Бог его знает, повлиял ли этот разговор на общий ход истории – не настолько хорошо я ее помнил – однако в начале осени Австрия и Россия объявили Франции войну. Войну, как я знал, просто обреченную на поражение.
С другой стороны - я даже не знаю с чем это было связано – мне неожиданно выдали послабление в моем режиме полуофициального домашнего ареста. Нет, конвой убирать никто и не подумал, однако как минимум по городу я теперь мог передвигаться более-менее свободно. Ну под надзором Воронцова, естественно, однако Семена Романовича я уже давно считал скорее своим другом, чем воспитателем.
История потихоньку катилась по уже знакомым мне рельсам.
Глава 12
Естественно, меня никто не послушал. Все мои разговоры, советы, увещевания канули Лету без какого-либо следа, не оставив на историческом полотне даже мелкого мазка. Впрочем, последнее это не точно, поскольку определенных данных о потерях «тогда» и «сейчас» у меня не было. С другой стороны, на взгляд дилетанта события развивались именно так, как я их помнил с прошлой жизни.
Сначала Наполеон поймал армию Мака у Ульма. Потом были короткие танцы, соединение союзников и Аустерлиц. Была у меня у мысль попросить Александра ни в коем случае не принимать бой у селения с таким именем, но я подумал, что это будет… Слишком. Только недавно мне выдали билет на свободу, и возвращаться под домашний арест не хотелось совершенно. Так что улыбаемся, как говорится и машем, улыбаемся и машем.
Вместо большой геополитики, от которой меня достаточно грубо отставили, этой осенью я занялся делами коммерческого характера. Достав с дальней полки свой блокнот с потенциальными изобретениями, в который я записывал приходящие иногда в голову интересные идеи, я принялся перелистывать его, подбирая изобретение или открытие, которое можно совершить по-быстрому, пока брат отправился на войну, и пригляд за мной не такой строгий.
Чего в блокноте в этом – на самом деле за годы разросшемся до приличной толщины папки – только не было. Начиная от всякой мелочевки канцелярской: скрепки, там, кнопки, скоросшиватели - и прочей лабуды: мясорубок, механических стиральных и посудомоечных машин - и других бытовых приспособ; военных новинок типа той же пули Минье, с прицелом под которую я и вооружил своих егерей нарезными штуцерами, и боевых ракет, где я помнил только состав толкающей смеси: селитра и сахар в неизвестной пропорции, которую ещё предстояло подобрать; и заканчивая фундаментальными научными открытиями наподобие таблицы Менделеева.
Однако при всем богатстве выбора, на самом деле подходило мне совсем немного потенциальных изобретений. Некоторые были слишком сложны в воспроизводстве или внедрении и требовали многих лет на доработку до возможности их практического использования. Некоторым появляться на свет было еще откровенно рано, под них еще не было потребителя. А некоторые были слишком теоретические и не предполагали материальную отдачу в каком-то обозримом будущем, при этом опять же грозя вопросами о происхождении необычных знаний. Нужно было что-то простое – как технологически, так и идейно – что можно было бы воспроизвести на практически средневековой производственной базе, и при этом обещающее относительно быструю прибыль. И еще хорошо бы что бы управлять этим делом было бы не слишком сложно.
- «Нда», - зависнув над папкой с записями и набросками мысленно подвел итог я своим размышлениям. – «Маниловщина натуральная получается. Хорошо бы мост построить через реку и чтоб на том мосту бабки пирожками торговали. А на деле – ничего».
В общем, отложив это дело немного на потом, я решил пока проинспектировать уже начатые дела и восстановить, так сказать, старые контакты.
Для начала я заехал на Фонтанку в здание близ Чернышова моста, где располагалось выделенное в отдельную структуру Министерство общественного здоровья. Выделить-то его выделили, однако по давней русской традиции, отдельного помещения для него не предусмотрели, отчего «врачи» все так же продолжали сидеть под крылом «полицейских». Впрочем, в эти времена МВД было тем еще монстром, отнюдь не ограничиваясь исполнением полицейских функций. Тут была и государственная безопасность – хоть убей не понимаю, чем они в этом направлении занимались – и цензура, и почта, и пожарная служба, и общий надзор. В общем – все вместе.
Министр оказался на месте – это я догадался узнать заранее – и я ничтоже сумняшеся прошествовал в министерский кабинет сквозь приемную, полную разного рода чиновников, просителей и прочих курьеров.
Тут нужно сделать небольшое нелирическое отступление и рассказать о внутренних взаимоотношениях российских чиновников. Высший по рангу тут никогда не зайдет к низшему, такого просто не может быть. В кабинете у министра даже не было места, где могли бы поговорить условно «равные» люди: кресло хозяина кабинета и стулья для подчиненных и просителей. Ежели двум чиновникам стоящим на одной ступеньке – не обязательно табеля о рангах, тут много факторов учитывалось – необходимо было переговорить друг с другом, то делали они это на нейтральной земле: в ресторации например или при встрече у вышестоящего начальника, для повседневной, деловой активности же хватало курьеров.
То есть своим визитом я как бы ставил себя ниже, теоретически, во всяком случае. Вот только правило это к великим князьям применимо было весьма условно. Посмотрел бы я в глаза человеку, который решил бы что я приехал к министру в качестве просителя.
- Ждите здесь, не буяньте, - бросил я своему конвою в приёмной, Воронцов естественно последовал в кабинет министра за мной. – Добрый день Нестор Максимович, приятно вас вновь увидеть. Как вы тут разобрались уже со всем административным аппаратом?
В глазах профессора в первую секунду, когда я появился у него на пороге, промелькнуло странное испуганное выражение, однако увидев, мой доброжелательный настрой Амбоидик-Максимович тоже расплылся в улыбке. Акушер выглядел неважно, как будто постарел на несколько лет: в волосах прибавилось седины, а под глазами появились темные круги.
- Ваше императорское высочество!
- Николай Павлович, я же просил.
- Да… Николай Павлович, очень рад вас видеть. Обжился уже, как видите, закопался в бумаги по самую макушку, заела меня бюрократия, - улыбка на лице министра из радушной превратилась в достаточно кислую. – Совсем научную работу забросил, да и преподавательскую тоже: все время на разборки с крапивным семенем уходит.
- Ну тут я вам не помогу, Александр смертные казни не одобряет, - немудрено пошутил я, вызвав сначала удивление, а потом – приступ смеха. Видимо совсем профессора административная работа достала. – Я чего заехал-то. Хотел насчет оспопрививания переспросить. Дело нужное, архи – не побоюсь этого слова – важное!
- Работаем, Николай Павлович. Остро не хватает врачей привыкших работать по нашей… По вашей методе, - быстро поправился министр. – Соблюдая чистоту и гигиену. Не верят, стервецы, не авторитет я им, говорят, что раз за границей такого нет, так и нам дескать не нужно ерундой маяться.
- Так вы им статистику покажите, она же лучше любых слов все скажет.
- Ой! – Нестор Максимович только рукой махнул, - что им статистика, особенно иностранцам. Не верят они в нашу способность открыть что-то новое, не верят.
- Тогда может быть нужно подвести научную базу под это дело? Написать статью, монографию. Разослать в научные и медицинские журналы? И авторитет ваш вырастет, и польза для отечества.
- Да я как бы уже… - крякнул профессор. Понятно почему он испугался, когда я вошел, видимо думал, что я его за излишнюю инициативу ругать буду. Однако увидев на моем лице лишь заинтересованность и приглашение продолжать, Амбоидик-Максимович добавил, - но вот нет времени на научные изыскания. Все на дела министерские уходит.
- Понятно, нужно будет подумать над вашей проблемой, вы тоже, кстати, подумайте, может не хватает чего-нибудь. Людей, финансирования… Может авторитетом кого придавить нужно будет, - на этих словах стоящий до того молча Воронцов предупреждающе покашлял. Ну да у меня-то авторитета пока не много, и придворного веса вообще нет, но при желании кое-какие рычаги отыскать можно все равно. – В общем, пишите не стесняйтесь, чем могу – помогу.
Раскланявшись с министром, я отправился дальше, пройдя еще раз через приемную и поймав на себе кучу совсем уж изумленных взглядов. Пока мы Амбоидиком-Максимовичем общались, тут уже все естественно узнали, что это за паренек под охраной гвардейцев ходит к министрам на пообщаться и в комнату набилось еще больше желающих поглазеть на меня людей. Остается надеяться только на то, что такое зримое проявление благоволения от «семьи», пойдет Нестору Максимовичу, министерству и глобально начатому делу на пользу. Одно только поголовное оспопрививание жителей больших городов могло бы спасти сотни, тысячи жизней, не говоря уже про другие, более сложные, комплексные меры.
Следующим местом куда я поехал было Министерство финансов куда после расформирования Берг-коллегии передали все дела соответствующего направления. Сложно объяснить такой выверт чиновничьей мысли – казалось бы каким боком разведка и добыча полезных ископаемых к министерству финансов – однако отдельного министерства ведающего промышленностью империи у нас не было поэтому… Ладно, я старался в это не лезть, чтобы не расстраиваться и не ломать себе мозг лишний раз. Потом все равно придется это дело полностью перестраивать, а пока работает как-то ну и черт с ним.
Севергин, проходящий по горному ведомству как раз недавно вернулся из очередной геологической экспедиции – удивительной энергии человек, нужно признать – и теперь маялся без дела, потихоньку читая лекции по химии и по открытому им йоду в Медико-хирургической академии.
В министерстве финансов Севергина отыскать не удалось – Воронцов только глаза закатывал от такого попрания сословной табели о рангах, по его мнению я просто должен был вызвать всех интересующих меня особ а не летать по городу в поисках вчерашнего дня, однако я, засидевшийся в четырех стенах, уже саму возможность проветриться воспринимал как благо – поэтому дальше мы направились в академию.