Примерно вот это — без обилия теоретических выкладок и с упором на практику — О’Шей и рассказал своему связному, от которого в общем-то и требовалось в дальнейшем устроить распространение холеры по водным коллекторам южной и восточной части города.
— То есть от меня требуется разнести эту… Заразу во все места, откуда люди набирают питьевую воду? — Подвел итог Грэм, и задумчиво, потирая не слишком гладко выбритый подбородок, добавил, — это сделать можно. Водяные источники практически не охраняются, чисто символически, чтобы местные не пытались набирать себе без оплаты. Кого-то можно подкупить, кого-то отвлечь, кого-то запугать… Сколько времени у нас на подготовку?
— Неделя, — без раздумий ответил ирландец. — Еще пару дней, чтобы зараза успела подействовать, три-четыре дня, хм… Да как раз до двадцать пятого должны управиться.
— А что будет двадцать пятого? — Уловив, что затея с отравой лишь первая часть марлезонского балета, поинтересовался связной.
— Это уже не важно, просто постарайся, чтобы к этому моменту тебя уж не было в городе, — О’Шей внимательно посмотрел в глаза собеседнику, от этого взгляда по спине Грэма тут же пробежало целое стадо мурашек. — Если тебе, конечно, жизнь дорога.
— Я учту, — кивнул трактирщик.
Дальнейшие события развивались в целом согласно плану. Англичане, не смотря на войну на континенте, в родных пенатах вели себя достаточно беспечно. Не было каких-либо дополнительных патрулей, усиленной охраны стратегических объектов, комендантского часа или других военных прелестей, с которыми зачастую сталкивается гражданское население в военное время. Даже цены на повседневные товары почти не выросли: попервой известия о рейде русских крейсеров изрядно нервировали зависящих от импорта торговцев, но потом все как-то само по себе пришло в норму.
Холера пришла в Лондон совершенно неожиданно для всех и совсем не так, как это случается, когда хворь заносит какой-нибудь не слишком аккуратный, прибывший с югов торговец. Этот раз болезнь полыхнула сразу в нескольких местах города одномоментно и с первых же дней затронула сотни человек. Учитывая, что воду тут кипятить никто даже не думал, а такая вещь как мыло домах большинства горожан продолжала являться натуральной экзотикой, люди, потребляющие привезенную из зараженных источников жидкость, оказались перед холерой фактически беззащитными.
Уже 11 августа число заболевших перевалило за несколько сотен, к 13 числу — счет пошел на тысячи, одновременно начали умирать те бедолаги, у которых болезнь сразу перешла в тяжелую форму. Тут в группе риска как обычно были дети, старики, инвалиды и прочие люди с и без того ослабленным организмом.
И конечно ситуация усугубилась тем, что занятое больше тяжело складывающейся войной на континенте правительство Роберта Пиля банально прошляпило начало эпидемии. Впрочем, тут их достаточно сложно осуждать, ведь все внимание кабинета было сосредоточено на подготовке нового восьмидесятитысячного экспедиционного корпуса, который должен был заменить выбывших из войны саксонских солдат и выровнять пошатнувшиеся было в пользу России и Пруссии чаши весов военного преимущества.
Из-под контроля — относительного конечно — ситуация окончательно вышла 17 августа, когда в и так начавшие уже паниковать массы кто-то вбросил идею о том, что правительство руками врачей специально травит простой народ, дабы сподвигнуть активнее записываться в солдаты. Максимально сомнительная с логической точки зрения мысль, тем не менее, была мгновенно воспринята как единственно верная.
Тут же специально подготовленные группы боевиков — под видом обычных местных жителей — совершили несколько дерзких налетов на больницы, убивая врачей, поджигая медицинские заведения и переводя градус общественных настроений в «красную зону». Видя, что правительство не справляется, уже и прочие обитатели Лондонского дна бросились грабить магазины, банки, правительственные учреждения и просто дома богатых горожан. Последние не будь дураками при первых же сообщениях об эпидемии спешно собрали вещи и покинули столицу, так что беснующемуся пролетариату никто не противостоял даже морально.
Попытка городских властей справиться с зарождающимися беспорядками собственными силами — была привлечена не так давно учрежденная муниципальная полиция — нарвалась на неожиданно жесткий отпор. Не готовые к натуральным городским боям плохо вооружённые полицейские начали гибнуть один за другим, их просто отстреливали как куропаток при любой попытке как-то обуздать человеческую стихию, и подобная импотенция властей только еще сильнее подталкивала столичных маргиналов к активным действиям.
Из города был спешно эвакуирован Парламент и королевский двор, а вокруг Лондона тут же начали расти карантинные кордоны, вводить армию непосредственно в город, где бушевала холера — к началу третьей декады августа счет смертей уже перевалил за тысячу, а количество зараженных никто даже не пытался считать — виделось просто самоубийственной идеей. Тем более, что разбегающихся с берегов Темзы людей нужно было кому-то ловить и собирать в лагеря — тут же метко прозванные лондонцами лагерями смерти — иначе зараза угрожала расползтись по всему острову, что сделало бы ситуацию совсем бедственной.
С другой стороны и оставлять столицу Британской империи на растерзание беснующимся пейзанам тоже было как-то глупо. Нужно было что-то срочно делать — это даже если не вспоминать о войне, идущей своим чередом на континенте — однако переезд правительства вслед за парламентом и двором в Винздор на некоторое время просто парализовал текущую деятельность административного аппарата империи. Банально никто не знал, где сейчас находится тот или иной чиновник, не работали канцелярии, делопроизводители сидели без работы, и только грузчики бесконечным караваном вывозили из Лондона, все что нужно для того, чтобы руководить страной «на выезде».
Никто всерьез не бунтовщиков и бандитов не воспринимал — не первый, глядишь, раз, и вероятно не последний, побузят и перестанут а потом уже их можно будет спокойно переловить и перевешать, тактика в подобных ситуациях была давно отработана — но вот новая Великая Чума, не делающая разницы между бедным и богатым, заставляла всякого здравомыслящего человека искренне желать оказаться как можно дальше от очага ее распространения.
— Давай правь в арку, не ссы! — Скомандовал руководящий всей операцией ирландец, при том, что у него самого колени от предвкушения будущего тарарама невольно подрагивали. — Чертовы мосты…
Над городом уже который день висел вонючий дым от возникающих то тут, то там пожаров, которые никто особо не рвался тушить. К 26 августа правительство наконец сподобилось ввести несколько пехотных батальонов в город, чтобы взять под контроль Вестминстер, Сити и еще пару центральных районов, однако посылать военных на окраины пока не решалось. У бунтовщиков — а инче как бунт это уже никто не называл — откуда-то взялось достаточно большое количество оружия в том числе современного, и первые же робкие попытки взять под контроль западные окраины Ист Энда обернулись весьма болезненными потерями. Нет никто не строил баррикады и не пытался отбивать «штурмы» в лоб, зато по идущим правильным строем солдатам в красных мундирах, казалось, начали палить из каждого окна, попытки же поймать стрелков в свою очередь никакого успеха не имели. Неизвестные делали выстрел и тут же сваливали в закат пользуясь лучшим знанием местности. Чтобы противостоять подобной партизанской тактике нужно было полностью зачищать город. Самый большой город в мире, на секундочку. Заниматься этим желания у военного командования не было. Да и сил тоже, если уж совсем честно говорить.
Что же касается мостов… Скажем так, их наличие весьма усложнило реализацию всей задумки. Если плыть от устья Темзы наверх по течению, то чтобы добраться до центра Лондона нужно проплыть как минимум под четырьмя мостами. Лондонский мост, Сауоркский, Блекфаерс и Веллингтон — последний был назван в честь безвременного погибшего от рук террористов героя наполеоновских войн. Вестмистер — пятый по счету мост, если смотреть со стороны устья Темзы, — был построен прямо у здания Парламента, именно под ним сейчас проплывала паровая колесная баржа, доверху нагруженная привезенной из Чили селитрой.
Две тысячи тонн селитры пришлось практически вручную перегружать с большого океанского «говновоза», которому зайти в реку не просто не дали бы высокие мачты. Чего это стоило достаточно небольшой команде «единомышленников» — посвящать в детали операции слишком большое количество народу было очевидным образом просто опасно — перетащить двадцать тысяч мешков с селитрой с одного борта на другой, страшно было даже вспоминать. Четверо суток каторжного ручного труда, ведь воспользоваться местными портовыми мощностями опять же не позволяла все та же конспирация. Вместе с тем между мешков с селитрой были заложены многочисленные динамитные детонаторы, одновременная активация которых должна была привести к более мощному «одномоментному» взрыву. А саму же селитру дополнительно сверху залили керосином, фактически превращая ее в промышленную взрывчатку.
Собственно, в любое другое время подобная диверсия была просто невозможна. Границы острова весьма тщательно охранялись, и протащить в пределы Лондона столь опасный груз никто бы просто не позволил.
Более того изначальный план был куда менее сложным. О’Шей планировал просто арендовать склад в доках, нагрузить его селитрой поплотнее доверху и взорвать к чертям собачьим. Однако тут британцы показали, что кое-какая защита «от дурака» у них все же работает. В один из дней к складу заявились местные власти и потребовали вывезти из города опасный груз. Ну то есть никто не подумал, что это все подготовка к самому масштабному террористическому акту в истории, но и просто так складывать посреди города такое количество взрывоопасного сырья им тоже не позволили. Пришлось первую завезенную сотню тонн тогда «эвакуировать», а план акции собирать заново.