Однако сейчас случай был совершенно особый: все усилия правительства были брошены на минимизацию последствий от эпидемии, и диверсантам удалось «проскочить» сквозь открывшееся игольное ушко. Конечно пришлось кое-кого подмазать — по документам баржа перевозила не селитру, а зерно, для стоящих выше по течению войск — но это были уже совсем мелочи, недостойные упоминания.
— Какому берегу править? — Когда арки Вестминстерского моста остались позади, поинтересовался кормчий.
— Ну уж не к парламенту, — хмыкнул Рон О’Шей. — Там даже в такое время охрана найдется, чтобы все дело завалить. Уж кого-кого, а себя сраные лорды никогда защитить не забудут.
Баржа, попыхивая угольным дымом из трубы и мерно шлепая колесами по воде начала неспешно поворачивать в сторону южного берега Темзы. Обычно загруженная плотным грузовым трафиком река в эти дни была необычайно пустынна.
В эти времена река была настолько важной артерией для города, вокруг которой фактически строилась вся логистика, что даже возле самого парламента во множестве имелись здания чисто утилитарного предназначения. Всякие склады, пакгаузы и прочая, как сказали бы в будущем, «промзона», так что отдельная баржа — явно загруженная под самую макушку, так что едва ли не черпала бортом речную воду — тут ни у кого вопросов не вызвала. Плывут куда-то люди ну и ладно, значит так нужно.
— Всё, все наружу, посмотрите, чтобы там никто рядом не ошивался, — скомандовал ирландец, едва их транспортное средство стукнулось деревянным бортом о каменный причал. После этого дождался пока все его подчиненные выберутся на берег, и сам нырнул тесный проход, оставленный между мешками с селитрой. Со стороны, чем была нагружена баржа, увидеть было просто невозможно: груз был тщательно укрыт прорезиненной тканью, которая заодно защищала его и от противной островной погоды. Да, дождей последние недели фактически не было, но это ведь не значит, что нужно такие вещи отдавать на откуп случая. — Ну теперь самое главное.
Поскольку взрыв предполагался очень мощный, диверсантам потребовался и некий замедлитель, способный дать им хотя бы минут двадцать времени чтобы убраться подальше. Все же ирландцы хоть и ненавидели англичан, но не на столько чтобы идти на совсем откровенное самоубийство, да и далекое начальство — и то которое сидело в России, то которое осталось на соседнем острове — совсем не приветствовало подобную жертвенность. Просто потому что хорошо подготовленные кадры были дороги и оттого — ценны.
Первое что приходит в голову — длинный запальный шнур — пришлось отбросить как слишком рискованный вариант. Желающих хоть что-то вот так поджигать, когда вокруг столько селитры банально не нашлось. Страшно. Вместо этого было сконструировано сложное механическое устройство в своей основе родственное часам. Оно — заранее взведенное небольшим ключом — должно было дать двадцатиминутное замедление, после которого следовал взрыв.
Однако поскольку сложное — это синоним ненадежного, имелся у детонатора и «дублер» не механического, а химического свойства. Вместе с взводом механического замедлителя, Рону нужно было раздавить специальную ампулу с кислотой, которая через примерно полчаса должна была разъесть страховочную перегородку и добраться до инициирующего вещества. Химический детонатор был гораздо менее точным в плане времени, зато отличался стопроцентной надежностью, там просто нечему было выходить из строя.
— Ну… Благослови, Дева Мария, — перекрестившись и прошептав губами которую молитву О’Шей последовательно проделал все манипуляции сначала с механическим замедлителем потом с химическим. Когда стеклянная капсула хрустнула у него под пальцами, ирландец непроизвольно сжался, ожидая худшего, однако ничего не произошло. Лишь откуда-то из глубины устройства послышалось тихое шипение.
Не теряя времени даром, диверсант подхватил оружие и рванул прочь с баржи. На улице его ждали товарищи.
— Ну что?
— Все тихо, — уже на бегу ответил Рону один из его парней. От осознания того, какая мощная бомба готовится к взрыву у них за спиной, ноги сами по себе начинали передвигаться быстрее.
Впрочем, на своих двоих из города они выбираться не собирались. В двух кварталах отсюда — просто потому что при планировании всей операции не было до конца понятно, в каком месте удастся пришвартовать баржу — ирландцев ожидали лошади, которые должны были унести их прочь.
Дикая скачка по полупустым улицам охваченного эпидемией Лондона — то еще приключение. В некоторых местах улицы оказывались перегорожены брошенными телегами и каким-то мусором, приходилось закладывать крюка для объезда. Один раз наперерез выскочила банда каких-то оборванцев с явно недружественными намерениями, однако диверсанты не останавливаясь дали по выстрелу из своих барабаннков, что тут же охладило пыл самозваных Робин Гудов, желавших здесь и сейчас перераспределить немного чужого имущества в пользу бедных. Сиречь в свою, понятное дело.
Благо южная часть Лондона в эти времена была еще достаточно небольшой, фактически уже за Уолфортом город окончательно переходил в пригород, где диверсантам и предстаяло пересидеть самые сложные следующие пару дней. Нужно было дождаться, когда убегающая из Лондона толпа беженцев снесет карантинные кордоны и потом просочиться наружу, избежав встречи со злыми красномундирниками. А в том, что настроение у английских солдат будет паршивое, никто в общем-то не сомневался.
— Бабах!!! — Даже отсюда с расстояния порядка пяти-семи миль взрыв был настолько громкий, что кони едва не понесли от страха, пришлось срочно спрыгивать на землю, брать четвероногий транспорт под уздцы и вести пешком, иначе имелась вполне реальная вероятность сломать себе шею.
— Нихрена себе, — когда взрывная волна, чувствительно толкнувшая в спину, поднявшая с земли клубы пыли и, судя по стекольному звону, выбившая часть окон в окрестных домах, прошла мимо, ирландцы остановились и обернулись в сторону лежащего на севере города. Над Лондоном высоко в небо поднимался столб жирного черного дыма, не оставлявший никаких сомнений в том, что их задумка в итоге удалась на все сто. Что там происходило поблизости от рванувших разом двух тысяч тонн селитры, страшно было даже представлять. Ад, да и только.
— Будем считать, что за Мэри я сегодня отомстил, — еще раз перекрестившись прошептал Рон, чья личная история войны с англичанами началась с того, что его сестру изнасиловала и убила пьяная красномундирная солдатня. Обычное в общем-то дело для Ирландии, где буквально в каждой семье была подобная история, в которой кого-то где-то когда-то… В общем, поводы не любить своих завоевателей у жителей Зеленого острова точно были. И взрыв в центре Лондона тут был столько одним — пусть даже самым крупным — кирпичиком в мемориале, посвящённом их мести за все обиды. — Вперед парни, нужно успеть спрятаться, пока не началось самое веселое, будет глупо после всего пережитого оказаться затоптанными убегающей из города толпой.
Группа всадников, выведенная из оцепенения окриком командира, повскакивала обратно в седла и вновь рванула на юг.
Глава 17
События в столице Великобритании, приведшие в итоге к чуть ли не полному уничтожению Лондона, — во всяком случае его центра так точно — не могли не стать главным инфоповодом лета. Разрушенное и сгоревшее здание парламента, обрушившиеся арки Вестминстерского моста, сорванная крыша собора святого Павла, тысячи развалившихся от удара взрывной волны зданий, выбитые по всему городу окна. В разной мере пострадали постройки, находящиеся в радиусе 10 километров от эпицентра взрыва.
На месте катастрофы остался кратер диаметром в полсотни метров, а образовавшейся под действием взрыва волной речной воды затопило несколько лежащих ниже по течению населенных пунктов. Кроме того, начавшийся пожар — середина 19 века — это уголь, уголь и еще раз уголь, а уголь, как не трудно догадаться, отлично горит — нанес чуть ли не больше урона, чем сам взрыв. При том, что всех предыдущих событий даже тушить пожары оказалось фактически некому. Эти жаркие августовские дни еще долго местные будут называть «Вторым великим пожаром».
Количество погибших подсчитать даже примерно не представлялось возможным. Одно было понятно — речь идет на тысячи, а скорее на десятки тысяч человек. В середине 19 века — Лондон самый большой город в мире с населением почти два миллиона человек. Ближайший европейский конкурент Париж, отставал от своего британского конкурента чуть ли не вдвое, а в Санкт-Петербурге в это же время проживало всего семьсот примерно тысяч человек.
При этом пострадало в основном беднейшее население столицы, поскольку верхушка во главе с молодой королевой и королевским двором покинули Лондон еще в самом начале вспышки эпидемии холеры. В итоге результат получился двойственный — управление Британской империей удалось худо-бедно сохранить хоть и с определенными перебоями, а вот столица погрузилась в абсолютно неуправляемый хаос. Потерявшие буквально все люди подобно настоящему цунами бросились прочь, сметая все выставленные ранее властями карантинные кордоны и разнося холеру по остальной части острова.
Естественно, ни о какой посылке новых войск на континент в такой ситуации уже и речи быть не могло. Премьер-министр Роберт Пиль распорядился привлечь для разбора завалов армию, и все восемьдесят тысяч штыков уже стоящие в районе Дувра и ожидающие транспортный флот для переброски во Францию были срочно отозваны обратно.
В сложившейся диспозиции глупо было не воспользоваться моментном и не нанести удар по стоящим под Царьградом английским, неаполитанским и турецким войскам. Ради такого дела из Баварии и Ганновера была отозвана часть дивизий и кружным путем через Магдебург, Берлин, Суворовск, Москву и Екатеринослав переброшена в Одессу, откуда по морю перевезена в порт Бургас. Благодаря железной дороге переброска двух полнокровных пехотных корпусов заняла всего двадцать дней — невиданная ранее оперативность.
Пользуясь полнейшей растерянностью, царившей среди английского генералитета, генерал Астафьев нанес молниеносный удар в спину английским частям, осаждающим перешеек Галлиполийского полуострова. Двести пятьдесят километров восьмидесятитысячная армия русского генерала от инфантерии — это звание он получил за битву при Франкфурте и дальнейшие успехи на ганноверском направлении — наполовину состоящая из болгарских и валашских добровольцев преодолела всего за шесть дней и обрушилась на тылы Нейпира подобно снегу на голову. Одновременно со стороны полуострова ударили держащее там оборону войска довершив эффектный разгром и принудив остатки британцев к сдаче.