Потом каждый год я посылал в ЦК одно-два письма с критикой их политики. Последнее – с критикой Программы партии, которую считаю фальшивой, антиленинской. Хрущёв поднял этот вопрос, и меня исключили из партии. А Маленков и другие ничего об этих письмах не знали, жили себе. Но одного меня из партии исключать неудобно – нужна «антипартийная» группа, исключили четверых».
Ещё одна цитата и комментарий Молотова на вопросы Ф. Чуева в связи с ней.
«– Вот в чём обвинял вас Шверник на XXII съезде… (говорит Ф. Чуев – прим. Е.Ш.) «Товарищи, XX съезд внёс новую струю во всю нашу жизнь. Программа партии по-ленински решает самые кардинальные теоретические проблемы, опираясь на жизнь, исходя из жизни… Программа даёт могучий импульс для углубления изучения жизни, для дальнейшего обогащения революционной теории… С этого пути партию пыталась сбить антипартийная группа догматиков и раскольников в лице Молотова, Кагановича, Маленкова, Ворошилова, Булганина, Первухина, Сабурова и Шепилова».
– Всё Политбюро почти, – говорю я Молотову. – И главное, с чего вы пытались сбить партию, как говорит Шверник, – с Программы, по которой мы должны жить при коммунизме в 1980 году!
– Да, да, – говорит Молотов.
Мы дружно смеёмся».
Этот смех для советских людей мог быть только сквозь слёзы… А со стороны власти – просто оскорбителен. Что ж вы, товарищи коммунисты, большевики, ленинцы, так легко с себя всё списали!
…«Примкнувший» Шепилов вёл себя на пленуме достаточно независимо. Но и долгих речей и объяснений не делал.
Реплики в его адрес были очень примечательные.
«Голос. Ты прохвост! Когда снимали Маленкова – материал, когда другого обсуждали – материал, и опять выскакиваешь. Кто ты такой?..
Поспелов. Зачем ты натравливал на тов. Хрущёва членов Президиума ЦК? Позор!
Беляев. Вы помните, на одном из пленумов ЦК выступали и говорили, что у нас теперь свежий воздух, можно работать творчески и так далее, а теперь какова Ваша позиция на Президиуме? Вы кричали – невозможный режим, нетерпимая атмосфера в ЦК и т. д. Записывали в книжечку всякие глупости.
Поспелов. На провокацию похоже такое поведение.
Беляев. Кто Вы такой, тов. Шепилов?
Кириленко. … Вот сидит горе-философ Шепилов.
Поспелов. Горе-экономист.
Мацкевич. Иуда!
Михайлов. Шепилов – этот мелкий и недостойный человек – принёс нам немало вреда. Он беспринципно заигрывал с интеллигенцией.
Шелепин. Не случайно он (Шепилов – прим. Е.Ш.) всячески пытался оберегать всех тех писателей, которые допускали антисоциалистические выступления, поклёп на нашу действительность. …Меня подмывает сказать о Московском литературном институте, в котором собралось немало стервецов.
Голоса. Правильно.
Шелепин. Там допускаются в открытую антисоциалистические выступления. Об этом знал Шепилов…»
На Президиуме в вину Хрущёву ставилось его выступление на встрече с писателями. В мае 1957 года на одной из правительственных дач был приём партийной верхушкой деятелей культуры. Хрущёв, судя по всему, жаждал таких встреч, дабы подучить интеллигенцию, преподать урок любви к социалистической Родине и прищучить отщепенцев. К тому же время было очень подходящее, Хрущёв умело использовал козырную антисталинскую карту: разоблачение, осуждение культа и т. д. Булганин и другие товарищи поставили Хрущёву в упрек: на собрании писателей не надо было выступать по нашим внутрипартийным вопросам (Хрущёв затронул их разногласия с Молотовым). Ну разве можно остановить Никиту Сергеевича, когда он в ударе!
Хрущёв на встрече с интеллигенцией. Худ. Д. Налбандян
Из стенограммы пленума:
«Хрущёв. На приёме писателей за обедом я говорил тов. Булганину, чтобы он выступил. Пусть Николай Александрович подтвердит – говорил я ему об этом или нет?
Булганин. Сказал.
Голос. А он не выступил.
Хрущёв. Анастас Иванович Микоян выступил.
Микоян. Я думал, что Булганин выступит».
Из этого диалога понятно, что якобы Хрущёв хотел передать слово Булганину. Но это, скорее всего, не так. Хрущёв не давал рта открыть Булганину даже там, где Булганин обязан был говорить. А уж на встрече с писателями. Где, как не тут, мог Хрущёв проявить своё красноречие.
Время «царствования» Хрущёва было поэтическое, «анекдотное». Даже пленум, о котором веду сейчас речь, был отображён в творчестве некоторых весельчаков:
«Ты, Булганин Николай,
Как прикажут, так и лай!
Дескать, царь у нас хорош,
Каганович – это вошь,
Маленков, мол, интриган,
А Шепилов – шарлатан.
В общем, пылу не жалей,
Всякой грязью их облей!»
Но Булганин вопрошает:
Что, мол, это означает?
Царь с улыбкою в ответ:
Это, мол, тебе совет.
А не то получишь бучу,
Попадёшь ты в ту же кучу,
А на них поднимешь лай —
Будешь Третий Николай!
Лжи Булганин не заметил,
И с улыбкою ответил:
Ладно, службу сослужу,
Всё на пленуме скажу…»
У этой поэмы есть и продолжение – ещё одну строфу я приведу несколько ниже.
Был популярен и вот такой анекдот:
«– Чем отличается правление Хрущёва с Булганиным от правления Сталина?
– Культ личности сменился культом двуличности».
Ещё один, на экономические темы:
«Хрущёв и Булганин обдумывают название нового займа. Восстановления – не годится, развития – тоже: уже было, надо что-то новое. Позвали старого еврея и предложили ему за название займа 10 000 рублей. Еврей:
– Дело важное, серьёзное, добавьте ещё.
Хрущёв добавил 5000.
– Важное дело, серьёзное, добавьте ещё 5000.
Хрущёв нехотя добавил. Еврей:
– Да, это дело очень важное, государственное дело, так что добавьте-ка ещё 10 000 рублей!
Булганин взбесился:
– Это же вымогательство!
– Вот-вот! Так ваш новый заем и назовите!»
Ну и маленьким шедевром считался такой анекдот, как раз, пожалуй, к месту в этой главе.
«Хрущёва пригласили на открытие публичного дома.
Он перерезал ленточку и шутит с девушками. Вот он потрепал по щёчке самую молоденькую:
– Ты такая славная! Я дам тебе рекомендацию в партию!
– Что вы, Никита Сергеевич! Меня мама и сюда-то еле отпустила!»
Итак, на пленуме ЦК КПСС в июне 1957 года было подтверждено полное, неколебимое, нерушимое и, можно сказать, вечное единство партии. «Единодушное осуждение Центральным Комитетом партии фракционной деятельности антипартийной группы т. т. Маленкова, Кагановича, Молотова послужит дальнейшему укреплению единства рядов нашей ленинской партии, укреплению её руководства, делу борьбы за генеральную линию партии. Центральный Комитет партии призывает всех коммунистов ещё теснее сплотить свои ряды под непобедимым знаменем марксизма-ленинизма, направить все свои силы на успешное решение задач коммунистического строительства. (Принято 29 июня 1957 г. единогласно всеми членами Центрального Комитета, кандидатами в члены Центрального Комитета, членами Центральной Ревизионной Комиссии при одном воздержавшемся – в лице т. Молотова.)»
На Булганине оттоптались как могли. Козлов, Шелепин, Брежнев, Косыгин, Шверник, Аристов, Кириленко, Жуков – и в речах, и в репликах, и в невысказанных, на написанных выступлениях, которые вошли в приложение к материалам пленума. Гвоздили Булганина почём зря. Под бурные аплодисменты…
За этой нудной осудительной говорильней (пленум шёл неделю! 22–29 июня 1957 года) замазывалось самое главное: Хрущёва отстраняли от должности абсолютно законно – большинством голосов. Но хрущёвский контрзаговор, его демагогический напор, мол, идёт возврат сталинских времён, участие и содействие Хрущёву главного силовика страны Жукова, сыграли, по сути, магическую роль.
Н. С. Хрущёв
Дух хрущёвской пропаганды заворожил толпу партийцев, не позволил ей хоть в чём-то спокойно, взвешенно разобраться, зато позволил Хрущёву добиться единогласно (при одном воздержавшемся Молотове) воцарить себя на царство…
Через несколько лет это единогласное собрание прозреет и с тем же единогласием свергнет Хрущёва, разумеется, забыв о том, что недавно возносило его до небес.
«Михайлов. Нельзя без возмущения говорить о том, что в гадкую антипартийную группу попал Н.А. Булганин, став фактически её соучастником по преступным делам. Ведь совсем недавно Н.А. Булганин на митинге в Выборге, как это, впрочем, он делал часто, называл тов. Хрущёва «мой друг», «мой лучший друг»! Зачем вы так обманывали партию? Кто теперь поверит в искренность слов Н.А. Булганина!
Мацкевич. Тов. Булганин, как Вы могли так низко скатиться? Мы помним Вас по 1954 году, когда Вы, замещая председателя Совмина и председательствующего на Президиуме ЦК, быстро и оперативно решали вопросы. Но потом человек стал меняться на глазах: боярская осанка, пренебрежение к людям, даже к своим товарищам по работе. Вы недовольны резкостью тов. Хрущёва, работой Президиума ЦК, а не приходило ли Вам в голову подумать, как Вы организовали работу Президиума Совмина, как зажали рядовых членов Президиума Совмина, как кричите на них и пикнуть не даёте? Почему Вы стиль работы не начали обсуждать с Президиума СМ, может быть, мы Вам по-товарищески что-нибудь полезное подсказали, а Вы подумали бы и не совершили бы столь серьёзных ошибок и делом лучше бы руководить начали. Очень большая у Вас вина – и формальная, и моральная».
А как же сам Булганин? В конце концов Булганин повёл себя так:
«Товарищи выступавшие подвергли суровой критике меня как председателя Совета Министров, указывая на то, что если бы я как председатель Совмина занял правильную позицию, то этой антипартийной группе Маленкова, Кагановича и Молотова не удалось бы пойти на этот шаг. Я признаю, товарищи, это правильным, и правильно понимаю это. Да, действительно, я совершил очень большую в этом отношении ошибку. Я совершил тяжёлую ошибку перед партией. Объективно если смотреть на дело, я пошёл на преступление против партии.