о, которое, несомненно, действовало еще ранее Никейского Собора, гласит: «Повелеваем, епископа, или пресвитера, или диакона, биющаго верных согрешающих или неверных обидевших, и чрез сие устрашати хотящаго, извергати от священнаго чина. Ибо Господь отнюдь нас сему не учил; напротив того, Сам быв ударяем, не наносил ударов…» Следует обратить внимание на категоричность выраженного здесь требования о наказании. Если, например, 55 Апостольское правило, определяющее извержение из сана в качестве наказания за словесное досаждение епископу, выражается с известной осторожностью: «да будет извержен», как бы допуская возможность снисхождения и предоставляя вынесение приговора на усмотрение церковного суда, то 27 правило требует извержения из сана безоговорочно: «повелеваем извергати», указывая в качестве причины такой строгости ясно выраженную (через личный пример Иисуса Христа) божественную волю о безусловной незлобивости пастырей и недопустимости с их стороны каких-либо насильственных действий».
Это суждение вновь заставляет нас задуматься над двумя вариантами разворачивавшихся событий на Никейском соборе 325 года. Первый — не было никакой пощечины. Тогда и нечего «ломать копья», спорить о правомочности такого поступка. Второй — святитель Николай все-таки нанес удар по щеке Арию. В этом случае все последующие события требуют разбирательств. И в связи с лишением сана (которого, возможно, и не произошло), и в связи с попаданием епископа Мир Ликийских в тюрьму.
Если пощечина имела место быть, то возникает еще два варианта развития событий. Первый — святителя Николая лишили епископского сана. Второй — его отправили в тюрьму. И то и другое требует обоснований и комментариев. Сделаем это.
Почему его должны были бы лишить сана? Мы уже частично ответили на этот вопрос — по существовавшим Апостольским правилам. Лишили ли его сана? Как правило, считается, что не стали этого делать. Слишком уважаемым человеком он был к тому времени. Дмитрий Ростовский вслед за уже приведенной нами фразой: «Отцы собора вознегодовали на святителя и за его дерзкое деяние постановили лишить его архиерейского сана» — пишет так: «Сам Господь наш Иисус Христос и Преблагословенная Его Матерь, взирая свыше на подвиг святителя Николая, одобрили его смелый поступок и похвалили его божественную ревность. Ибо некоторым из святых отцов собора было такое же видение, коего удостоился и сам святитель еще прежде своего поставления на архиерейство. Они видели, что с одной стороны святителя стоит сам Христос Господь с Евангелием, а с другой — Пречистая Дева Богородица с омофором, и подают святителю знаки его сана, которых он был лишен. Уразумев из сего, что дерзновение святителя было угодно Богу, отцы собора перестали упрекать святителя и воздали ему честь, как великому угоднику Божию».
Тогда почему святитель мог или даже попал в темницу? Или его первоначально все-таки лишили сана, а затем заключили в застенок?
Много путаницы. Но сам факт вторичного попадания туда, где святитель провел многие годы во времена гонений при императоре Диоклетиане, да еще и при христианском государе Константине Великом, — весьма странен.
Однако по воспоминаниям известного паломника А. Н. Муравьева, совершившего путешествие в середине XIX века и выпустившего книгу «Письма с Востока», в тогдашней Никее еще сохранялось среди турок предание о святом Николае — узнике тюрьмы. В одной из башен города, около «Цареградских ворот», ему указали на место, названное именем Николая. «Священное предание сохранилось о сих вратах, — пишет Муравьев, — сами турки его повторяют. Сторож, присланный мне для почести от градоначальника, показал нам в одной из громадных бойниц, с правой стороны торжественных ворот, так называемую темницу святого Николая Чудотворца; здесь, по местному преданию, он был заключен за то, что поразил на соборе Ария, защищая догматы веры, и содержался в узах, доколе не был оправдан свыше по небесному суду, который ознаменовался явлением Евангелия и омофора, как это пишется на его иконах… В нишах еще можно различить следы некогда бывших изображений. Так, в одной видны слабые очертания св. Николая с малыми изображениями Спасителя и Богоматери по сторонам головы Угодника, как это пишется у нас, и как редко встречается в греческой иконописи… К востоку указывают место заключения св. Николая. Нижние части засыпаны землей. В верхних нет ничего, что напоминало бы темницу. Предание однако же живо. Подтверждением ему служит и упомянутое выше изображение Святителя, находящееся со стороны этой башни».
Его отпустили, как пишет Муравьев, только благодаря «высшему небесному суду». Здесь мы опять видим слово «поразил Ария». Но не ясно — ударил или же нет…
Напомним, что в присутствии римского императора нельзя было совершать действий, подобных тому, о котором мы здесь говорим. Нанесение удара по щеке кому бы то ни было считалось оскорблением самого императора и каралось довольно жестко, вплоть до лишения жизни. По этой причине епископ мог быть подвержен не только церковному, но и светскому суду. И попасть в застенок также мог по приказу императора, а не по решению церковного Собора или собрания первоиерархов.
Во всяком случае, в истории сохраняется это предание о «заушении» Ария. В первую очередь — рассказ о суде и оправдании. Протоиерей Ливерий Воронов писал: «На протяжении веков Церковь проявляла как бы двоякое отношение к сказанию о суде над свт. Николаем. С одной стороны, она не только не выступала со словами осуждения этого весьма распространенного сказания, но даже дозволила своим достойнейшим представителям (Дамаскину в Греческой Церкви, св. Димитрию Ростовскому — в Русской) предлагать его вниманию верующих; с другой же стороны, она не реципировала его в качестве собственного предания, что со всей очевидностью явствует из отсутствия какого-либо намека на него в церковных песнопениях, посвященных памяти свт. Николая. Такая знаменательная двойственность объясняется, по-видимому, тем, что Церковь хотя и не сомневается в действительности факта соборного суда над свт. Николаем и последующей его чудесной реабилитации, но в то же время ни одну из версий сказания об этих событиях не признает за вполне достоверную и сообразную с характером личности великого угодника Божия. Подлинный же рассказ очевидца, записавшего некогда эти события (если таковой вообще существовал), или протокольная запись до нас не дошли и, возможно, были утрачены еще в давние времена».
В Церкви все же сохранилась традиция, связанная с судом над святителем Николаем и его оправданием, которая существует в иконописи (включая фрески). Мы встречаем изображения самого святителя и еще двух фигур: Спасителя, вручающего ему Евангелие, и Богоматери, простирающей омофор. Дмитрий Ростовский как раз и описывает это событие в своем варианте Жития святого Николая.
Да, но такое же событие произошло и изображалось с фигурами Спасителя и Богоматери, когда случилось видение у еще молодого пресвитера, будущего архипастыря, перед избранием его епископом Мир Ликийских. Хотя в некнижном русском варианте Жития святителя, приводимом историком В. О. Ключевским, именно уже в связи с Собором в Никее говорится: «того ради пишут на иконах образ св. Николы и Спасов образ во облаце и Пречистой Его Матери над ним во облаце». Так оба события стали восприниматься как особенно важные. И разве после этого исключишь из реальности и сам суд над Чудотворцем, и последующее заточение его в темницу?
«По окончании Собора, препревше окаянного Ария и от Церкви отлучив и прокляв, затем начали всем Собором снимать святительский сан со Св. Николы», — читаем в Житии у Ключевского. Участники ожидали завершения соборной работы. У Дамаскина читаем про обращение епископов к императору по поводу святителя Николая: «Мы просим тебя, пусть он будет теперь же лишен достоинства и заключен, а вынести окончательный приговор мы хотим после окончания Собора».
Однако решение не было принято. Некоторым отцам Собора, по свидетельствам, как раз и явились Спаситель и Богоматерь, вручающие узнику Евангелие и омофор. Заключенный в темницу был немедленно освобожден и не лишен ни достоинств, ни сана.
Во всяком случае, большой интерес представляют слова, сказанные в одной из проповедей, в день перенесения мощей святителя и Чудотворца Николая из Мир Ликийских в итальянский город Бари митрополитом Иларионом (Алфеевым): «Когда речь идет о защите истины, Господь ожидает от нас твердости».
И далее архипастырь так развил эту мысль: «За Божественной литургией в день памяти святителя и чудотворца Николая, архиепископа Мир Ликийских, мы слышим евангельские блаженства сразу в двух версиях. Мы обращаем внимание, что Церковь обращается к святителю словами «правило веры и образ кротости»… Как известно из его жития, он не остановился перед тем, чтобы ударить в щеку еретика, когда услышал богохульную ересь. За это, как говорит предание, он был даже на некоторое время отстранен от епископского служения.
Как же сочетается кротость, что мы прославляем в святителе Николае, и этот поступок, о котором известно из церковного предания? Когда речь идет о защите веры, истины, Господь ожидает от нас твердости, несокрушимости и способности противостоять ереси и лжеучению. Он ожидает от нас способности противостоять злу. Это случай, когда мы должны не подставлять левую щеку, но по примеру святителя Николая сами ударить еретика в щеку — правую, левую или обе, — чтобы воспрепятствовать тому лжеучению, которое он распространяет. Господь призывает нас не к агрессии, а к кротости. Но когда дело идет о защите истины, о защите правды Божией, мы должны быть непримиримыми. Мы должны называть вещи своими именами: правду — правдой, ложь — ложью, грех — грехом, добродетель — добродетелью. Здесь не может быть никаких компромиссов.
А вот если кто-то лично против нас что-то замышляет, что-либо недоброе делает или говорит нечто несоответствующее действительности, то мы должны проявлять очень большое терпение и смирение. Мы должны учиться подставлять в таких случаях левую щеку, если ударяют нам по правой. Мы должны учиться всему списку добродетелей, который записан для нас в Нагорной проповеди евангелистом Матфеем, а евангелистом Лукой записан в равнинной речи».