Характеристика для Берии более чем уничижительная. Как же так, отец Светланы долгие годы держал возле себя эту «гидру»? Впрочем, на этом вопрос уже никто не ответит.
«…Все стояли вокруг, окаменев, в молчании, несколько минут, – не знаю сколько, – кажется, что долго. Потом члены правительства устремились к выходу, – надо было ехать в Москву, в ЦК, где все сидели и ждали вестей. Они поехали сообщить весть, которую тайно все ожидали. Не будем грешить друг против друга – их раздирали те же противоречивые чувства, что и меня – скорбь и облегчение…
И.В. Сталин с детьми – Василием и Светланой
Все они (и не говорю о Берия, который был единственным в своём роде выродком) суетились тут все эти дни, старались помочь и, вместе с тем, страшились – чем всё окончится? Но искренние слёзы были в те дни у многих – я видела там в слезах и К.Е. Ворошилова, и Л.М. Кагановича, и Г.М. Маленкова, и Н.А. Булганина, и Н.С. Хрущёва. Что говорить, помимо общего дела, объединявшего их с отцом, слишком велико было очарование его одарённой натуры, оно захватывало людей, увлекало, ему невозможно было сопротивляться. Это испытали и знали многие, – и те, кто теперь делает вид, что никогда этого не испытывал, и те, кто не делает подобного вида. Все разошлись. Осталось на одре тело, которое должно было лежать здесь ещё несколько часов, – таков порядок. Остались в зале Н.А. Булганин и А.И. Микоян, осталась я, сидя на диване у противоположной стены. Погасили половину всех огней, ушли врачи. Осталась только медсестра, старая сиделка, знакомая мне давно по кремлёвской больнице.
…Подъехал белый автомобиль к самым дверям дачи, – все вышли. Сняли шапки и те, кто стоял на улице, у крыльца. Я стояла в дверях, кто-то накинул на меня пальто, меня всю колотило. Кто-то обнял за плечи, – это оказался Н.А. Булганин. Машина захлопнула дверцы и поехала. Я уткнулась лицом в грудь Николаю Александровичу и, наконец, разревелась. Он тоже плакал и гладил меня по голове. Все постояли ещё в дверях, потом стали расходиться».
Глава XVIПляска от радости: Берии нет
Итак, вождь, «отец родной» умер. Партийцам из бывшего ближнего окружения диктатора нужно было договориться друг с другом о разделе власти. Казалось бы, история давала прекрасный шанс взяться за дело восстановления и процветания страны, обновить кадры, наметить новые горизонты, избавиться от некоторых устаревших догм. Однако воспитанники вождя, те, что роились вкруг него, усердствовать в деле процветания Отечества не особенно стремились, всегда друг против друга держали «камень за пазухой» и прекрасно знали формулу: нет человека – нет проблемы.
Маршалу Жукову, возвращённому в верховную власть, положение дел виделось так: «Первое время после смерти Сталина между Хрущёвым, Берия и Маленковым была особенно крепкая дружба. В Президиуме ЦК и во всей жизни государства эти три человека играли решающую роль.
Булганин пресмыкался перед ними. Он мне не раз говорил: «Прежде чем поставить тот или иной вопрос Министерства обороны на Президиуме ЦК, нужно предварительно заручиться мнением и согласием Маленкова, Хрущёва и Берия, а остальные члены Президиума проголосуют безоговорочно».
Чтобы выслужиться перед Берия, – Булганин по его рекомендации расформировал футбольную команду ЦСКА, а лучших игроков команды, по указанию Берия, он передал в команду «Динамо», т. е. МВД. Советская Армия на длительное время осталась без футбольной команды.
Г. М. Маленков, Н. С. Хрущёв, Л. П. Берия. 1953 г.
Молотов по-прежнему держался как-то особняком. Ворошилов, можно сказать, не играл почти никакой роли. Я не помню ни одного случая, чтобы Ворошилов внёс какое-либо деловое предложение. Рассылаемых материалов он не читал и к заседаниям почти не готовился.
Главную и ведущую роль в Президиуме играл Н.С. Хрущёв. Его всемерно поддерживали Берия и Маленков, члены Совета Министров, не говоря уже о Булганине».
Поначалу было принято решение об амнистии невинно осуждённых и закрытии «надуманных» дел. «Липа» – как называли сами руководители страны заказные политические расправы.
«Постановление Президиума ЦК КПСС «Об амнистии»
…Об амнистии (т. т. Берия, Ворошилов, Сабуров, Каганович, Булганин, Хрущёв, Молотов, Маленков).
1. Одобрить внесённый МВД СССР тов. Берия прилагаемый проект Указа Президиума Верховного Совета СССР об амнистии, разработанный с участием Министерства юстиции СССР и Генерального прокурора СССР.
2. Указ опубликовать в газетах за 28 марта 1953 г.
За день до обсуждения вопроса Л.П. Берия внёс в Президиум ЦК КПСС записку с характеристикой ситуации в исправительно-трудовых лагерях, тюрьмах и колониях и предложениями об амнистии».
Указ был опубликован 28 марта 1953 г. в «Правде» и «Известиях». В указе, в частности, предусматривалась амнистия следующим категориям политзаключенных: имеющим срок заключения до 5 лет, мужчинам старше 55 лет и женщинам старше 50 лет, беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте до 10 лет.
«Постановление Президиума ЦК КПСС об одобрении мероприятий МВД СССР по исправлению последствий нарушений законности. 10 апреля 1953 г.
Президиум ЦК КПСС
…О мероприятиях, проводимых Министерством внутренних дел СССР (т. т. Маленков, Молотов, Ворошилов, Хрущёв, Каганович, Булганин, Микоян).
Одобрить проводимые тов. Берия Л.П. меры по вскрытию преступных действий, совершённых на протяжении ряда лет в бывшем Министерстве госбезопасности СССР, выражавшихся в фабриковании фальсифицированных дел на честных людей, а также мероприятия по исправлению последствий нарушений советских законов, имея в виду, что эти меры направлены на укрепление Советского государства и социалистической законности.
К моменту принятия данного постановления в соответствии с приказаниями Л.П. Берии в МВД СССР были созданы следственные группы и комиссии, в задачу которых входило дать заключения по «делу врачей», «сотрудников МГБ», «мингрельской националистической группы», «работников Главного артиллерийского управления», «авиационному делу». 4 апреля 1953 г. Берией был подписан приказ по МВД СССР «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия».
Тишь и благодать, согласие и слаженность в «четвёрке» была лишь видимостью. Правда, «четвёрка» уже не была четвёркой, расширилась за счёт Молотова, Микояна, Кагановича, Ворошилова. Назревала схватка: Хрущёв и Берия – кто кого? Берия претендовал на первенство, но явно «зазнался», переоценил свои возможности и весовую политическую категорию и потерял бдительность.
«Я считаю, что Хрущёв был правый, а Берия ещё правее. Ещё хуже. У нас были доказательства. Оба правые. И Микоян. Но это все разные лица. При всём том, что Хрущёв – правый человек, насквозь гнилой, Берия – ещё правее, ещё гнилее», – так рассудил их В.М. Молотов.
Хрущёв, причастный в годы репрессий к тысячам смертей невинных соотечественников на Украине, отметившийся участием в московских «тройках», понимал, что ему не жить при Берии, если «большой мингрел» приберёт к рукам «тайную полицию» (госбезопасность). Прослушка уже вовсю работала, и «нарыть» компромата на конкурента Берия мог легко. Причём дело расправы «над друзьями» Берия обставил бы наилучшим энкавэдэшным образом, а потом, как обычно, концы в воду, вернее – пуля в затылок. И вообще сталинский стиль ещё превалировал во всём.
Вот Хрущёв признаётся: «Мы сами, руководители страны, являлись продуктом той же революции, а потом были воспитаны в эпоху Сталина. Сталин был для нас величиной неимоверного значения. И мы считали, что не следует выдумывать что-то, а нужно учиться у него и подражать ему. Уже потом мы воочию увидели его недостатки и всё-таки психологически не могли освободиться от прежнего состояния, не решались искать что-то кардинально новое, с тем чтобы вернуть партию на ленинские рельсы и восстановить партийную демократию».
Пора переходить к действиям. Н.С. Хрущёв подгадывал момент. Выжидал. Но и медлить было нельзя.
«Я с Булганиным тогда был больше откровенен, чем с другими, доверял ему самые сокровенные мысли и сказал: «Николай Александрович, видимо, сейчас мы находимся в таком положении, что Сталин вскоре умрёт. Он явно не выживет. Да и врачи говорят, что не выживет. Ты знаешь, какой пост наметил себе Берия?» – «Какой?» Он возьмёт пост Министра госбезопасности (в ту пору Министерства государственной безопасности и внутренних дел были разделены). Нам никак нельзя допустить это. Если Берия получит госбезопасность – это будет начало нашего конца. Он возьмёт этот пост для того, чтобы уничтожить всех нас. И он это сделает!» Булганин сказал, что согласен со мной. И мы стали обсуждать, как будем действовать. Я ему: «Поговорю с Маленковым. Думаю, что Маленков такого же мнения, он ведь должен всё понимать. Надо что-то сделать, иначе для партии будет катастрофа». Этот вопрос касался не только нас, а всей страны, хотя и нам, конечно, не хотелось попасть под нож Берии. Получится возврат к 1937–1938 годам, а может быть, даже похуже.
…Кончилось заседание, и вышли мы из зала втроём – Маленков, Берия и я. Но ничего не обсуждали. В тот же день я увиделся с Молотовым, и он сказал мне: «Я очень доволен, что вы заняли такую позицию. Я этого, признаться, не ожидал, потому что видел вас всегда втроём и считал, что вы занимаете единую позицию с Маленковым и Берией, думал, что Хрущёв уже, наверное, заавансировался по этому вопросу. Твёрдая, резкая позиция, которую вы заняли, мне очень понравилась». И тут же предложил мне перейти с ним на «ты». Я, в свою очередь, сказал, что тоже доволен, что Вячеслав Михайлович занял такую правильную позицию.
А спустя некоторое время звонит мне Булганин: «Тебе ещё не звонили?» Я сразу всё понял без дальнейших разъяснений: «Нет, не звонили. Мне и не позвонят». «А мне уже позвонили». «И что ты ответил?» «Они сказали, чтобы я подумал ещё раз: хочу ли я занимать пост Министра обороны?» «А кто именно тебе звонил?» «Сначала один, потом другой. Оба позвонили». «Нет, мне не позвонили, потому что знают, что их звонок может им навредить». После этого со стороны Берии отношение ко мне внешне вроде бы не изменилось. Но я понимал, что тут лишь уловка, «азиатчина». В этот термин мы вкладывали такой смысл, что человек думает одно, а говорит совсем другое».