ВОЗНЕСЕНСКИЙ Александр Алексеевич (1898–1950 гг.) – известный советский экономист, деятель науки и культуры. Профессор (1939 год). В 1947 году избран депутатом Верховного Совета СССР. В 1948 году назначен министром просвещения РСФСР (1948–1949 годы). 19 августа 1949 года арестован по обвинению в измене Родине, участии в контрреволюционной организации и антисоветской агитации (Ленинградское дело). Осуждён и расстрелян в 1950 году.
Мог ли воспрепятствовать Булганин расправе над своими коллегами, с которыми он, можно сказать, пришёл во власть. Нет, конечно, не мог! Над Булганиным и самим висела секира, занесённая Берией и Маленковым.
Но ведь и Сталин с неимоверной лёгкостью приговорил специалиста, преданного ему. Что мешало ему отправить Вознесенского да и всю «ленинградскую компанию», если даже они в чём-то проштрафились, руководить какими-нибудь стройками в Сибири. Нет! Надо расстрелять… А Берия, возможно, потирал от этого руки.
Удивительно и другое. Над самим Берией, «большим мингрелом», бывало, сгущались тучи. Речь идёт о так называемом деле «мингрельской буржуазной националистической организации». По этому поводу было принято два постановления ЦК ВКП(б), от 9 ноября 1951 года и 27 марта 1952 года, в Грузии якобы была вскрыта мингрельская националистическая организация, возглавляемая бывшим вторым секретарём ЦК КП(б) Грузии М. Барамия, ставившая своей целью ликвидацию Советской власти в Грузии с помощью империалистических государств. В связи с этим органами госбезопасности был арестован ряд ответственных партийных и советских работников Грузинской ССР.
Сколько тут было напускного, провокационного, по кому сильнее всего хотели нанести удар «компетентные органы», не берусь судить. Приведу лишь фрагмент из книги о Берии А.И. Мартиросяна, чтобы обрисовать, обстановку среди товарищей верхнего эшелона. Где каждый ходил не только под Богом, которому они, похоже, не очень доверяли, но и под секирой коллег и Хозяина.
«Своим острием это дело было направлено непосредственно против Лаврентия Павловича Берия. Только не Сталин был инициатором такого поворота событий, а именно же Хрущёв, стремившийся при ослабевавшем в силу возраста и болезней Сталине его же руками ликвидировать через МГБ (Хрущёв в то время курировал органы госбезопасности) и своего прихвостня Игнатьева опасного в своём, хрущёвском, понимании конкурента в борьбе за власть после Сталина. Проще говоря, ещё до предвкушавшегося и подготавливавшегося ими насильственного ухода Сталина из жизни ликвидировать Берия с помощью этого дела.
…В ноябре 1951 года министром госбезопасности был назначен один из злейших врагов Берии С.Д. Игнатьев; «мингрельское дело» потому и фабриковалось, чтобы нанести удар по Берии. Это обстоятельство и последовавшие затем чистки в Грузии (в апреле, сентябре и ноябре 1952 года) подрывали положение Берии».
Как видно из таких аргументов, неспокойно – ох, неспокойно! – жилось кремлёвским небожителям.
Вот и Булганину приготовили подножку. Подать этот эпизод Сталину под надлежащим соусом – и угодил бы Николай Александрович на нары, даже несмотря на то, что был на тот период в «тройке», приближённой к вождю.
В феврале 1951 года было принято решение: создать бюро Совета министров по военным и военно-промышленным вопросам во главе с Булганиным, а председательствование на заседаниях президиума Совета министров и его бюро возложить поочерёдно на Булганина, Берию и Маленкова, поручив им также рассмотрение и решение текущих вопросов. Принятые на этих заседаниях постановления и распоряжения правительства необходимо было «издавать за подписью председателя Совета министров СССР Сталина И.В.»
По этому поводу даже существует мнение некоторых историков: Сталин, дескать, устранился от своих обязанностей в силу возраста и болезней. Да, он был уже не столь силён и здоров, чтобы выдерживать десятки заседаний по разным вопросам. Но, с другой стороны: кто посмеет за подписью Сталина выпускать тот или иной документ? Думается, что всё так или иначе сверялось с мнением вождя. По крайней мере, не верится, чтобы Булганин выпустил в свет документ за подписью Сталина. Хотя известно, что в последние годы вождь редко бывал в кремлёвском кабинете и всё больше находился на кунцевской даче.
Адмирал Н.Г. Кузнецов вспоминал: «Когда в 1947 году я был переведён на другую работу, Сталин ещё лично руководил совещаниями как гражданских, так и военных. Когда же я вернулся на работу в Москву в 1951 году, обстановка была уже совсем иная. Даже на совещании в ЦК по флотским вопросам (замена министров ВМФ) он был всего два раза, а затем поручил вести его своим заместителям.
В разговорах (у себя в кабинете он появлялся всё реже и реже) всё чаще жаловался на старость, говоря полушутя-полусерьезно, что ему всё чаще приходится нервничать и ругаться.
…Руководство делами перепоручил своим замам. Крупные вопросы было придумано решать «тройками» или «пятерками». Маленков и Берия были тогда у Сталина в почёте. Молотов – в тени, а его жена – П.С. Жемчужина – находилась в заключении. В то время Булганин всеми силами старался попасть в состав «всесильной тройки». Выработанные проекты решений посылались Сталину на утверждение. Позднее же составлялся и отсылался ему на дачу просто длинный перечень вопросов, а его виза служила одобрением всего перечисленного.
На наших глазах происходило снижение активности Сталина, и государственный аппарат работал всё менее чётко. Существовали только умелые отписки. Отправление бумаг в адрес какого-нибудь министра формально снимало ответственность с одного и не накладывало её на другого, и всё затихало «до лучших времен». Все понимали, что в государстве происходит что-то ненормальное. Образовался какой-то «центростоп», по выражению самого Сталина, но изменить положение никто не брался, да и не мог. Руководители министерств стали приспосабливаться к такой бессистемной системе.
Так тянулось до марта 1953 года».
А теперь о провокации, которая могла дорого обойтись Булганину.
«Он (Булганин) хорошо знает, что если бы Сталин ещё пожил, он был бы там, где Кузнецов и Вознесенский, – так рассуждал Хрущёв на пленуме ЦК КПСС в 1957 г. – Берия и Маленков расправились бы с Булганиным. Почему? Сталин в моём присутствии и в присутствии тов. Кагановича однажды сказал – ты, Лазарь Моисеевич, наверное, помнишь этот факт, когда мы были у Сталина в 1947 году. Сталин сказал тогда: я стар, кого сделать Председателем Совета Министров? Тогда Поскребышев назвал Булганина. Сталин сказал: «Да, Булганина». Как видно, по этому вопросу был разговор раньше, и Поскребышев, зная мнение Сталина, назвал кандидатуру Булганина. Об этом разговоре узнали Берия и Маленков. Вскоре после этого был посажен в тюрьму маршал Яковлев. Это был прямой подход к Булганину, потому что Булганин разрешил принять на вооружение пушку, в которой были дефекты, какая-то пружина недоработана была. …Мирзаханова и Волкотрубенко посадили в тюрьму. Это видные работники, воевали, высшие награды получили, а их ни за что посадили в тюрьму. Кто этим делом заправлял?
Булганин. Маленков.
Хрущёв. Берия и Маленков. Вот преступники. А теперь Маленков говорит о том, что хочет нас вернуть на ленинские рельсы руководства. Вот твоё, тов. Маленков, понимание ленинского принципа руководства. Преступник ты!»
Хрущёв упоминает дело о пушках. За промашки Булганину могли бы хорошенько надавать по шапке. Вернее – поставили бы к стенке под улюлюканье Берии и Маленкова. А дело было технического характера, чисто технического характера.
«…Вспомним многим здесь известную эпопею с пушкой «С-60», когда пострадали и военные, и гражданские. Как возник вопрос? – рассказывал на том же пленуме Д.Ф. Устинов. – Тов. Булганина в Москве не было. Этот вопрос разбирался на Президиуме Совмина. Вёл заседание Маленков. Спрашивается, если он настоящий друг Булганина, а Булганин шефствовал над нами, то предупреди, скажи, назначь любую комиссию. Если виноваты Устинов, Яковлев и Мирзаханов, что угодно с ними делайте, но разберитесь по существу. Никто не разбирался и не хотел разбираться. Я принёс тогда детали на Президиум и показываю: вот смотрите, в чём дело. А мне говорят: бросьте детали, не в деталях дело, речь идёт о том, что пушка не работает. Говорю, что пушка работает, мы дали двойной зип (запасная часть), начал объяснять. Ничего не помогло. Этот вопрос разбирался два раза. По проекту постановления предусматривалось меня предупредить, Яковлеву – строгий выговор и т. д.; на заседании еще жёстче: мне выговор, Яковлева снять с работы и т. д. На втором заседании мне был объявлен строгий выговор с предупреждением отдать под суд; Яковлева снять с работы и под суд; Волкотрубенко и Мирзаханова снять с должности и отдать под суд. Вот вы с кем спутались, тов. Булганин, хотя и знали, с кем имеете дело. Я говорю так, как было.
Хрущёв. Получается сейчас, что это Сталин предложил. Но кто Сталина подвёл к этому, кто вдохновил Сталина? Маленков. Ему нужен был не Яковлев. Ему нужно было убрать Булганина, потому что Булганин был назван Сталиным как будущий председатель Совета Министров. Верно?
Маленков. Нет, неверно. Это можно проверить.
Хрущёв. Как? Спросить Сталина? (Смех.)
Устинов. Так, как я понимаю, я должен со всей категоричностью сказать, что это было грязное, слишком грязное дело Маленкова…Потому что любой другой порядочный человек на его месте не допустил бы этого. Через 10 или 12 дней тов. Булганин приехал из отпуска. Можно было бы до его присутствия отложить это дело. Нет, это дело стряпалось как можно скорее. Как я понимаю, для Маленкова, оказывается, это был небольшой штрих в его грязных делах. …А ведь это громкое дело было, мы все ходили расстроенными».
Прослушка телефонных разговоров, тайные обыски производились и у самого Булганина – это на его-то должности, члена Политбюро!
Однажды из его сейфа пропала облигация, на которую выпал крупный выигрыш. История эта любопытная, потому что вскрылась система обысков кабинетов высших чиновников. Об этом также заявил Н.С. Хрущёв на пленуме 1957 года.