Молотов вспоминал по этому поводу, отвечая на вопрос Ф. Чуева:
«– Собирался ли Сталин уходить в отставку после XIX съезда?
– По-моему, не собирался. Серьёзно не собирался.
– Может быть, проверить просто решил, прозондировать почву?
– Да, да, я думаю, не больше. Сравнительно узкий круг – заседание Политбюро, тут можно немножко вольно предложения выносить, Сталину опасаться было нечего в этом отношении, но сказать, что это обосновано… Проба или испытание, чтобы ориентироваться на настроениях.
– …После XIX съезда на Президиуме ЦК Сталин просил освободить его от обязанностей Генерального…
– Правильно, это было.
– После этого он стал одним из Секретарей ЦК.
– Не Генеральный. Это было, было. Сталин предложил отменить «Генеральный секретарь», писать просто: «Секретарь».
Есть в этом прошении об отставке интересные детали: Сталин, судя по всему, отрекался от административных обязанностей, от работы, проще говоря, а про фактическое лидерство в партии не помянул. Не от всего он, видать, и отказывался. Слово «пенсия», или ухожу «на заслуженный отдых», или какую-то внятную формулировку не произнёс. Да и быстро согласился остаться.
А ведь логика была проста: собрался уходить – уходи, что тут заигрывать да кокетничать. Решил – уходи. А может, опять проверял кого-то «на вшивость»… Устроил этакий открытый референдум для ближнего цекашного круга: кто и как, мол, отреагирует… Опять хитрил, выхитривал. Но ничего не выхитрил.
Вышло так, что никакой серьёзной смены вождь себе не приготовил – а ведь были! были люди, способные на искреннее служение Родине. Не зашоренные догмами, адекватные, способные на здравые реформы. Но сильная личность и независимый ум, вероятно, вождя физиологически пугали. А Хрущёв, который и взойдёт на послесталинский трон, похоже, его устраивал.
Кстати, Никита Сергеевич на юбилей Сталина написал статью. Пересказывать её не буду. Приведу последний клич в статье: «Слава родному отцу, мудрому учителю, гениальному вождю партии, советского народа и трудящихся всего мира товарищу Сталину!»
Хрущёв впоследствии подорвёт не только авторитет диктатора, но и в целом СССР. И партии, разумеется. Но это уже другая история.
«Сталин сам открыл пленум и тут же внёс предложение о составе Президиума ЦК, вытащил какие-то бумаги из кармана и зачитал их. Он предложил 25 человек, и это было принято без разговоров и без обсуждений. Мы уже привыкли: раз Сталин предлагает, то нет вопросов, это – богом данное предложение; всё, что даёт бог, не обсуждают, а благодарят за это. Когда он читал состав Президиума, мы все смотрели вниз, не поднимая глаз. 25 человек, трудно работать таким большим коллективом, решая оперативные вопросы. Ведь Президиум – оперативный орган и не должен быть очень большим».
Сталин создал новую структуру верховной власти. Вместо Политбюро в составе 12 членов и одного кандидата в члены был создан Президиум ЦК в составе 36 человек – 25 членов и 11 кандидатов в члены Президиума. В его состав вошло немало людей из региональной партноменклатуры.
До съезда в ЦК было 5 секретарей: Сталин, Маленков, Пономаренко, Суслов, Хрущёв. После съезда секретарей стало десять. Состав Секретариата ЦК дополнился руководителями ряда крупных областных партийных организаций: Аверкия Аристова из Челябинской области, Леонида Брежнева из Молдавии, Николая Игнатова из Краснодарского края.
Ещё одним новшеством стало создание бюро Президиума ЦК, которое не предусматривалось уставом партии. Это было, по сути, «новое Политбюро» из девяти человек, в рамках которого Сталин намеревался обсуждать ключевые политические вопросы. Состав бюро Президиума: Сталин, Берия, Булганин, Ворошилов, Каганович, Маленков, Первухин, Сабуров, Хрущёв. Как видно, обошлись без Молотова и Микояна.
Изменения претерпел и командный состав Совета Министров СССР. К марту 1953 года в правительстве всё более заметную роль начали играть ставшие членами Президиума ЦК на XIX партийном съезде новые заместители председателя Совмина СССР – В. Малышев, М. Первухин, П. Пономаренко, М. Сабуров. Они постепенно превращались в реальных руководителей всего «экономического блока» правительства. Но той, верховной властью, которой пользовались Берия, Булганин, Маленков, Хрущёв, они не обладали.
«Новая громоздкая конструкция власти продержалась недолго. Через несколько недель после съезда сферы влияния пришлось более чётко разграничить, учитывая факт отстранённости Сталина от многих государственных дел.
«Четвёрка» всё более присматривается к наследству, которое достанется от Сталина, и «безмолвный» делёж сфер влияния уже идёт. Идёт и номенклатурное разделение постов.
Решением бюро президиума ЦК от 10 ноября 1952 года председательствование поочередно возлагалось: на заседаниях президиума ЦК – на Маленкова, Хрущёва, Булганина; Секретариата – на Маленкова, Пегова, Суслова; президиума Совета Министров – на Берию, Первухина, Сабурова. Правда, эти назначения пришлось сопроводить вполне естественной оговоркой: «в случае отсутствия тов. Сталина»
О смерти вождя написано очень много. Некоторые историки склонны считать, что это была насильственная смерть. Поведение Сталина в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года разными исследователями тоже подаётся по-разному. Не буду задавать вопросы: зачем и почему и кто авторы этих разностей?
«…Берия и Булганин вместе с Маленковым и Хрущёвым продолжали оставаться самыми приближенными к Сталину людьми. Именно с этой четвёркой он провел последнюю в своей жизни ночную трапезу у себя на Кунцевской даче в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года. Обговорили уйму вопросов. Булганин подробно обрисовал военную обстановку на Корейском полуострове. Сталин согласился, что ситуация там патовая, а потому следует посоветовать Мао Цзэдуну и Ким Ир Сену, продолжая на переговорах с американцами о прекращении военных действий, торговаться до последнего, в конце концов пойти на уступки в вопросе о военнопленных… Он был раздражён, не скрывал своего недовольства Берией и Маленковым. Досталось от него и Хрущёву. Не добрым словом поминал отсутствующего Молотова. И только в адрес Булганина не проронил ни слова.
– Похоже, в руководстве кое-кто считает, что можно жить старыми заслугами, – говорил он. – Ошибаются!
Уехали они от него около четырёх часов утра, после того как он, сухо кивнув им всем, пошёл к себе в спальню, где поздно вечером следующего дня охрана и обнаружила его, лежавшим в исподнем на полу и не могущим ни слова выговорить. Через четыре дня он скончался».
«…Те, кто начиная с 1 марта 1953 года караулил смерть Сталина. Эти «караульщики» в лице четвёрки – Берия, Маленков, Хрущёв и Булганин – совершили в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года переворот, завуалированный ссылкой на болезнь Сталина, «временно» отошедшего от власти. Четвёрка немедленно распределила между собой власть в обход Президиума ЦК КПСС. Всем же остальным наследникам Сталина из Политбюро – старым, законным, но не участвовавшим в перевороте, – достались вторые роли. Четвёрка выпустила «Правительственное сообщение», которое заканчивалось так: «Центральный Комитет и Совет Министров Союза ССР, как и вся наша партия, весь наш советский народ, сознают всё значение того факта, что тяжёлая болезнь товарища Сталина повлечёт за собой более или менее длительное неучастие его в руководящей деятельности. Центральный Комитет и Совет Министров в руководстве партией и страной со всей серьёзностью учитывают все обстоятельства, связанные с временным уходом товарища Сталина от руководящей государственной и партийной деятельности».
А.Г. Авторханов впрямую называет «убийц» Сталина в книге «Загадка смерти Сталина». Но лично мне не верится в такой расклад: чтобы Н.А. Булганин был соучастником заговора по ликвидации Сталина? Думаю, Булганину это в страшном сне даже не виделось.
«Функции членов четвёрки были чётко разграничены: Берия отвечал за «оперативную часть» плана, Маленков – за мобилизацию партийно-государственного аппарата, Хрущёв – за столицу и коммуникацию, Булганин – за наблюдение за военными. С самого начала Х-часа четвёрка объявляла о «тяжёлой болезни» Сталина и брала в руки власть «до его полного выздоровления». Так легализовались все действия заговорщиков. Самым оригинальным в этом рассказе надо считать, пожалуй, то, что заговорщики утвердили оба плана сразу! Начать решили с «малого плана» (предложить Сталину отставку – прим. Е.Ш.), но в случае его провала тут же пускался в ход запасной, «оптимальный план» (ликвидация – прим. Е.Ш.). Если заговор, так с абсолютно гарантированным успехом – этому учил ведь и сам Сталин («бить врага надо наверняка!»)
Вот реакция Молотова на заговор против Сталина. Её также описывает Ф. Чуев в диалоге: «Один мой знакомый писатель привёз из Парижа книжку А. Авторханова «Загадка смерти Сталина» и дал мне почитать. Я, в свою очередь, дал её Молотову, а через несколько дней пришёл послушать его мнение.
– Она такая грязная, – говорит Молотов. – Он всех рисует в каком-то разбойничьем виде! Доля правды, конечно, тут есть…
На обложке книги фотографии Берии, Хрущёва, Маленкова и Булганина. Молотов смотрит и продолжает:
– Хрущёв – он, безусловно, реакционного типа человек, он только примазался к Коммунистической партии. Он не верит ни в какой коммунизм, конечно. Булганин действительно ничего не представляет – ни за, ни против, куда ветер подует, туда и он. Берия – это, я считаю, чужой человек. Залез в партию с плохими целями. Маленков – способный аппаратчик.
Почитаешь – немножко жутко становится. Булганин играл малую роль. А вот Маленков, Берия и Хрущёв, они были ядром этого направления. Маленков тоже вопросами теории, вопросами коммунизма, по-моему, мало интересовался. Хрущёв – тот интересовался, но в обратном смысле, в том смысле, когда и как повернётся дело назад.
Но Берия – беспринципный человек. То, что он в молодости был завербован разведкой, я слышу не в первый раз, и наши об этом писали. Но это не доказано. А то, что он вместе с этими бакинцами был и служил в молодости, это надо проверить.