Даже совпадение некоторых празднований их кончины было тогда же, в XIX столетии отмечено в труде архиепископа Сергия (Спасского) «Полный месяцеслов Востока», где он замечает, что «в месяцеслове греческого Апостола XI–XII века, в Нанианской библиотеке, есть 6 декабря память другого святителя Николая при Юстиниане Великом. Смешение двух святителей более чем вероятно». Тут следует уточнить, что даты кончины на самом деле не совпадают (хотя почти совпали, «подсказав» агиографам возможность отождествить двух подвижников). Николай Мирликийский ушел из жизни 6 декабря, а Николай Сионский — 9 декабря (или 10 декабря).
Спорили вокруг нового утверждения архимандрита Антонина много. Выдающийся знаток памятников древнерусской письменности, наместник Троице-Сергиевой лавры, архимандрит Леонид (Кавелин) начал полемику с ним, объясняя разночтения в житиях тем, что у авторов и переписчиков были различные источники: у одних — греческие, а у других — латинские.
Однако выдающийся немецкий ученый, публикатор древних Житий святителя Николая — Густав Анрих, уже с оригиналами текстов на греческом и латинском языках, в своей книге (вышла в 1913–1917 годах) убедительно показал наличие двух Николаев и смешения житийных текстов о них.
Если мы называем сегодня четырех Николаев, связанных с теми временами, то на заре XX столетия выдвигался тезис, что был еще один — по нашему ни к чему не обязывающему расчету — пятый! В 1922 году, в уже советской Одессе, исследователь П. О. Потапов выпустил книгу «К литературной истории рукописных сказаний о святом Николае Чудотворце», где утверждал, что очередной вариант жития «другого» святого был создан на славянской почве. По его мнению — это «третий» (у нас уже «пятый») Николай.
По этому поводу можно сказать, что «неудобные» источники, «иные жития», показывающие «другого Николая», в сокровищнице древнерусской литературы, конечно же, были. Но они восходили все-таки к двум уже известным житиям святых. Ни «третьего», ни «пятого» Николая создать так и не получилось…
Однако спор не утихал. Потапова поддержал известный исследователь Б. А. Успенский. Против него выступила автор многих важных публикаций о святителе Николае и традициях его почитания М. С. Крутова. Исследователь А. Ю. Виноградов обнаружил в Государственном историческом музее рукопись Жития святителя Николая Мирликийского, похожую на текст Архимандрита Михаила, но со вставками из Жития Николая Сионского.
И вдруг все-таки стал проявляться некий образ «пятого» Николая, представляющего собой паломника, странника по Земле, о котором рассказывали древнерусские тексты. И Запад задумался об этом Николе Паломнике (Nicolai Peregrini), спешащем на помощь людям. Не стал ли этот «пятый», абстрактный Николай прообразом Санта Клауса и одним из виновников его появления?
Выдающийся ученый С. С. Аверинцев писал: «Время жизни Николая предание относит к 1-й половине 4 в., самое раннее житие о нем на полтысячелетия моложе; таким образом, Николай с самого начала вступает в литературу как персонаж далеких времён, в котором типические черты христианской святости (и специально — идеального священника как «ревнителя» о вере и «печальника» о людях) полностью заслонили всё индивидуальное».
Со временем появилась еще одна проблема. Как отделить одни тексты житий от других и как доказать правильность отделения? И вообще, надо ли это делать?
Вот яркий пример совмещения двух житий, рассказывающих о двух разных подвижниках. Из Дмитрия Ростовского: «Сам же он (Николай. — К. К.-С.) пришел в обитель, основанную его дядею, Патарским епископом, и названную святым Сионом, и здесь для всей братии оказался желанным гостем. Приняв его с великою любовью, как Ангела Божия, они наслаждались его богодухновенною речью, и, подражая добрым нравам, коими украсил Бог Своего верного раба, назидались равноангельным его житием. Найдя в этом монастыре безмолвное житие и тихое пристанище для богомыслия, святой Николай надеялся и остальное время своей жизни провести здесь неисходно. Но Бог указывал ему иной путь…» Здесь упомянут епископ Патарский, как дядя святителя Николая. Но он жил (если жил) в III–IV веке. А Сионский монастырь существовал в VI столетии. Значит, не только дядя, но и сам Николай, епископ Мирликийский, быть и жить в нем никак не мог.
Труд по «изъятию» посторонних текстов из главного попытались осуществить историки А. В. Бугаевский и архимандрит Владимир (Зорин), выпустив «Новое житие» в 2001 году. Сведения о разных святителях они разделили, опираясь не только на источники, но и на гипотезы. Однако если следовать научной логике, то каждый раз, когда ученые будут делать новые открытия в сфере житий (жития) святителя Николая Чудотворца (а их уже немало сделано за последние годы, особенно в сфере новых гипотез), придется вновь менять и его «главное» Житие.
Вот почему автор данной книги избрал иной подход к повествованию и жизнеописанию святителя Николая Мирликийского: не спешить делать окончательные выводы, дать все возможные варианты реконструкции происходившего, а также определить — какие события и деяния могли бы иметь отношение к тому или иному святителю.
В результате автору пришлось составить своеобразную таблицу-шпаргалку, с помощью которой, без лишних словес, читателю можно будет легко понять — насколько правдива, аргументирована или верна приводимая информация по отношению к Николаю Чудотворцу, или она пока еще не понятна даже ученым.
В таблицу помещены сведения о двух святителях: Николае Мирликийском Чудотворце и Николае Сионском (Пинарском). Некоторые события могли иметь отношение только к одному из них. Иные события могли произойти с ними обоими (что мы не можем отрицать или попросту отбросить). И мы не отвергаем эти факты, а особо отмечаем их, чтобы не сужать пространство исторической справедливости и правды.
Еще раз напомним, что жили они с разницей в два столетия. Первый — в IV, а второй — в VI веке.
Вот эта таблица.
На основании разночтений иногда даже высказывались мнения, будто святитель Николай Мирликийский, живший в IV веке, вообще не существовал. В одной из западных книг, выпущенной в 1959 году (Dom Prosper Gudranger, L’anno liturgico. — I. Awento — Natale — Quaresima — Passione, trad. it. P. Graziani), в разделе от 6 декабря «Святой Николай, Исповедник и епископ Мирский», утверждается: «Слава святителя Николая, который считался великим среди греков уже в шестом веке, возрастала на Востоке и на Западе. Самое древнее его Житие названо Praxis de Stratelatis, но мы не узнаем из него о жизненных подробностях, с ним связанных, а самые последние годы его жизни вообще не заслуживают доверия. Кроме этого, большая часть жизни другого Николая, называемого Сионским, который в 6 веке основал обитель Сиона недалеко от Миры и стал епископом Пинары в Ликии, была приписана святителю Николаю Мирликийскому. И поэтому мы ничего не знаем о Таума-турге (с греческого — Чудотворце. — К. К.-C.). Его культ появился на Западе с 11-го века и вырос, особенно после перенесения его мощей в Бари, в 1087 году».
Что же касается Николая Сионского (или Пинарского), то это был действительно очень уважаемый и замечательный, святой человек. Как мы уже говорили, он жил в VI веке в Ликии. Год рождения не известен. У нас до сих пор о нем знают очень мало, скорее всего, даже ничего. Он совершил ряд добрых деяний и чудес, о которых рассказывается в его Житии. Главное, что он почитал своего предшественника — святителя Николая Мирликийского и преклонялся перед ним. Он участвовал в появившемся тогда празднике Росалии (розалии, русалии), связанном с именем святителя Николая.
Скорее всего, он не был епископом города Миры, а занимал другую архиепископскую кафедру в Ликии, возможно — Пинарскую. Но он был настоятелем (архимандритом) Сионского монастыря, который существовал в нескольких километрах от Мир Ликийских.
У него был дядя (как упоминается в Житии) по отцовской линии, а также родители — Феофан и Нонна. Этот факт, возможно, был перенесен и в Житие святителя Николая Чудотворца. Но не могло ли быть наоборот? Некоторые исследователи (например, L. G. Paludet в книге «Ricognizione delle Reliquie di S. Nicolo», вышедшей в Vicenza в 1994 году) считают, что Николай-дядя существовал только по отношению к племяннику Николаю Пинарскому. Во время захвата венецианцами в Мирах мощей они как раз и украли тело этого «дяди», которое было похоронено в храме Венеции на острове Лидо, рядом с мощами святителя Николая Мирликийского. Более того, в Венецию могли попасть частично и мощи самого Николая Пинарского. Не случайно о. Джерардо Чоффари пишет об авторах истории о перенесении мощей — Никифоре и Архидиаконе Иоанне, которые подтвердили, что «моряки из Бари похитили тело S. Nicola Magno (Святого Николая Великого. — К. К.-С.) из церкви монастыря за городом Мира», напоминая, что, скорее всего, то была Сионская обитель.
По Житию известно, что однажды, еще будучи молодым, возвращаясь в Пинару из Миры, Николай Сионский заехал к дяде — епископу Николаю, и тот предсказал ему, что в будущем он будет управлять монастырем Святого Сиона. Именно так и произошло. Дядя оказался не простым человеком. Племянник стал настоятелем обители, а потом еще — епископом Пинарской епархии.
Уже будучи стариком, Николай Сионский отправился в Миры на праздник, где заболел. По возвращении в обитель он скончался 9 или 10 декабря 564 года. Похоронен был в церкви Сионского монастыря, где уже был погребен его дядя. Жития его стали появляться на свет почти сразу же после кончины.
Такова была жизнь «другого» или, как писали древнерусские авторы, — «иного» святителя Николая, так или иначе связанная с ликийским городом Миры. Прояснения в житиях делаются каждый год. Новые данные разыскиваются профессионалами.
И хотя мы знаем, что существовало два или даже пять одноименных подвижников, которые как-то связаны между собой, всё же был и есть один из них — святитель Николай Чудотворец, слава которого — что ни говори — бесспорна.