему пришлось оставить бразды правления сценической частью, он внезапно оказался вне зоны интереса и его влияние угасло быстрее, чем пенсионный возраст дал о себе знать. 80-летний юбилей Бенуа вызвал новый всплеск интереса к его фигуре, но, к сожалению, краткосрочный, дав было юбиляру надежду на то, что он не забыт. Ряд хвалебных статей, интерес, выказанный крупными издательствами к публикации воспоминаний, создали иллюзию, которая впоследствии оказалась разбитой внезапными политическими событиями — Перестройкой и развалом СССР. Итальянские СМИ не знали, как позиционировать Николая Александровича Бенуа. Кто он: белоэмигрант, бежавший из Советской России, или советский гражданин, «втершийся в доверие» к капиталистам? Невозможность присвоить пожилому мастеру политический ярлык, неуверенность в отношениях с новой постперестроечной Россией и боязнь расстроить с ней связи привели к тому, что одно крупное итальянское издательство, уже подготовившее книгу к публикации, приняло решение переждать.
Принимая во внимание тогдашний возраст Бенуа (87 лет), это ожидание было равносильно отказу. Политика снова вмешалась в жизнь Николая Александровича, отнимая вожделенную мечту увидеть мемуары опубликованными, а значит и оставить неизгладимый след своей жизни в грядущих поколениях. Недаром ведь народная мудрость говорит: «Что написано пером, того не вырубишь топором!», в то время как костюмы можно перекрасить, а декорации выбросить. Что, в общем-то, и произошло и происходит постоянно с «историческим» театральным реквизитом. Жизнь спектаклей эфемерна и недолговечна. Редкие исключения только подтверждают правило. Поэтому для Николая Александровича так важно было оставить письменное свидетельство своей жизни.
Значит, выход в Италии, в его любимом и своенравном Милане, небольшой нашей книги о нем важен и сейчас. Символично, что ее выход пришелся на 30-летие со дня смерти, а нынешняя публикация в России совпадает со 120-летием со дня рождения Николая Александровича.
Его жизнь оказалась вписанной в рамки послереволюционной истории России, советской страны: вместе с ней он вырос и вместе с ней он умер, в 1988 году. Хотя большую часть сознательной жизни он провел вне ее географических границ, это нельзя назвать обычной историей эмиграции. Он не был изгнан, а выехал временно на стажировку. Он уезжал без четкого понимания, что не вернется никогда, скорее наоборот, возможность возвращения всегда оставалась у него в голове и в сердце. Бенуа сумел полностью интегрироваться в Италии, но на самом деле это даже интеграцией нельзя называть. Скорей всего, это стало успешными гастролями, затянувшимися на полвека. Как будто по завету Юлия Цезаря, Николай Бенуа пришел в северную Италию, увидел ее и победил!
Рукопись неизданных в Италии мемуаров бережно хранит журналист Ренцо Аллегри. Он уже далеко не молод. Возраст за девяносто ставит свои условия: он проживает в горах, редко выходит, но до сих пор с жаром говорит о несправедливости по отношению к старшему товарищу. Аллегри считает Николая Бенуа выдающимся деятелем культуры XX в., достойным почитания. Эти рукописи всё же были изданы, но не в Италии, а в России. По материалу, собранному и подготовленному к печати итальянским журналистом, в 2013 г. в Петербурге вышла книга «Николай Бенуа рассказывает…»[11] в переводе Ирины Георгиевны Константиновой.
Обложка русского издания воспоминаний Н. А. Бенуа, подготовленных Р. Аллегри, в переводе И. Г. Константиновой (СПб.: ГМЗ «Петергоф» — изд-во «Европейский Дом», 2013).
Репродуцирован эскиз декорации к опере Дж. Верди «Бал-маскарад» (Москва, Большой театр, 1979)
Две другие важные исследовательские работы о Николае Бенуа и его творчестве были проведены в Италии и России. В 1987 г. выпускник Академии изящных искусств Брера в Милане Джан-Лука Тирлони написал дипломную работу: «Николай Бенуа и театр Ла Скала»[12], в которой привел одну из своих самых последних бесед с художником. Бенуа на протяжении многих лет сотрудничал с Академией Брера, с удовольствием брал себе в помощники ее выпускников на стажировку и на постоянную работу, вырастив таким образом несколько поколений театральных художников-сценографов. Он стал наставником и для Дж.-Л. Тирлони.
В 2015 г. в Петербурге София Артюшина написала дипломную работу «Эскизы декораций Николая Александровича Бенуа для театра Ла Скала из собрания ГМЗ „Петергоф“»[13] С. С. Артюшина, ныне хранитель фонда графики Музея семьи Бенуа, продолжает исследовательскую работу, и, возможно, в скором времени, мы узнаем новые подробности о биографии и творчестве Николая Александровича.
Сын героя этой книги, Романо Альберто Бенуа, ушел из жизни 14 января 2020 года. Незадолго до смерти он успел одобрить нашу итальянскую публикацию о его отце. Глубоко тронуло его письмо со словами: «Выражаю похвалу синьоре В. Новиковой-Нава и всем причастным людям за отлично проделанную работу, благодарю лично и от имени моего отца, присутствие духа которого я чувствую рядом и к которому в скором времени присоединюсь…»
К сожалению, эти слова оказались пророческими. Прошло меньше года с выхода первого издания итальянской книги в Милане, как Романо Альберто не стало…
Особая благодарность от автора научному руководителю профессору Антонелло Негри, неоспоримому в Италии авторитету в области современного искусства, профессору Альберто Бентольо, выдающемуся эксперту в истории театра, и историку, сотруднику РАН Михаилу Григорьевичу Талалаю, вдохновившему меня на публикацию моего исследования в Италии и в России.
Vlada Novikova Nava, «Nicola Benois. Da San Pietroburgo a Milano con il teatro nel sangue» (Milano: Litter Alia, Fuoril[u]ogo, 2019).
Отдельное спасибо всем участникам этого повествования, щедро поделившимся своими воспоминаниями, размышлениями, советами, комментариями и предоставившими возможность заниматься исследованием в архивах и частных коллекциях: это, в первую очередь, Елена Яковлевна Кальницкая, а также Ренцо Аллегри, София Артюшина, Никита Владимирович Благово, Альберто Делла Снега, Патриция Деотто, Елена Игоревна Жерихина, Паола Каироли, Анжелика Козлова, Марина Крышталева, Микеле Летициа, Адриано Нава, Евгения Анатольевна Подрезова, Долорес Пюто, Мария Луиза Рудони, Рози Фраккаро Молинари, Татьяна Рыкун, Сандро Сантилло, Раймондо Сантуччи, Маттео Сарторио, Миро Сильвера, Владимир Александрович Фролов, Эвелина Шац, Франко Шепи, Антония Янноне.
Часть перваяВ России
Глава 1Семейная династия
Николай Александрович Бенуа родился 2 мая 1901 г. (по старому стилю 19 апреля) в сорока километрах от столицы Российской империи, в Ораниенбауме (с 1948 г. город носит новое имя — Ломоносов). Владельцами Ораниенбаумского дворцового комплекса были и Меншиков, и императрица Екатерина II, а последним его дореволюционным хозяином стало семейство герцогов Мекленбург-Стрелицких, проводивших летние месяцы в своем имении.
Будущие родители Николая Александровича, Александр Николаевич Бенуа и Анна Карловна Кинд, выбрали Ораниенбаум за его патриархальность, желая в тишине и покое провести там свой первый летний отпуск в качестве молодоженов. И хотя в воспоминаниях Александр Николаевич называл его «убогий и глухо провинциальный»[14], семья Бенуа неоднократно возвращалась на лето в Ораниенбаум или неподалеку от него на дачу в Мартышкино.
Они поженились 29 июня 1894 г., обвенчавшись в католическом храме св. Екатерины на Невском проспекте, после довольно длительного периода помолвки. Нежные и трогательные отношения молодой пары прерывались то вмешательством родственников, то болезнью самой невесты. История любви этой пары необычна. Александр познакомился с будущей супругой в 1876 г. на свадьбе своего старшего брата Альберта (в семье — Альбера), взявшего в жены старшую сестру Анны, Марию. Тогда Александру было шесть, а Анне — восемь лет. Затем отец Анны, Карл Иванович, стал давать семилетнему Шуре уроки игры на фортепьяно, всегда ставя ему в пример свою дочь. А однажды на даче в Кушелевке одиннадцатилетний Шура увидел, как «у большого тройного (венецианского) окна […] сидела спиной к свету девочка (то была Атя), занятая чтением вслух […]. Книга была толстая и русская […]»