Для того, чтобы ни у кого не возникало по этому поводу изжоги, пришлось даже спешно разрабатывать под такой случай отдельный закон, позволяющий дворянам — в том числе титулованным — брать на воспитание сирот без права передачи фамилии, но с правом наделения личного дворянства. Все-таки в эти времена к подобным вещам относились очень серьезно, и кого попало усыновить дворянин не мог. Вспоминается тот же Аракчеев, которому для женитьбы на крепостной и признания его незаконнорожденных детей понадобилось аж императорское разрешение. Теперь подобные вещи решались не по желанию монарха, а по закону, который — теоретически во всяком случае — работал для всех одинаково.
Пример императорской семьи неожиданно оказался заразительным и подтолкнул достаточно большое количество — в том числе из самых родовитых в стране — семей брать к себе на воспитание сирот. На общую статистику это очевидно повлиять не могло, но хотя бы какие-то лишние десятки-сотни обреченных ранее на весьма тяжелую жизнь детей получили неожиданный шанс на светлое будущее.
Интерлюдия 3
— Командуйте начать обстрел, генерал, — Роберт Ли кивнул начальствующему над артиллерией Виргинской армии генералу Лорингу, а сам сел на специально поставленный для него стульчик и вытянул пострадавшую ногу в сторону, чтобы снять напряжение с измученных мышц.
Пулю в бедро — благо на вылет и без действительно серьезных последствий — лучший генерал Конфедерации получил при попытке форсировать Потомак в середине июля. Когда стало понятно, что без большой войны отделиться южным штатам не удастся, политиканы в Ричмонде наконец дали отмашку на наступательные действия, однако было уже поздно. Федералисты успели закрепиться на берегу реки, отделяющей Вирджинию от Мэриленда и столичного округа с городом Вашингтоном.
Сама трехсотметровая в ширине река столь серьёзным препятствием для армии не являлась, но вот пополненная и приведенная в порядок Потомакская армия союза, в которою, казалось, собрали вообще всю артиллерию, имеющуюся в наличии у северян, показала себя слишком крепким орешком. Нужно признать, что противник не терял время зря и достаточно быстро — не смотря на отдельные протесты и даже восстания против насильной мобилизации — смог пополнить свои войска до численности в двести тысяч человек. Поражение при Бул Ране несколько сбило решимость обывателей северных штатов идти с оружием усмирять мятежный юг, но президенту Леви Коффину, как выяснилось, ее хватало и на себя, и на весь подчиненный ему народ союза. Были предприняты жесткие и энергичные меры, и начавшееся было брожение в умах оказалось железной рукой задавлено на корню.
Так вот во время неудачной попытки переправы через Потомак Роберт Ли и поймал ногой пулю, а его армия понесла достаточно тяжелые потери и была вынуждена отступить, оставив надежду быстрого захвата Вашингтона.
Далее в августе уже северяне проявляли активность вторгшись на территорию западной Вирджинии, лежащей на другой стороне Аппалачей и склонявшейся в отличии от своих восточных соседей если не к союзу с федералистами, то как минимум к нейтралитету в начавшейся гражданской войне.
Пришлось Генералу Ли вставать с больничной койки, брать под командование новосозданную западную армию Конфедерации, насчитывавшую пока чуть меньше полусотни тысяч штыков, и двигать туда, выступая в роли такого себе профессионального пожарного. В течение августа и начала сентября конфедераты нескольких последовательных сражениях смогли выдавить федералистов под командованием Гранта на север и в итоге вынудили их отступить обратно за реку Огайо. И вот теперь, когда с деревьев уже начала облетать пожелтевшая листва, а температура стала по ночам опускаться ближе к нулю градусов, генералу Ли вновь, второй раз за три месяца, необходимо было попробовать переправиться на другой берег реки и перенести наконец войну на территорию противника.
Вот только на этот раз у него в руках был один новый козырь, о котором противник не имел ни малейшего представления.
— Ого! Ничего себе, — генерал Ли даже не обернулся на этот возглас, он и сам буквально приник к подзорной трубе, пытаясь разглядеть малейшие подробности происходящего на том берегу побоища.
В отличии от европейцев, которых предыдущая большая война уже научила закапываться в землю при первой же возможности, на американской континенте такое поведение было пока не в чести. Слишком большие пространства, слишком маленькие армии — во всяком случае так было раньше, — маневр всегда превалировал над статичной обороной. Тоже самое было и во время предыдущих сражений, где войска хоть и использовали всяческие укрытия, однако сами в землю не закапывались. Так случилось и в этот раз, едва Роберт Ли двинул свои полки к реке, северяне на том берегу Огайо сделали тоже самое, парируя таким образом опасность переправы конфедератов. И вот над этими развернутыми в плотные цепи частями начали вспухать в небе новейшие, впервые применяемые на практике снаряды высотного подрыва.
«Колпаки», как назвал их интендантский генерал, привезший небольшую к сожалению партию с оружейных заводов в Миссисипи, вспухали в воздухе и накрывали поражающими элементами целые акры земли вместе со стоящими на них солдатами севера. Бойцы, облачённые в темно-синие мундиры федеральной армии, начали валиться на землю целыми пачками, приводя в восторг облаченных в серые мундиры конфедератов и деморализуя соратников еще не успевших попасть под действие нового оружия.
Попытки северян наладить контрбатарейную борьбу успеха не имели. Большая часть современной артиллерии осталась близ Вашингтона, для прикрытия столицы, а старые стальные дульнозарядные еще пушки, имеющиеся в распоряжении генерала Кимбелла, оказались просто неспособны достать скрытые за складками местности пушки Лоринга. Пусть у конфедератов современных орудий тоже было всего ничего, но прямо сейчас это был тот козырь, крыть который у северян оказалось нечем.
Понимая, что дальнейшее стояние на берегу приведет только к увеличению потерь, Кимбелл отдал приказ отходить от Огайо на северо-запад, надеясь в будущем попытать счастье во время непосредственной переправы войск южан. Поймать тот момент, когда часть армии Ли уже переправится и будет уязвима для решительной контратаки. Плюс генерал северян резонно полагал, что при сближении двух противоборствующих сторон южане уже не смогут так безнаказанно поливать его бойцов свинцом сверху, поскольку появится немалый риск задеть и своих солдат.
Однако сказать все это было гораздо проще чем сделать. Солдаты федеральной армии, набранные по принудительному призыву — в отличие от сил конфедератов, которые на первом этапе войны комплектовались по большей части из добровольцев, — были далеко не самого лучшего качества. То же самое можно сказать и про офицерский корпус. Силы федералов всего за несколько месяцев выросли с пятидесяти тысяч человек до двухсот, командиры рот в одночасье начали командовать полками, а полковники получили под начало бригады. Плюс на место пошедших на повышение офицеров оказалось просто некого назначать, большая часть военных учебных заведений остались на юге и составили костяк армии конфедератов.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что маневр отступления — один из самых сложных в военном деле — критически не удался северянам. Очень быстро отходящие от обреза воды поредевшие роты, пытающиеся при этом еще и выносить с поля боя — а вернее натурального побоища — раненных, растеряли всякую организацию, смешались и начали разбегаться. К этому моменту «колпаки» у южан давно закончились, и они перешли на обычные фугасные гранаты, из-за сложного волнистого рельефа наносящие не в пример меньший ущерб, но это было уже не важно.
Фактически битва при Вашингтоне — населенных пунктов с таким названием было в США не мало и один из них располагался как раз на границе Вирджинии и Огайо — закончилась не начавшись. Северяне потеряли шесть сотен человек убитыми еще до ее начала, после чего Ли смог переправится на северный берег реки без всякого сопротивления.
Интерлюдия 4
— Не буду делать вид, что мне ваше общество приятно, — на странном ломанном английском с примесью немецких слов «поприветствовал» Муравьева диковатого вида мужчина с торчащей как бы немного вперед окладистой бородой. — Однако меня сюда привел господний долг, и я буду исполнять его до конца.
— Еще одна такая попытка нахамить, господин Янг, и ваш земной путь окончится прямо здесь. На суку ближайшего дерева, — терпеть хамство от этого дремучего мужика, от которого еще и пахло, мягко скажем, сомнительно, русский чиновник хотел меньше всего. И двадцатилетняя почти разница в возрасте никаких дополнительных «преференций» мормону тут дать не могла.
— Я не боюсь смерти, я приму ее с достоинством, а мое дело будет продолжено последователями, — и бровью не повел мормон в ответ на угрозу. Начальник Орегонской губернии только вздохнул и качнул головой, он никак не мог понять, действительно перед ним сидел религиозный фанатик, готовый на все, в том числе и на принятие мученической смерти ради продвижения своего учения, либо просто ловкий мошенник, сумевший взять власть над телами и душами нескольких десятков тысяч темных и оттого доверчивых переселенцев.
Первые мормоны стали проникать на русскую территорию в районе Соленых озер почти сразу после окончания Царьградской — если считать боевые действия на американском континенте как ее часть — войны. Тогда на фоне военных неудач и затянувшегося экономического кризиса, начавшегося еще в 1836 году с обрушения пирамиды Никарагуанского Канала, в обществе резко обострилась ситуация с поиском виноватых во всем происходящем. Варианты тут были в общем-то стандартные: англичане, католики, различного роза иммигранты, религиозные сектанты, просто бедняки. Черные опять же, но они всегда были виноваты, так что тут вообще их выделять смысла нет.
Так вот мормоны подходили в качестве виноватых сразу по трем параметрам: они с точки зрения основной части населения были сектантами, их общины состояли в основном из немецкоговорящих эмигрантов, и в добавок к этому чаще всего они были бедными как церковные мыши. Да еще и власть светскую признавали над собой постольку-поскольку — идеальные кандидаты на то, чтобы быть назначенными крайними.