инженеров, начальников трестов и главков до заместителей наркомов и наркомов – были репрессированы.
Надо сказать, что я как член Экономсовета, ввиду того что Молотов был занят другими вопросами, больше других занимался делами совета. В начале января 1938 г. я был освобождён с поста наркома пищевой промышленности, что позволило мне ещё больше уделять времени Экономическому совету. Многие решения Экономсовета были подписаны мной «за председателя».
Мы, конечно, делали всё, что могли, чтобы улучшить работу Экономсовета. Но серьёзного улучшения не добились.
…Одновременно с назначением меня председателем Экономсовета по предложению Сталина постоянным моим заместителем был назначен Булганин, работавший председателем Госбанка СССР. Я был тогда неплохого, хотя и не очень высокого, мнения о Булганине и о его деловых способностях. Всё же это, конечно, была поддержка».
Рассуждения о Булганине у Микояна не очень лестные. Недаром Булганин с Микояном «сцепились» в одной из зарубежных поездок – уже после смерти вождя.
«…В тот вечер все сильно набрались. Микоян с Булганиным сильно поссорились. Когда я услышал крики в туалете, то выскочил их разнимать. Булганин, взяв за ворот А.И. (Анастаса Ивановича – прим. Е.Ш.), кричал: «Ты и Берию не хотел сразу арестовывать, а просил разобраться. Ты у Сталина любимчик был»… Ну, последнее, я знаю, что это не так. Все прислуживали Сталину активно, безоговорочно, кто как умел.
Ну, я их разнял, и Булганина повёл спать, он по дороге начал целовать меня и продолжал всячески ругать А.И. (Анастаса Ивановича – прим. Е.Ш.): «Ваня, он (тут непечатное слово на букву «б» – прим. Е.Ш.), сука»… и т. д.
Я ему говорю: «Николай, успокойся, завтра разберёмся», – и уложил.
Вот их и сдерживай. Кажется, не малолетки, а ведут себя неважно…»
Да и в целом друг для друга у них доброго слова не найдётся – у той публики, которая окружала Сталина. Они все друг друга старались в чём-то уличить, унизить, показать свою значимость и ничтожность соратника и «товарища». Конечно, воспоминания писаны товарищем Микояном уже в старости, после Сталина, но ведь отмечено: «…В организацию работы Экономсовета был внесён очень важный элемент – при Совнаркоме были образованы хозяйственные советы… Создание этих советов вносило элемент некоторой специализации в руководство экономикой.
Ошибкой было то, что некоторые руководители советов назначались при полном несоответствии своему назначению. Таким было назначение Булганина председателем Совета по металлургии и химии, который ни бе ни ме не понимал ни в металлургии, ни в химии, – он бывший бухгалтер, председатель Моссовета, председатель Госбанка. Хотя компетентных людей можно было найти, но, видимо, у Сталина было какое-то повышенное чувство недоверия к людям, а ведь доверие важнее всего, когда решается вопрос о таких назначениях. Опрометчивость этих назначений вскоре сказала сама за себя. Булганин, естественно, не стал ни металлургом, ни химиком. В начале войны он пошёл на фронт членом Военного совета. Вознесенский через полгода был освобождён, так как не мог справиться с этим делом».
К Булганину и Вознесенскому Анастас Иванович относится ревностно. Однако Сталин даёт этих «молодцев» Микояну в поддержку, в помощь. Но Микоян считает это не так: «…И ещё одна странность была проявлена Сталиным. Видимо, будучи недовольным работой Экономсовета, он предложил 13 февраля 1941 г. включить дополнительно в состав его членов Кагановича и Берию.
Поразительно, но всего через 37 дней (21 марта 1941 г.) после такого «укрепления» Экономсовета он упраздняется вовсе и появляется на свет новое учреждение – Бюро Совнаркома, «облечённое всеми правами Совнаркома», в следующем составе: председатель – Молотов, первый заместитель – Вознесенский, заместители – Микоян, Булганин, Берия, Каганович, Андреев. Все остальные, участвовавшие в то или другое время в экономическом руководстве страны, в Бюро не вошли.
Так был ликвидирован специальный орган, занимавшийся экономическим руководством страны, который существовал с небольшим перерывом со времён Ленина. Через три месяца после этого Гитлер напал на Советский Союз.
Но что нас больше всего поразило в составе руководства Бюро, так это то, что Вознесенский стал первым заместителем председателя Совнаркома. Чем руководствовался при этом Сталин? Готовил замену Молотову? Или ещё чем-то?
По-прежнему не понятны были мотивы, которыми руководствовался Сталин во всей этой чехарде.
…Потребовались тяжёлые уроки поражений, чтобы создать устойчивое и компетентное руководство страной в условиях военного времени».
Как видно из этих воспоминаний, Микоян, да и многие другие, кто уже был долгие годы поблизости от Сталина, не хотели приближения к нему конкурентов, боялись потерять расположение вождя, остаться без своей власти и влияния.
Вознесенского впоследствии «съедят», а в подручные для съедения привлекут того же Булганина…
Теперь вернусь к судьбе Н.К. Соколова.
В апреле 1940 года Н.А. Булганина освободили от должности в Государственном банке СССР. Банк ненадолго возглавил его первый заместитель, член коллегии Народного комиссариата финансов Николай Константинович Соколов, у которого был большой опыт работы в налоговых и финансовых органах.
В октябре 1940 года Соколов был снят с должности, 21 декабря арестован, Военной коллегией Верховного суда СССР приговорён 9 июля 1941 года к высшей мере.
А случилось, судя по рассказу В.В. Геращенко, вот что. В ряде регионов Урала и Сибири возникла проблема по выплате заработной платы. Не хватало наличных денег, торговля не успевала их вернуть из оборота. Квартальный кассовый план не выполнялся.
Такие вопросы мог оперативно решать только Совет труда и обороны, а после его упразднения постановлением ЦИК СССР от 28 октября 1937 года – Экономический совет при СНК СССР. Но комиссию собрать в тот момент почему-то не смогли, и Соколов позвонил Булганину, рассказал о сложившейся ситуации. Николай Александрович пообещал пробить решение сам, но, видимо, не смог.
Тем временем деньги в регионы ушли, зарплата была выплачена. Начался разбор полётов, информация о «самоуправстве» дошла до Сталина.
В октябре 1940 года вышел указ о снятии Н.К. Соколова с должности за «самовольное» нарушение кассового плана за IV квартал 1940 года как «провалившегося на работе». Больше указов с такими резолюциями, кажется, не было. Булганин от своих слов отказался, Николая Константиновича репрессировали, дали 15 лет, а 30 июля 1941 года, когда по лагерям ездили «тройки», расстреляли. Вот такая история.
А что, собственно, нарушил Соколов, в чём провинился? Он отправил деньги на зарплату людям в Сибирь! Чтобы их семьи не остались голодными! А советская бюрократия – читай: сталинская бюрократия – не смогла подписать бумаги вовремя. Сталин расправился с председателем Госбанка…
Соколов проходил по одному делу с бывшим заместителем председателя правления Госбанка СССР Арсением Герасимовичем Самуленко. Их обвиняли в том, что они являлись участниками контрреволюционной правотроцкистской организации, в интересах которой проводили вредительскую работу в Государственном банке СССР и, кроме того, занимались шпионажем в пользу германской разведки. А завербовал Соколова в контрреволюционную организацию якобы бывший председатель правления Госбанка СССР Гричманов (о его судьбе уже было сказано выше).
Как вспоминал Виктор Геращенко, «отец как-то спросил Булганина о старой истории с Соколовым, и тот признался, что в конце 30-х годов против него активно копал Берия, и он вынужден был отказаться от своих обещаний Соколову. Таковы были нравы тех лет!»
Ещё немного о нравах…от Н.С. Хрущёва: «Раз Булганин наедине сказал мне: «Приглашают тебя, едешь к нему в гости, там тебя поят, кормят, а потом и не знаешь, куда ты поедешь: сам ли домой к себе или тебя отвезут куда-нибудь и посадят». Эти слова не лишены истины. Действительно, такое, видимо, каждый из нас тогда переживал. Случались у Сталина приступы гнева, неожиданные, невероятные вспышки. Верховодили голая власть, неограниченная беспрекословность, порой «награждение» всяческими неприличными эпитетами даже близких к нему людей. Самыми близкими людьми считались до войны Ворошилов, Молотов и в какой-то степени Микоян. На более позднем этапе к ним причислили и Берию. Другие числились, так сказать, близкими людьми второго или, может быть, третьего сорта, потому что они по годам составляли младшее поколение и не прошли столь длительной стадии совместной деятельности со Сталиным».
В октябре 1940 года Н.А. Булганин вновь был назначен на должность председателя правления Государственного банка СССР, но управлял им лишь номинально. До второго увольнения в 1945 году из Госбанка он являлся членом Военных советов, вначале Западного, а потом 2-го Прибалтийского и 1-го Белорусского фронтов. Затем членом Государственного комитета обороны и заместителем народного комиссара обороны СССР.
Став членом Государственного комитета обороны, Н.А. Булганин в Госбанке не появлялся, а исполняющим обязанности председателя правления Госбанка всю войну был В.Н. Емченко (1903–1959 гг.).
В мае 1945 года Н.А. Булганина на должности председателя Госбанка сменил Яков Ильич Голев (1894–1960 гг.).
Последний заход в Госбанк. В марте 1958 года Н.А. Булганин снят с должности председателя Совета министров СССР и в третий раз назначен председателем правления Государственного банка СССР.
По словам ветерана Госбанка М.П. Базаря, единственным документом, который успел тогда подписать Булганин, было подготовленное им письмо о мерах Госбанка в связи с постановлением Совета министров по организации кредитования, расчётов колхозов и другим вопросам, связанным с реорганизацией машинно-тракторных станций.
В Банке Булганин практически не появлялся, при необходимости через помощника вызывал к себе людей по телефону.
В годы Великой Отечественной войны Госбанк СССР организовал и обеспечивал банковскую деятельность в действующей армии и в тылу. Были созданы полевые учреждения Госбанка. Были у Госбанка в годы войны и другие функции: многочисленные немецкие фальшивые купюры в период войны вовремя купировались и не смогли сыграть важной роли в подрыве экономики СССР.