Указ о награждении
1 августа 1944 года Н.А. Булганина, несмотря на успехи фронта, где он был членом Военного совета, освободили от фронтовой службы. Ждало новое назначение: представитель Совета Народных Комиссаров СССР при Польском комитете национального освобождения. Странная, на первый взгляд, должность, она даже не соответствовала уровню посла.
Некоторые историки поражаются этому. Мол, понизили Булганина, учитывая ещё и то, что в мае 1944 года его убрали из заместителей председателя Совнаркома СССР. Нет, не было никакого понижения, никакой «ссылки», никакого обрыва карьеры. Очень остро встал «польский» вопрос, и там, на этом направлении, у Сталина должен быть свой человек. Им и стал Николай Александрович. А рядом с ним оказался человек из НКВД – И.А. Серов. Тоже не случайный выбор Сталина: Серова он высоко ценил и доверял ему.
«ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 220171 КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ 1-го УКРАИНСКОГО, 1, 2 И 3-го БЕЛОРУССКИХ ФРОНТОВ О НАЗНАЧЕНИИ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ ПРИ ПОЛЬСКОМ КОМИТЕТЕ НАЦИОНАЛЬНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ
2 августа 1944 г.
Ставка Верховного Главнокомандования доводит до сведения командующих войсками 1, 2, 3-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов, что Совет Народных Комиссаров СССР назначил своим представителем при Польском комитете освобождения генерал-полковника Булганина Н.А.
В связи с этим Ставка Верховного Главнокомандования приказывает руководствоваться следующим:
1. Генерал-полковник Булганин Н.А. уполномочивается Правительством Союза ССР в своих отношениях с Польским комитетом национального освобождения действовать в духе дружбы и тесного сотрудничества.
2. На генерал-полковника Булганина Н.А. возлагается обязанность:
а) наблюдать за точным и неуклонным соблюдением со стороны советских военных органов соглашения от 26 июля 1944 г. между Правительством СССР и Польским комитетом национального освобождения в отношениях между советским Главнокомандованием и польской администрацией;
б) наблюдать за исполнением постановлений Государственного Комитета Обороны по Польше и приказов Ставки Верховного Главнокомандования от 31 июля 1944 г. за № 220169 и 302006 командующим войсками 1, 2, 3-го Белорусских, 1-го Украинского фронтов и командующему 1-й Польской армией.
3. Генерал-полковнику Булганину Н.А. предоставляется право в соответствии с вышеизложенным давать советским военным органам, действующим на территории Польши, необходимые распоряжения, указания и инструкции.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. СТАЛИН А. АНТОНОВ».
ЦАМО. Ф. 148а. Оп. 3763. Д. 165. Л. 46.
«Как только наши войска вступили в Польшу, перед нами возникло много сложных вопросов. На освобождённой территории, а она простиралась уже до Вислы, находилось много польских вооружённых отрядов, сражавшихся с оккупантами. Здесь были Гвардия Людова, Армия Людова, Армия Крайова, Батальоны хлопские. Были и смешанные партизанские отряды, руководимые советскими офицерами, оказавшимися по разным причинам на вражеской территории. Эти группы состояли из людей различных политических направлений, но объединённых единой целью борьбы с общим врагом. Теперь, с приходом наших войск, они получили возможность слиться в могучую силу.
Польское население относилось к Красной Армии тепло и приветливо. Видно было, что народ искрение радуется нашему приходу и старается сделать все, чтобы ускорить изгнание фашистских оккупантов. По мере продвижения вперёд 1-я польская армия быстро пополнялась добровольцами из местного населения».
Маршал Рокоссовский отражал, в первую очередь, взгляд военного на Польшу. Был ещё и другой аспект – политический. Его тоже нужно было решить. И решить в пользу СССР.
…Уже на четвёртый день наступления левофланговых армий 1-го Белорусского фронта, когда Западный Буг, по которому проходила граница с Польшей, был форсирован, Г.К. Жуков, К.К. Рокоссовский и член Военного совета Н.А. Булганин получили директиву Ставки: не позже 26–27 июля овладеть Люблином. Для этого предлагалось использовать в первую очередь 2-ю танковую армию С.И. Богданова и 7-й гвардейский кавалерийский корпус М.П. Константинова. Поскольку приказ частично менял планы фронта, Ставка пояснила, что овладения Люблином требуют интересы независимой демократической Польши.
23 июля войска 1-го Белорусского фронта освободили Люблин. В городе начало работать временное правительство, которому предстояло восстановить польское государство и организовать совместную с Красной Армией вооружённую борьбу народа против оккупантов.
И.В. Сталин в тот же день направил У. Черчиллю послание, где разъяснил советскую позицию в отношении управления Польшей: «Мы не хотим и не будем создавать своей администрации на территории Польши, ибо мы не хотим вмешиваться во внутренние дела Польши. Это должны сделать сами поляки. Мы сочли поэтому нужным установить контакт с Польским комитетом национального освобождения… В Польше мы не нашли каких-либо других сил, которые могли бы создать польскую администрацию». И тут же сделал весьма важную оговорку: «Польский комитет я не могу считать правительством Польши, но возможно, что в дальнейшем он послужит ядром для образования Временного польского правительства из демократических сил».
Красноармеец на улице Познани после боёв за город. 1944 г.
«Красная Армия ещё 5 января 1944 года пересекла польскую границу, и польское эмигрантское правительство в Лондоне призвало к «максимально раннему восстановлению суверенной польской администрации на освобождённых территориях республики Польша, единственного и законного слуги и выразителя идей польской нации».
Но и Рузвельт, и Черчилль должны были призвать эмигрантское польское правительство к реализму. 20 января 1944 года Черчилль на встрече с лидерами поляков в Лондоне посоветовал им «принять «линию Керзона» за основу для дискуссий», поскольку им обещаны немецкие территории на западе – вплоть до Одера. Черчилль выступал в непривычной роли адвоката Советского Союза. Потребности обеспечения безопасности СССР от ещё одного сокрушительного германского наступления, объяснял Черчилль, а также «огромные жертвы и достижения русских армий» в процессе освобождения Польши дают русским право на пересмотр польских границ.
17 июня 1944 года президент Рузвельт лично писал Сталину, что визит премьер-министра эмиграционного правительства Миколайчика «никоим образом не связан с какими-либо попытками с моей стороны вмешаться в спор между польским и советским правительствами. Я должен уверить вас, что не создается никаких планов или предложений, затрагивающих польско-советские отношения».
Написано это было десять дней спустя после высадки в Нормандии, где уже полторы сотни тысяч солдат закрепляли плацдарм и более всего нуждались в летнем наступлении Красной Армии. Но уже в июне Рузвельт встречался с премьером правительства лондонских поляков С. Миколайчиком. Президент сознательно дал Миколайчику «государственный обед», подчёркивая его легитимные права и американскую поддержку. Неизбежно обсуждалась проблема будущих границ Польши.
…Советские войска в июле 1944 года вышли к советско-польской границе на широком пространстве. Это ставило проблему Польши на первый план военной дипломатии.
Понимая, что в ближайшее время именно Советам придётся освобождать Польшу, Рузвельт постарался достичь компромисса на ранней стадии. Он обратился к Сталину с просьбой принять Миколайчика в Москве, но не получил отклика. Советское руководство определило польский лондонский комитет как «эфемерный» и объявило о своём намерении признать ту польскую организацию, которая начала укрепляться на собственно польской территории – Польский комитет национального освобождения. Сталин соглашался принять Миколайчика, если тот обратится к нему через посредство указанного комитета.
Проблема Восточной Европы становится отныне в ряд наиболее существенных для союзнической дипломатии.
Сталин в отношениях с поляками Лондона (и любыми поляками) стоял на двух принципиальных позициях: «линия Керзона» как государственная граница; реорганизация польского правительства в изгнании.
…Армия Крайова боролась с теми из советских партизан, которые, по мнению лондонского правительства поляков, переходили на суверенную территорию Польши.
Более того, отношение Армии Крайова к обливающимся кровью освободителям (600 тысяч советских воинов полегло за освобождение Польши) было враждебным. Если это не авантюризм, то что? Почему Красная Армия должна была ложиться костьми за тех, кто её заведомо ненавидит?»
Освобождение Польши советскими войсками, Варшавское восстание, «польский вопрос» в переписке Сталина и Черчилля, Сталина и Рузвельта изучены историками разных уровней и национальностей вдоль и поперёк. В эту тему нет надобности углубляться: позиции сторон абсолютно понятны. Есть другое: факты и цифры.
Рассекреченный рапорт командующего войсками Первого Белорусского фронта маршала Георгия Жукова об освобождении Польши. Рапорт Государственному комитету обороны во главе с Иосифом Сталиным датирован 29 января 1945 года.
Рапорт Маршала Г.К. Жукова
«За 17 дней наступательных боёв войсками фронта пройдено до 400 километров. Вся западная часть Польши в полосе 1-го Белорусского фронта очищена от противника, а польское население, пять с половиной лет угнетавшееся немцами, – освобождено», – говорится в документе.
Жуков докладывает, что стремительное продвижение войск не позволило противнику разрушить города и промышленные предприятия, железные и шоссейные дороги, а также «не дало им возможности угнать и истребить польское население, вывезти скот и продовольствие».
Также он говорит, что в освобождённых крупных городах Польши полностью сохранены все действующие к 14 января (1945 года) промышленные предприятия со всем оборудованием и запасами сырья.
При этом он отметил, что «фашистские варвары» уничтожили Варшаву.