Было видно, как от одного упоминания — не в виде умозрительного предположения в формате существующего в реальности плана — захвата Проливов у всех присутствующих военных сердечко забилось чуть быстрее. Только один Юсупов поморщился, но ему на этот раз хватило ума оставить свои мысли при себе.
— Что касается Балтики, ваше величество, — немного помолчав высказал свои мысли адмирал, — то тут нужно разделять задачи обороны собственных берегов и возможную необходимость выхода в открытый океан для крейсерских операций. Для первого «Фельдмаршалы» вполне подходят. Если дополнить их хорошо вооруженными батареями и фортами в наиболее уязвимых местах побережья, то этого, пожалуй, будет достаточно. А вот что касается оперирования на более удаленных морских театрах…
— Да, ваше величество, — подхватил Нахимов. — Мы, конечно, же обсуждали этот вопрос среди офицеров эскадры. К единодушному мнению тоже не пришли, однако большинство считает необходимым постройку больших фрегатов, способных передвигаться и под парусом, и на угле. Очевидно, что тут придется чем-то поступиться и вероятнее всего это должно быть вооружение. Сочетание развитого парусного вооружения с мощной паровой машиной должно позволить таким кораблям уходить от любого более сильного противника и при этом с легкостью догонять вражеских торговцев. Для борьбы же с оными сильной артиллерии не требуется, поэтому вывод напрашивается сам собой.
Это тоже было не весть каким откровением. На Соломбальских верфях в Архангельске с начала года заложили сразу пять больших двухтысячетоных фрегатов, оснащенных как парусным вооружением, так и машиной на твердом топливе. Предполагалось, что эти корабли возьмут на себя функции океанских рейдеров прерывателей торговли в случае войны с какой-то из «морских» наций. Впрочем, главное в плане развития флота, наверное, было даже не это, а указ, еще только готовящийся в недрах моей канцелярии. По нему все морские верфи получали освобождение от налогов на десять лет и льготное кредитование на развитие производства. Ситуация, когда Россия всю вторую половину 19 века покупала корабли то в Англии, то во Франции, то в Германии — у этих пока еще вообще флота нет, — то, прости Господи, в Дании, меня коренным образом не устраивала. Это безобразие я собирался исправить и наоборот начать строить корабли для других государств под заказ.
Главным же камнем преткновения в обсуждении будущих военно-морских концепций было даже не столкновение паровой машины с парусом — тут преимущества и недостатки каждого из вариантов были очевидны — а вооружение существующих пока только на бумаге кораблей. Нашлись у нас эксперты, которым вооружение кораблей 88-мм нарезными пушками показалось совершенно недостаточным в сравнении с тяжелыми бомбическими пушками Кордингтона. Действительно, те имели калибр 220 мм и выглядели просто монструозно по сравнению с нашими казнозарядными пукалками.
Вот только весила такая дура около четырех — и это не предел, некоторые до пяти доходили — тонн против одной неполной тонны нашей 88-миллиметровки, стреляла при этом в лучшем случае на километр и заряжалась по десять минут после выстрела. Ну и заряд черного пороха внутри при этом они имели до смешного небольшой: от килограмма до двух в среднем. Снаряженный 500 граммами пироксилина полубронебойный морской снаряд 88-мм пушки взрывался как бы не сильнее, чем эта самая пудовая чугунная дура. А учитывая что на смену 88-мм у нас уже пошли в серию морские длинноствольные 107-мм орудия, — плод извращенной любви полевой гаубицы оного калибра с морским станком 88-мм пушки и удлиненным для улучшения баллистики стволом — снаряды которых имели вдвое большую навеску взрывчатого вещества, выбор тут был, что называется очевиден.
(снаряды для русского 196 мм бомбического орудия в качестве примера. не уверен в этих цифрах, но других не нашел)
Нет сомнений в том, что 220 мм бомба — да даже тупо чугунное ядро — попади оно в борт безбронного парового фрегата сможет натворить много зла, не было ни у кого. Но и навешивать на борта способную защитить от таких калибров данный тип кораблей броню виделось контрпродуктивным. Упала бы скорость, пришлось бы усиливать машины, увеличивать водоизмещение, добавлять экипаж и возможность брать на борт больше угля… Превратился бы такой «фельдмаршал» из острозаточенной тонкой рапиры, быстрой и смертоносной, в обитую железом дубину, только еще и с ценой двух французских «Наполеонов». У нас средств на постройку такого флота просто не было, поэтому приходилось выбирать, что приносить в жертву.
Так за неспешным обсуждением перспектив флота мы прочаевничали часа полтора, после чего в адмиральский салон заглянул вестовой от старшего офицера корабля с сообщением, что эскадра подходит к месту предполагаемых учений. В целом мысли моряков были созвучны моим, вот только насколько все эти теоретические построения будут соответствовать реальности сказать было достаточно сложно. Все дело в том, что я практически не помнил историю развития флота в 19 веке аж до времен Русско-Японской войны. Период между временами парусных многопушечных исполинов и уже флотами броненосцев был для меня настоящей Terra Incognita. Русский флот в эти времена влачил в основном весьма жалкое существования и интереса к себе не вызывал.
Местные же специалисты тоже особого доверия не вызывали, поскольку никто из современных адмиралов особого опыта реальных боевых действий не имел. Русско-турецкой войны 1829 года тут не было, Наваринского сражения тоже, во время последних итераций Наполеоновских войн, полноценного противостояния на море фактически не было, вот и получалось, что уже почти тридцать лет русский флот исполнял чисто декоративные функции, что не могло не сказаться на качестве личного состава.
В общем, приходилось полагаться на знание о развитии техники и общую историческую логику. А этот метод хоть и был в целом достаточно неплох, совсем не гарантировал итоговый положительный результат.
— Ну что, Михаил Петрович, показывайте, чему вы научили своих подчиненных, — мы вновь поднялись на мостик флагманского корабля. Погода для проведения учений была просто идеальна — тепло, солнечно, видимость до горизонта и легкий ветер, чтобы развевать сигнальные флаги и сдувать в сторону шлейфы угольного дыма.
— Сигнальщик! Поднять «Быть готовым к повороту»! — Немного нервно поглядывая назад, на растянувшийся на добрые два километра — или правильнее учитывая обстановку было бы сказать: на добрую морскую милю — корабельный строй, отдал приказ Лазарев. Он в целом был уверен в своих моряках, однако адмиральский, в данном случае императорский, эффект еще никто не отменял. В присутствии высокого начальства через одно место может пойти даже то, от чего ты такой подлости совсем не ожидаешь.
— Так точно, ваше превосходительство! — Козырнул старшина и принялся доставать из стоящего тут же на мостике ящика соответствующие флаги.
Хоть для движения пароходам мачты были не нужны, одну легкую, собранную из стальных труб конструкцию установить все же пришлось. Во-первых, для наблюдателя, а во-вторых, для удобства поднятия флажных сигналов.
— На «Барклае» подняли «Вижу ясно»! — Спустя минуты полторы последовал ответ со второго в колонне корабля.
— Поворачиваем на норд. Курс 0, — последовала следующая команда от адмирала, тут же продублированная флажной азбукой. Рулевой в свою очередь начал вращать свое монструозное орудие труда — со всякими приводами пока на флоте было практически никак, поэтому вся масса корабля поворачивалась исключительно за счет мускульной силы матросов.
Несмотря на явную тревогу Лазарева — озабоченность адмирала читалась на его лице без всяких дополнительных познаний в физиогномике — первый последовательный поворот прошел без проблем. Даже только-только вступившие в строй «Кульнев» с «Голицыным» держали строй и эскадренную скорость, не пытаясь вывалиться на сторону или еще как налажать.
Потом эскадра еще раз повернула направо, взяв курс обратно в сторону столицы, выписала пару коордонат, перестроилась уступом, а потом строем фронта. Проблемы возникли только при повороте «все вдруг» — на «Голицыне» замешкались, но поскольку этот корабль шел замыкающим до столкновений не дошло. «Голицын» просто вывалился в сторону, но потом добавив скорости — все маневры проходили на весьма умеренных девяти узлах — вновь встал в корму «Кульневу».
Всего маневры заняли добрых три часа. Солнце уже плотно перевалило на сторону заката, и хоть большая часть присутствующих на мостике практически никак в происходящем действе не участвовала, в воздухе буквально чувствовалась общая усталость. Все-таки, море, жарящее практически вертикально Солнце, мелкая качка, угольный дым опять же, от которого никуда не деться… Все это с непривычки очень выматывало.
В итоге Лазарев приказал лечь в дрейф и объявил перерыв на обед. Стол нам накрыли во все том же адмиральском салоне, где на этот раз присутствовали все офицеры корабля. Кроме вахтенных, конечно, но тут уж ничего не поделаешь, кто-то же должен присматривать за порядком.
Несмотря на мою просьбу не усердствовать в плане разносолов по поводу моего визита на корабль, повар — вернее кок — расстарался по максимуму, порадовав офицеров и гостей запечённым молочным поросенком и сладкими пирогами с орехами и медом. Может до лучших столичных ресторанов местная стряпня и не дотягивала, однако все равно была на достаточно приличном уровне.
Ну а после обеда были устроены эскадренные стрельбы. Для этого спустили на воду плотики с двухметровыми деревянными щитами, которые потом были отбуксированы на расстояние примерно в километр от кораблей эскадры.
Стреляли практическими снарядами, без взрывчатки внутри, но даже так мишени жили очень недолго. Для новейших 107-мм казнозарядных стальных орудий расстояние в километр было «пистолетной» дистанцией. Стрельбу осложняла качка и отсутствие хоть каких-то серьезных прицельных приспособлений, поэтому говорить о меткости какого-то отдельного орудия по большому счету не приходилось. Важнее тут была статистика и возможность насытить какой-то конкретный квадрат наибольшим количеством снарядов.