инация, по улицам ходили толпы народа и что-то кричали. В окнах городской управы, как раз напротив окна кабинета государя, вывесили два огромных кумачовых полотнища. Свитские офицеры один за другим стали удалять с погон царские вензеля и срезать адъютантские аксельбанты. Государь отнесся к этому снисходительно, но и 8 (21) марта Алексеев телеграфировал Брусилову: "Низложенный император понимает необходимость и разрешил немедленно снять вензеля и аксельбанты".
На второй день пребывания государя в Ставке из Киева приехала императрица-мать. "Известие об отречении Ники поразило нас как удар грома, - вспоминала потом великая княгиня Ольга Александровна, находившаяся в то время с родительницей в Киеве. - Мы были в недоумении. Мама была в ужасном состоянии. Она повторяла, что большего унижения она в жизни не испытывала... Во всем она видела Алики". Прибывший в Могилев поезд вдовствующей императрицы подошел к царской платформе. Спустя несколько минут подъехал в своем автомобиле Николай Александрович. Поздоровавшись с двумя казаками, стоявшими у дверей вагона, направился к вдовствующей императрице. Мать и сын два часа оставались одни. Потом в вагон вошел великий князь Александр Михайлович, сопровождавший Марию Федоровну. Императрица-мать, опустившись на стул, громко рыдала. Уставясь невидящим взглядом себе под ноги, Николай Александрович курил.
Вдовствующая императрица пробыла в Могилеве три дня. Жила она в своем вагоне. Почти все время Мария Федоровна проводила в обществе сына. Они совершали дальние поездки на автомобиле и каждый вечер вместе обедали. Именно сын утешал свою мать. Обычно веселая, остроумная, находчивая, решительная и умеющая владеть собой, она была непохожа на себя: испуганная, испытывающая чувство стыда, несчастная. И сын помогал императрице обрести себя, придавал ей твердость и мужество.
Находясь в Могилеве, государь, по существу, не имел связи с семьей, оставшейся в Царском Селе. Желая как можно скорее вернуться к своим близким, он ждал разрешения от Временного правительства покинуть могилев. Разрешение было дано, но в Петрограде стали распространяться слухи, будто бывший император вернулся в Ставку с тем, чтобы с помощью армии подавить революцию или же "открыть фронт немцам". Газеты, словно сорвались с цепи, печатали мерзкие истории, героями которых были Распутин и императрица, и статейки, подробно рассказывающие о "предательстве" императрицы. Поэтому, главным образом, для того, чтобы защитить государя и его семью, 7 (20) марта Временное правительство принимает постановление: "Признать отреченных императора Николая II и его супругу лишенными свободы". Императрица подлежала аресту в Царском Селе 8 (21) марта, государь - в Могилеве. В тот же день четыре комиссара Временного правительства, прибывшие в Ставку, отправляются с ним в Царское Село.
Перед отъездом государь и вдовствующая императрица в последний раз завтракают вместе. В три часа прибыл экстренный поезд с представителями нового правительства. Поднявшись, государь нежно поцеловал родительницу. Никто из них не ведал, что сулит им грядущее, хотя оба надеялись встретиться в Крыму или Англии. Перед расставанием Мария Федоровна горько заплакала. Покинув ее вагон, Николай Александрович пересек платформу и сел в свой поезд, стоявший на соседнем пути. Свистнул паровоз. Рывок, и царский поезд тронулся. Стоя у окна, государь с улыбкой махал рукой императрице-матери. Через несколько минут, когда поезд, увозивший государя, превратился в едва различимое на горизонте пятно, от платформы отошел и поезд Марии Федоровны, возвращавшейся в Киев. Ни гордая императрица-мать, ни ее сдержанный старший сын не знали, что им не суждено более встретиться. [(По словам А.А.Вырубовой, "когда Государь с Государыней Марией Федоровной уезжали из Могилева, взорам его представилась поразительная картина: народ стоял на коленях на всем протяжении от дворца до вокзала. Группа институток прорвала кордон и окружила Царя, прося его дать им последнюю памятку - платок, автограф, пуговицу с мундира и т.д. Голос его задрожал, когда он об этом говорил. "Зачем вы не обратились с воззванием к народу, к солдатам?"спросила я. Государь ответил спокойно: "Народ сознавал свое бессилие, а ведь пока могли бы умертвить мою семью. Жена и дети - это все, что у меня осталось!")]
Перед отправлением царского поезда на платформе выстроились провожавшие государя офицеры Ставки во главе с генералом Алексеевым. По свидетельству Дубенского, пишет Н.А.Соколов, "Государь вышел из вагона Императрицы-матери и пошел в свой вагон. Он стоял у окна и смотрел на всех, провожавших его. Почти против его вагона был вагон Императрицы-матери. Она стояла у окна и крестила сына. Поезд пошел. Генерал Алексеев отдал честь Императору, а когда мимо него проходил вагон с депутатами, он снял шапку и низко им поклонился".
29. ИМПЕРАТРИЦА В ОДИНОЧЕСТВЕ
В понедельник 27 февраля (12 марта) в 10 часов утра в петроградской квартире Лили фон Лен, фрейлины императрицы, зазвонил телефон. Поднявшись с постели, Лили подошла к аппарату. На проводе была государыня. "Я хочу чтобы вы приехали в Царское Село поездом, который отправляется в 10 3/4, проговорила Александра Федоровна. - Утро чудесное. Прокатимся в автомобиле. Сможете повидаться с девочками и Анной, а в 4 часа вернетесь в Петроград... Буду ждать на вокзале".
Поскольку до отхода поезда оставалось всего 45 минут, Лили спешно оделась и, надев перчатки, кольца и браслет, отправилась на вокзал. В вагон села уже на ходу.
Стояло по-зимнему великолепное утро. На синем небе сияло солнце, в лучах которого переливались снежные сугробы. Верная обещанию, императрица ждала Лили на вокзале. "Что в Петрограде? - спросила озабоченно государыня. - Я слышала, что обстановка серьезная". Лили ответила, что из-за всеобщей забастовки приходится испытывать известные затруднения. но ничего тревожного она не заметила. Все еще встревоженная, по пути во дворец императрица велела шоферу остановить автомобиль и такой же вопрос задала капитану Гвардейского экипажа. "Ничего опасного, ваше величество", - улыбнулся офицер.
В минувшую субботу и воскресенье императрица недостаточно внимательно следила за событиями в Петрограде. От Протопопова и других лиц ей стало известно, что были беспорядки и что положение под контролем. Да и некогда было государыне разбираться с уличными беспорядками. У нее во дворце хватало забот: заболели дети.
А.Вырубова вспоминала: "Вечером пришла Татьяна Николаевна с известием, что у Алексея Николаевича И Ольги Николаевны корь. Заразились они от маленького кадета, который приезжал играть с Наследником 10 дней назад". Они заболели в четверг, 23 февраля (8 марта), после того, как царский поезд отправился в Могилев.
Следом за Ольгой и Алексеем Николаевичами заболели Татьяна Николаевна и Анна Вырубова. Надев белый халат сестры милосердия императрица сама ухаживала за больными. "в то время я еще была очень больна и едва держалась на ногах, - вспоминала Вырубова. - У меня потемнело в глазах, и я лишилась чувств. Но Государыня не потеряла самообладания. Она уложила меня в постель, принесла холодной воды, и когда я открыла глаза, я увидела перед собой ее и чувствовала, как она нежно мочила мне голову холодной водой." Несмотря на все старания государыни, больным становилось все хуже. Ночью 28 февраля (12 марта) у Ольги Николаевны температура поднялась до 39', у Татьяны до 38', а у Анны Вырубовой и цесаревича до 40' С.
Во время приезда Лили императрица узнала, что петроградский гарнизон примкнул к восставшей черни. Лили находилась наверху, в комнате великих княжон с опущенными шторами. Между тем государыня беседовала с двумя офицерами из охраны дворца. Вернувшись, императрица позвала Лили в соседнюю комнату. "Лили, - произнесла она прерывающимся от волнения голосом. - Дела очень плохи... Взбунтовались солдаты Литовского полка, перебили офицеров и покинули казармы. Их примеру последовал Волынский полк. Я этого не понимаю. Никогда не поверю, что возможна революция... Уверена, беспорядки происходят только в Петрограде".
Но к концу дня пришли еще более тревожные вести. Императрица пыталась связаться по телефону с государем, но тщетно. "Я послала ему телеграмму с просьбой немедленно вернуться. Он прибудет сюда в среду 1/14 марта утром", - заявила она. Задыхаясь от отдышки, со стертыми ногами, пришел Александр Танеев, отец Анны Вырубовой. "Петроград в руках черни, - заявил он, побагровев от гнева и возмущения. - Останавливают все моторы. Мой конфисковали, пришлось идти пешком".
Не решившись возвращаться в столицу при таких обстоятельствах, Лили решила остаться во дворце. Чтобы фрейлина смогла переночевать на половине, занимаемой царской семьей, для нее в красной комнате поставили кушетку. Пока императрица беседовала с пожилым обер-гофмаршалом, графом Бенкендорфом, Лили и Анастасия Николаевна, сидя на красном ковре, решали головоломки. Закончив разговор со старым придворным, государыня отправила дочь спать и сообщила Лили: " Не хочу, чтобы девочки знали, что происходит, пока это возможно скрывать. Все вокруг перепились, на улицах беспорядочная стрельба. О, Лили, какое счастье что с нами самые преданные войска, Гвардейский экипаж. Все они наши друзья".
В тот вечер пришла депеша от Родзянко, ставшего председателем Исполнительного комитета Думы. Он извещал императрицу о том, что она и ее дети в опасности и что им следует как можно раньше покинуть Царское Село. Граф Бенкендорф перехватил депешу и, не показывая ее государыне, связался со Ставкой, чтобы запросить указаний у императора. Николай Александрович по телеграфу распорядился подготовить для семьи поезд, но просил графа до утра ничего не сообщать императрице. Сам он должен был прибыть в Царское Село утром 1/14 марта.
Во вторник, 13 марта, из свинцовых туч начала сеять снежная крупа, выл ветер, наметая сугробы под окнами Александровского дворца. Рано поднявшись с постели, государыня выпила кофе с молоком в спальне у больных великих княжон Ольги и Татьяны. Из Петрограда пришли неутешительные вести. Столица в руках черни, генерал Хабалов с полутора тысячами солдат, которые удерживают Зимний дворец, - единственный островок верных людей среди мятежного моря. Бенкендорф рассказал императрице об опасениях Родзянко и о распоряжении государя подготовить поезд для царской се