Н. А. Булганин и Г. К. Жуков
Такое нелояльное их отношение друг к другу не могло не сказаться на деле. Шли беспринципные споры, а вопросы вокруг которых шли эти споры, оставались нерешёнными (выделено Е.Ш.).
Мы пытались было посоветовать им прекратить ругань, но где там, разве наш голос был для них авторитетным.
Лично я считал линию Хрущёва более правильной, чем линию Кагановича и Молотова, которые цепко держались за старые догмы и не хотели перестраиваться в духе веления времени. Мне казалось, что Хрущёв всё время думает и ищет более прогрессивные методы, способы и формы в деле строительства социализма, в области развития экономики и всей жизни страны.
Хрущёва я хорошо узнал на Украине в 1940 году, в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период. Я его считал хорошим человеком, постоянно доброжелательным и, безусловно, оптимистом.
Сталин хорошо относился к Хрущёву, но я видел, что он иногда был несправедлив к нему, отдавая во всем пальму первенства Молотову, Берия, Маленкову и Кагановичу.
Учитывая всё это, я твёрдо поддерживал Хрущёва в спорах между им, Кагановичем и Молотовым.
В 1955 году Хрущёв был в отъезде. В Президиуме ЦК кем-то, не то Фурцевой, не то Кириченко, был поднят вопрос о награждении Хрущёва второй медалью Героя Социалистического Труда за крупные достижения в сельском хозяйстве. Разгорелись серьёзные споры. Тут я окончательно понял, какая глубокая и непреодолимая пропасть существует между Молотовым, Кагановичем и Хрущёвым.
Молотов и Каганович считали, что достижений у нас в области сельского хозяйства пока особых нет, а личных заслуг Хрущёва в этом деле тем более нет.
К ним присоединился Маленков. Все они считали, что Хрущёв проводит неправильную линию в области сельского хозяйства, игнорирует Президиум ЦК и без согласования выдвигает на зональных совещаниях по сельскому хозяйству пока что неосуществимый лозунг «догнать и перегнать Америку в 2–3 года».
Молотов сказал, что это авантюра, надо Хрущёва призвать к порядку.
Однако большинство решило наградить Хрущёва 2-й золотой медалью Героя Социалистического Труда.
…Будучи в Горьком, Хрущёв выступил с заявлением о целесообразности сдачи в государство облигаций всех займов, общей суммой 260 миллиардов рублей (в старых деньгах). Хрущёву вновь поставили в вину, что он выступил с таким важным заявлением, предварительно не посоветовавшись с Президиумом ЦК. По возвращении Хрущёва в Москву состоялся вновь неприятный разговор…
Булганин вначале безропотно и во всех начинаниях поддерживал Хрущёва, но постепенно он стал всё больше и больше склоняться на сторону Молотова и Кагановича.
Плохо зная народное хозяйство страны, особенно сельское хозяйство, Булганин ни одного раза по линии Совета Министров не поставил какого-либо вопроса на Президиуме ЦК.
Булганин, понимая, что он плохо выполняет роль председателя Совета Министров, что везде и во всём его опережает Хрущёв, он, видимо, внутренне вполне созрел для присоединения к антихрущёвской группировке и как только пронюхал, что против Хрущёва сколотилась группировка большинства членов Президиума ЦК, он немедля присоединился к ней».
Тут придётся прервать текст Георгия Константиновича: мог ли Булганин «понимать, что плохо выполняет роль председателя Совмина?» Оставлю этот вопрос без ответа. И в каких областях деятельности «опережал» его Хрущёв: в «кукурузном» издевательстве над сельским хозяйством, в уничтожении церквей, в скандалах с международными лидерами, в разделении партии на промышленную и сельскую…
«…Весной 1957 года сын Хрущёва Сергей женился. По этому случаю на даче Хрущёва была устроена свадьба. На свадьбе, как полагается, крепко выпили, а выпив произносили речи. С речью выступил Хрущёв. Говорил он, как всегда, хорошо. Рассказал о своей родословной биографии. Тепло вспомнил свою маму, которая, по его словам, очень любила много говорить, а затем как-то вскользь уколол Булганина. В другое время Булганин промолчал бы, а тут он неузнаваемо вскипел и попросил Хрущёва подбирать выражения.
Мы все поняли, что Булганин тоже озлоблен против Хрущёва. Догадки подтвердились. Как только кончился обед, Молотов, Маленков, Каганович, Булганин демонстративно покинули свадьбу и уехали к Маленкову на дачу. Хрущёв понял, что отныне Булганин переметнулся в стан его противников, и он был явно озабочен усилением группы его противников».
Где же здесь партийность или антипартийность? Где народные массы и светлое будущее? Кстати, случай на свадьбе и И.А. Серов считает последней каплей, которая переполнила возмущением Булганина по отношению к Никите Сергеевичу, который совсем уж распоясался…
«…После того, как с дачи Хрущёва демонстративно ушли Булганин, Маленков, Молотов и Каганович, ко мне подошёл Кириченко и завёл такой разговор: «Георгий Константинович! Ты понимаешь, куда дело клонится, а? Эта компания неслучайно демонстративно ушла со свадьбы. Я думаю, что нам нужно держать ухо востро, а в случае чего надо ко всему быть готовым. Мы на тебя надеемся. Ты в Армии пользуешься громадным авторитетом, одно твоё слово, и армия сделает всё, что нужно».
Я видел, что Кириченко пьян, но сразу же насторожился. «О чём ты, Алексей Илларионович, болтаешь? Я тебя не понимаю. Куда ты клонишь свою речь? Почему ты заговорил о моём авторитете в Армии и о том, что стоит только мне сказать свое слово, и она сделает всё, что нужно».
Кириченко: «А ты что, не видишь, как злобно они сегодня разговаривали с Хрущёвым. Булганин, Молотов, Каганович и Маленков решительные и озлобленные люди. Я думаю, что дело может дойти до серьёзного».
Мне показалось, что Кириченко завёл такой разговор не случайно, не от своего ума. И это предположение тут же подтвердилось следующими его словами: «В случае чего – мы не дадим в обиду Никиту Сергеевича».
О Кириченко А.И. у меня всегда было плохое мнение.
…С точки зрения общей культуры Кириченко был примитивным. Я поражался и недоумевал, чем он мог заслужить у Хрущёва столь дружеское к себе отношение».
Странно, что Жуков поражался этому, ведь сам утверждает, что хорошо знал Хрущёва. М.С. Смиртюков по этому поводу был более просвещённым, работая с Хрущёвым: «Хрущёв был падок на лесть, и любой подхалим достаточно быстро мог войти в его окружение».
18 июня 1957 года на заседании Президиума ЦК Хрущёву было предъявлено обвинение в узурпировании власти, волюнтаризме, системных ошибках. Большинством голосов он был снят с должности Первого секретаря ЦК КПСС, но… Но хрущёвские сторонники стали сетовать на то, что не все присутствуют на Президиуме и выторговали согласие у своих «товарищей» продолжить обсуждение вопроса на следующий день.
Вот где была главная ошибка тех, кто хотел сместить Хрущёва!
А что они с ним хотели сделать: арестовать, расстрелять, отправить с киркой и лопатой на строительство железной дороги в Сибирь или на урановые рудники? Ведь это антипартийный заговор! Заговорщики – это те, кто свергает, арестовывает, убивает… Да нет же! Даже на пенсию его не собирались отправлять. Его хотели отстранить только от должности Первого секретаря ЦК и назначить Министром сельского хозяйства СССР. Всё логично, понятно, а главное – обоснованно. По-партийному: меньшинство обязано подчиняться большинству. Против Хрущёва было семеро, за него только четверо.
Узнав о скандальном Президиуме, председатель КГБ И.А. Серов, вспоминая свои ощущения, запишет: «Меня это неприятно поразило. Из-за чего ссориться? Ведь столько в стране дел и больших задач (выделено Е.Ш.). Неужели из-за первой роли?»
Председатель КГБ И.А. Серов тоже встал на сторону Н.С. Хрущёва, прикрывшись формальным положением: пусть всё решает пленум ЦК.
Разговор о КГБ в кругах «заговорщиков», естественно, возникал. Куратором КГБ на время мог стать сам Булганин, потому что все знали: Серов – человек Хрущёва. А за этой структурой нужен глаз да глаз. М.А. Суслову тоже негласно определили возможную сферу деятельности: Министр культуры СССР.
Итак, Хрущёв и «хрущёвцы» выиграли время, благодаря в основном Жукову, его резким заявлениям с требованием созвать пленум. Мало того, Георгий Константинович на военно-транспортных самолётах доставил в Москву членов ЦК, чтобы поскорее начать пленум. Якобы пусть пленум всё расставит на свои места. Но «хрущёвцы» уже сплотились, уже сговорились, создали костяк, а те, кто из «цэковцев» был против на этом пленуме, помалкивали, ибо его тут же и затравили бы. Опять сидят глазки опускают наши партийцы…
Серов вспоминал, когда был в кабинете с Жуковым у Хрущёва: «Хрущёв сказал: «Ну, ты всё знаешь, что у нас происходит?» Я ответил утвердительно, тогда он сказал: «А о том, что меня и вас хотят снять, тоже знаете?» Я ответил: «Что бы они ни хотели, но учитывая такие раздоры в Президиуме ЦК, я КГБ никому не сдам без решения пленума ЦК».
Жуков говорит: «Правильно, Иван, я тоже Министерство обороны не сдам».
Хрущёв на это сказал: «Президиум имеет право такое решение принять».
Я ответил: «Ну, лучше пусть пленум ЦК решит».
Затем Хрущёв говорит, что ему «недавно позвонил Молотов и говорит, почему же танки подняли на ночь». Жуков на это ответил, ругаясь: «Это сделал командир МВО, генерал-полковник Москаленко, дурак, я уже его выругал». Хрущёв тоже выругался по адресу Москаленко, что не надо это было делать. Потом мы разошлись».
Вот она, партийная закалка: чуть что – быстрей танки гнать на улицы Москвы. Тут кто-то из них лукавит, или впрямь Москаленко совсем «дурак»? Если Жуков не давал такое указание о танках, то кто? Только Хрущёв мог попросить друга Москаленко посодействовать «железной силой» в решении вопросов Президиума…
«Видя, что я решительно встал на его защиту, и то, что многие члены Президиума ЦК и члены ЦК сразу же потянулись ко мне, сделав этим меня как бы центральной фигурой событий, Хрущёв растроганно сказал мне:
«Георгий, спасай положение, ты это можешь сделать. Я тебя никогда не забуду».