— Ну тоже правда, оно не всем на роду написано с винтовкой и на коне бандитов ловить, кому-то и землю пахать нужно. Тем более что погоды тут для этого дела приятсвенные, засух почти не бывает, растет все — одно удовольствие! — Согласился местный чиновник, не торопливо перебирая ногами и отмечая вешками границы выделяемого Сидоровым участка. — Я тех, кто в сторону Красноярска едет, совсем не понимаю. Да, ближе, десять дней на поезде — это не то, что три месяца по окияну болтаться, вроде как к цивилизации ближе, опять же. Но ведь там и условия куда хуже. А главное климат, климат-то. Да и само море под боком, выйдешь, вдохнешь воздух соленый, на волны набегающие посмотришь — душа же радуется!
— Я этого морского воздуха за три месяца так надышался — тошнит уже, — хмыкнул Сидоров, но в целом возражать не стал. Он с ужасом думал о том, что было бы, не попади он в армию, сидел бы сейчас дома под Кизляром, ковырял землю на отцовском участке без перспективы стать хозяином самому да водку пил. А что еще делать? — Шалят эти… Ваши… Хунхузы? Или как?
Ханьцы очевидно отнеслись к выселению за Великую Стену без всякого энтузиазма. Да и манчжуры потерю власти над родной территорией тоже восприняли достаточно остро. А уж когда далекие большеносые варвары начали сюда завозить переселенцев, показывая всю серьезность намерений, можно сказать, что шутка окончательно вышла из-под контроля. Все вышеперечисленное привело к тому, что на этих землях произошла настоящая вспышка бандитизма. Нет, полноценным восстанием это не было, никто не выдвигал политических требований и не пытался скинуть наглых захватчиков в океан, — уж если вся полумиллионная императорская армия не смогла этого сделать, то шансов у местных не имелось даже близко — но вот пограбить ближнего для поправки собственного пошатнувшегося материального состояния — это да, это с удовольствием.
— Шалят, — пожал плечами чиновник, втыкая очередную вешку. — Не здесь правда, на побережье мы уже всех отучили, за эти два года. А там в глубине — да. Горы опять же, всяких отнорков, где затихариться можно — хоть задницей жуй, сколько еще времени пройдет, пока все почистим. Но там, если по правде говорить, еще и наших властей считай, что нету. Только вдоль границы казаки расселяются, да по лини будущей железки, патрули ходят. По большей рази чтобы разметчиков прикрыть. Ну и в города основные гарнизоны встали. А так — считай безвластие сплошное, кто во что горазд, то и городит. Ну ничего дай, еще лет пять, порядок наведем, не переживай.
Сидоров, который в детстве успел пожить рядом с тогда еще незамиренным окончательно Кавказом, собственно и не переживал. Дело, почитай, знакомое, всегда найдутся те, кто посчитает, что простого землепашца грабить выгоднее, чем самому хлеб растить. Для таких у него было припасена пара привезенных с собой винтовок, а уж с какой стороны за них браться, учить бывшего солдата нужды не было.
— А что железку тут собираются строить начать? — Рельсовые пути с бегающими по ним составами в центральной России уже давно не были большой экзотикой. Ну то есть, конечно, не в каждое село и даже не в каждый еще город ходили поезда, однако мест откуда до ближайшей Ж/Д станции добираться было дальше, скажем сотни километров, становилось там все меньше буквально год от года. Ради справедливости, большая часть привязанных к земле крестьян, за исключением возможно тех же призванных в ряды императорской армии молодых парней, поезда и в глаза не видели, но с другой стороны и тех, кто при виде исходящего паром стального монстра падал бы на колени и начинал выть молитвы, осеняя себя крестным знамением, тоже фактически не осталось.
— А то как же. Пока не отсюда, а из Владивостока на запад, в сторону Байкальского озера. Хотя поговаривают, что и отсюда на север тоже ветку скоро начнут. Там уже и поселок ставить начали в точке соединения будущей. Дежнев, назвали.
— Дежнев? — Иван Сидоров подошел к краю оврага, в который упирался его участок западной стороной и ничтоже сумняшеся принялся развязывать шнурок на штанах. Как говорится: «лучше нету красоты, чем пописать с высоты». Можно сказать, пометил свои владения.
— Дежнев. Вроде как в честь какого-то землепроходца стародавнего. Я, сказать по правде, не силен в истории, — Иван Сидоров, только пожал плечами, трехлетняя начальная школа научила его писать, читать и считать, а вот уроки, на которых им рассказывали о былом, по большей части проскочили мимо сознания крестьянина. Иногда он жалел о своем юношеском нерадении, думал, как могла бы сложиться его судьба, прояви он больше усердия, тем более что на обучение в кизлярской гимназии в его семье деньги вполне были. Может учителем стал бы или чиновником каким, глядишь уже бы десятый класс получил бы к своим тридцати пяти годам. А то и до восьмого можно было бы дотянуться… — Тут много городков таким образом названо.
По всем новоприобретенным в последнее десятилетие — чуть больше, если от 1842 года считать — территориям активно закладывались города и населенные пункты призванные стать в будущем центрами цивилизации. Хабаровск, Ермаково, Москвитино, Дежнев, Васильево-Бугорское, Перфильевск. Десятки новых топонимом сначала проявились на карте вдоль русского берега рек Амур и Уссур, а потом начали вылазить в глубине Манчжурии. Желтороссии, как с подачи какого газетчика стали неофициально обзывать эти земли. Местные поселения так же переименовывались на русский манер. Хулун-Буир — монгольский вообще-то город, а не маньчжурский, что, впрочем, не помешало включить его в состав коренной территории империи — переименовали в «Бекетов», Цицикар в «Поярковск», а Нингкута — все это были поселения, через которые должна была пройти Восточная Железная Дорога — в Сукинград. Последний город нужно произносить с ударением на «И», назван он в честь землепроходца и покорителя Сибири Василия Суки́на, основавшего в 1586 году Тюмень.
— Ну «Дежнев» и «Дежнев», мне в общем-то без разницы. Ты мне вот что скажи, мил человек, сеяться в этом году будем? Или как?
Вообще русское правительство очень активно начало осваивать Манчжурию едва эта территория формально отошла России. Если левый берег Амура, по которому ранее проходила граница — место, не больно подходящее для традиционного земледелия, — средняя температура апреля и октября в +4–5 градусов как бы намекают на слишком короткий теплый сезон — то вот уже земли по побережью Желтого моря для этого дела куда как более пригодны.
Под колонизацию этих земель были выделены весьма значительные средства в том числе и в натуральном виде. Причем зерно, например, везли из Калифорнии, потому что ближе его взять оказалось просто негде. Корейцы и японцы сами жрали через раз, а полыхающий огнем гражданской войны Китай вообще практически прекратил экспорт каких-либо товаров. Из-за чего кстати цены на чай в мире резко выросли, и организованные при содействии императора еще двадцать лет назад чайные плантации на Кавказе наконец получили второе дыхание. До этого грузинский чай, при всех вложениях в это дело, мало котировался в России, а за ее пределами о нем и вовсе не слышали.
— Нет, ну какой сев в этом году? Апрель уже. — Удивился чиновник. — Поставим тебе избу, а потом будем готовить поля под озимые осенью. Камни нужно выбрать, ямы засыпать, холмики срезать, кусты и деревья, какие есть, свести. Потом распашем целину и считай сезон закончился. Ты не боись, все учтено большими людьми, помереть с голоду никто не даст, кормежкой обеспечим в счет подъемных, ты ж, когда договор подписывал, читал? Там все написано.
— Читал, — скривился Иван, вся его крестьянская натура протестовала против «пропуска сезона сева», хотя, с другой стороны, умом он понимал, что собеседник прав. — Думал хоть кусок успею обработать. А то как-то оно…
— Ладно, — урядник воткнул последнюю вешку, закрыв таким образом периметр участка. — Считай до темноты управились. На неделе пришлю человека с бумагами, где уже будет все официально оформлено. Поехали, ночи еще прохладные, не хватало только простыть.
Двое мужчин залезли на козлы простенькой брички, запряженной одной флегматичной лошадкой, и отправились в ближайшее селение, являвшееся таким себе «штабом» по переселению. Каждый думал о своем — урядник об ужине, а также о возможности помыться и поспать. Иван Сидоров о том, что уже завтра с утра его пожитки вместе с выданным на месте скарбом начнут перевозить на новое место, и дальше придется ночевать в поле «по-походному». Оно конечно обещали избу сложить чуть ли не одним днем, но это только сказка быстро сказывается, а дело… Ну все и так знают, так что глядишь неделю-другую, вероятно, спать ему придется на ящиках, укрывшись шинелью, прямо как в армии. Но это не страшно, мужчина понимал, на что подписывался и был готов к трудностям. Был готов, потому что видел перед собой мечту и был уверен, что сможет ее реализовать.
Глава 5
— Нет, нет, нет, господа, — я с отчетливым кряхтением поднялся с не слишком удобного рабочего места пулеметчика и сделал пару скручивающихся движений чтобы размять спину. Там что-то отчетливо хрустнуло, однако я на это особого внимания не обратил. Возраст потихоньку подкрадывался к шестидесяти, и теперь у меня в организме все время где-то что-то хрустело, поднывало и побаливло. Ну и понятно, что улучшения в этом деле уже ждать смысла не имелось, не та у нас была медицина, оставалось только терпеть. До конца. Оправил свой генеральский китель, благо весна уже окончательно вступила в свои права и на улице было совсем не холодно. После чего объяснил свой вердикт. — Манёвренность совершенно неудовлетворительная. Нам не нужно выпускать сотню пуль в одну точку, нужно иметь возможность быстро переносить огонь по фронту иначе затея теряет всяческий смысл.
Собравшиеся вокруг меня офицеры во главе с генералом Баранцовым, который возглавлял Главное Артиллерийское Управление и фактически отвечал за принятие на вооружение новых образцов оружия, сами отнюдь не ясно представляли себе использование механических пулеметов, создание которых продавливал лично император. Пока военная мысль еще просто не доросла до понимания необходимости насыщения пространства перед обороняющимися войсками максимальным количеством свинца.