Дмитрий Ростовский, XVIII век:
«И воеводы стали молиться:
— Боже Николая, избавивший трех мужей от неправедной смерти, призри ныне и на нас, ибо от людей не может быть нам помощи. Пришла на нас великая беда, и нет никого, кто бы избавил нас от напасти. Голос наш прервался прежде исшествия из тела душ наших, и язык наш пересыхает, сожигаемый огнем сердечной скорби, так что и молитву мы не можем принести Тебе. Псал.78 — «Скоро да предварят нас щедроты Твои, ибо мы весьма истощены». Завтра хотят нас умертвить, поспеши же к нам на помощь и избави нас неповинных от смерти».
Симеон Метафраст, X век:
«Ночью пречудный Николай во сне явился императору и сказал: «Император, немедля восстань ото сна и освободи из темницы трех заключенных там стратилатов, ибо их оклеветали». Затем он рассказывает, какую несправедливость они терпят, и подробно повествует об их злосчастии, и грозит, если император не повинуется, воздвигнуть против него войну и погубить его злой смертью, чтобы свершилась над ним тягчайшая кара. Пораженный дерзкой речью мужа и тем, как он поздней ночью проник во дворец, император спросил: «Кто ты, осмеливающийся устрашать меня такими словами и грозить моему величеству?» Он отвечает: «Николай из Мир».
Дмитрий Ростовский, XVIII век:
«Царь пришел в смущение и, встав, стал размышлять, что значит сие видение. Между тем в ту же ночь святитель явился и правителю Евлавию и возвестил ему об осужденных то же, что и царю. Воспрянув от сна, Евлавий убоялся. Пока он размышлял о сем видении, пришел к нему посланный от царя и рассказал ему о том, что царь видел во сне. Поспешив к царю, правитель поведал ему свое видение, и оба они удивлялись тому, что видели одно и то же. Тотчас царь повелел привести воевод из темницы и сказал им:
— Какими волхвованиями вы навели на нас такие сны? Явившийся нам муж сильно гневался и угрожал нам, похваляясь вскоре навести на нас брань.
Воеводы с недоумением обратились друг к другу и, ничего не зная, смотрели друг на друга умиленным взором. Заметив сие, царь смягчился и сказал:
— Не бойтесь никакого зла, поведайте истину».
Симеон Метафраст, X век:
«Глаза у стратилатов наполняются слезами, и они с воплем говорят: «Мы, о император, не сведущи в волхвовании и не замышляли никакого зла против твоего величества, свидетель тому всевидящее око Господне. Если же это не так и мы повинны в злых умыслах против тебя, пусть не будет нам, о император, милости, заклинаем тебя Троицей, пусть не пощадишь ты нашего рода, произнеся приговор, если это возможно, тягчайший смертного. Нам, о самодержец, отцами заповедано чтить императора и выше всего ставить верность ему; преступающего же это правило строго наказывать и обходиться с ним как с врагом. Так что мы, не щадя своей жизни, о император, заботились о твоей безопасности, а потому ждали щедрого воздаяния твоей десницы. Всякий раз, как вражеская рука грозила твоему величеству и время требовало доблестных людей, ты, презрев других, облеченных равной с нами честью, выбирал, увы, нас и нам поручал отражать твоих врагов. Мы охотно повиновались твоему приказу, принимая на себя этот труд и с Божией помощью успешно воздвигая против врагов твоих свою доблесть, что, я уверен, подтвердят все. Ныне зависть вооружила против нас то, что прежде служило причиной нашего благоденствия, и мы признаны виновными и, увы, как ты видишь, ждем самого страшного наказания. Так что доказательство нашей преданности тебе, о император, стало для нас причиной тягчайшей кары, и вместо ожидаемой славы и справедливого воздаяния мы страшимся за свою жизнь и ждем наказания за последний и злосчастный свой подвиг. Как, о солнце, как, о справедливость, вы можете взирать на это!».
Дмитрий Ростовский, XVIII век:
«От таких речей царь пришел в умиление и раскаялся в своем необдуманном поступке. Ибо вострепетал он пред судом Божиим и устыдился своей царской багряницы, видя, что он, будучи для других законодателем, готов был сотворить суд беззаконный. Милостиво взирал он на осужденных и кротко с ними беседовал. С умилением слушая его речи, воеводы вдруг увидели, что рядом с царем сидит святитель Николай и знаками обещает им прощение».
Симеон Метафраст, X век:
«На это император говорит: «Скажите мне, кто это Николай, как и кого он спас?» Тут Непотиан рассказал ему все по порядку.
Император, прежде почитавший Бога и его слуг, и ныне не изменил свойственной ему добродетели. Лишь услышав о Николае, он вспомнил свое видение и заступничество Николая за невинно осужденных и, удивившись его великой ревности, милует стратилатов, говоря: «Не я дарую вам жизнь, но тот, кого вы призывали на помощь и который и нас пробудил ото сна, горячо заступаясь и печалясь о вас. Ступайте теперь к нему и, приняв пострижение, воздайте этим Николаю благодарность, а от нашего имени скажите ему: «Вот я исполнил твое веление — не угрожай мне». Так император сказал и вручил им Евангелие в золотом окладе и сосуд, тоже украшенный золотом и драгоценными камнями, и два золотых подсвечника, велев пожертвовать это в храм города Мир».
Дмитрий Ростовский, XVIII век:
«Получив чудесное спасение, воеводы тотчас отправились в путь. Прибыв в Миры, они радовались и веселились тому, что снова сподобились видеть святителя. Они принесли святому Николаю великое благодарение за его чудесную помощь».
Симеон Метафраст, X век:
«От великого счастья они готовы отдать и самую дарованную им жизнь, чтобы достойно возблагодарить святого, оказавшего им чудесную помощь. Затем они полагают в храм императорские дары, шепча: «Господи, Господи, кто подобен Тебе, избавляющему бедного от грабителя его?», и, не оставив даже нищих без доли в своей радости, даруют им свое имение».
Дмитрий Ростовский, XVIII век:
«Они раздали щедрую милостыню нищим и убогим и возвратились благополучно домой. Таковы дела Божии, коими Господь возвеличил Своего угодника. Слава о них, как на крыльях, пронеслась повсюду, проникла за море и распространилась по всей вселенной».
Для того чтобы определить, насколько исторично это повествование, мы последуем сюжету, попробуем разобрать его и дать соответствующие комментарии.
Вызывает удивление факт, что стратилаты были посланы императором Константином для подавления восстания во Фригии, а в результате попали в Ликию и в город Миры. В русских рукописных «Чудесах святого архиерея Христова Николы» XII века также говорится: «И они, отплыв от славного града Константина, пристали в Ликийской епархии».
В оригинальном тексте «Praxis de stratelatis» («Деяния о стратилатах») мы читаем такой рассказ (приводим перевод с английского языка; на английский язык переведен из греческого оригинала Чарлзом У. Джонсом; опубликовано в его книге «Saint Nicholas of Myra, Bari and Manhattan. Biography of a Legend»): «Во времена великого императора Константина во Фригии происходили волнения и разногласия, и всемилостивому императору пришлось бороться со злом. Он послал армию, которой командовали Непотиан, Урс и Евполеонис. Пересекая пролив со своей дислокации поста в Константинополе, они, в конце концов, отплыли в ликийскую префектуру… Они прибыли в место под названием Андриака, которое представляло собой порт столичного города Миры, находящегося примерно в трех милях от него. Там они бросили якоря и сошли на берег, потому что не было ветра для плавания».
Но Фригия (провинция, часть Асии) находилась намного севернее Ликии и, бывали времена, почти не граничила с ней. Из Константинополя войскам добираться до фригийских земель многократно ближе. Для этого не надо куда-то плыть, разве что — до Эфеса, что значительно севернее. Армия, конечно, могла быть послана кораблями по морю специально. Но зачем нужно было такому количеству солдат заплывать так далеко на юг? Для наступления с «другой стороны»? Или это была такая стратегия: плыть — все-таки не пешком идти. Но почему в Ликию?
Посмотрим еще раз — чем закончился поход-плавание войска. Большинство житий говорит одно и то же. Цитируем опять «Чудеса святого архиерея Христова Николы» ХII века: «И, приняв благословение, отплыли оттуда (из Мир Ликийских. — К. К.-С.). И пристали во Фригии, и усмирили они все мятежные поселения. И, установив прочный мир, пришли в славный Константин-град».
Перевод из «Praxis de stratelatis»: «Они попрощались и уплыли. В конце концов, придя во Фригию и успокоив взбунтовавшееся население, они вернулись в свои дома в Константинополе».
То есть армия стратилатов была в Мирах до победы над тайфалами, а затем только отплыла (!) оттуда во Фригию! А значит — отправилась обратно на север по морю! Вновь тот же вопрос — зачем тогда целая армия приплывала далеко на юг, в Ликию, в порт Андриака?
Мы сказали сейчас — «до победы над тайфалами». Но в тексте одной из первых редакций оригинала «Praxis de stratelatis» мы упоминания такого народа не находим. Сами посланные в бой римские солдаты говорят: «Мы мирные. Наш самый добрый император послал нас вступить в бой с некоторыми нарушителями закона, и мы уже в пути». «Некоторые нарушители закона»… Кто они?
О тайфалах говорит Густав Анрих, заметив упоминание о них в одном из других вариантов греческого оригинала. Но в наших случаях речь идет только о восстании во Фригии. Почему вдруг бунтовщиками стали тайфалы? Впрочем, об этой истории и истории этого народа — чуть позднее… Хотя заметим здесь еще одну очень важную деталь. Тайфалы (большинство историков сходятся на том, что это были остготы), скорее всего, селились на севере Фригии. И самое известное готское переселение сюда из европейской части Римской империи, включая их бунт и подавление сопротивления римскими войсками, произошло в 386 году! То есть спустя пол века после описываемых в «Деянии о стратилатах» событий! И это тоже может говорить о датировке документа, происхождении и времени жизни его автора. Кстати, в 335 году произошло большое восстание на Кипре, которое было подавлено римским войском. Не эти ли события «включил» в текст автор, заменив Кипр на Фригию? Ведь для того, чтобы военным кораблям попасть на Кипр и пришвартоваться там (ведь выхода к Эгейскому морю Фригия не имела), порт Андриака и Миры — были как раз самым удобным местом!