— Да уж… — Пробормотал цесаревич, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
Несмотря на то, что именно он, как наследник, проводил с императором, возможно, больше всего времени, сказать, что он сумел раскусить своего отца, Саша не смог бы даже с очень большой натяжкой. Дядя, мама и, пожалуй, Воронцов могли бы претендовать на то, что знают Николая Павловича еще лучше, но, к сожалению, все они уже мертвы, так что даже посоветоваться не с кем.
Когда Саша был маленьким, он воспринимал отца исключительно в качестве… Отца. Только годам к десяти он начал осознавать весь масштаб личности, рядом с которой ему повезло родиться и взрослеть.
Император сочетал в себе совершенно уникальный набор черт, ничего подобного цесаревич не видел за тридцать лет своей жизни даже близко. И, кажется, никто вокруг не видел. Великий князь регулярно замечал в разговорах со старыми соратниками императора — тем же Бенкендорфом уже покойным, к сожалению, Канкрином, с Борисом Юсуповым с другими вельможами, работавшими бок о бок с Николаем Павловичем в течении многих лет — настоящее благоговение и почти религиозное почитание. Нет, сакрализация власти вообще была свойственна России и православию, но здесь это отношение было гораздо более личным. Так, наверное, относились к Иисусу его апостолы — не просто как к лучшему из них, а как к тому, кто имеет по-настоящему божественную силу.
Слово императора было законом. Его мнение, зачастую — особенное в вопросах долгосрочного планирования — окончательным. Нет, конечно, и отец регулярно спрашивал совета у окружающих, консультировался со специалистами, истребовал справки у разных ведомств, но… Даже в такие моменты Саша регулярно ловил себя на мысли, что император уже имеет готовый ответ и лишь собирает материалы для его обоснования.
Наследник нередко задумывался, сможет ли он сам хоть немного приблизится к величию своего отца, и с сожалением констатировал, что нет. Не сможет.
Принесли обед. Ничего особо хитрого, тушеное мясо с овощами и гречкой, свежий хлеб, маленький кувшинчик красного вина. Кусок торта на десерт.
Неторопливо работая вилкой, Саша продолжал обдумывать крутящуюся в голове мысль. На него самого, на становление его личности отец повлиял монументально. Вот даже в еде — он почти не пил алкоголь, зато любил сладкое, прямо как отец. Никогда не курил, старался заниматься гимнастикой и вообще держать себя в форме. Кажется, ничего такого, но если посмотреть вокруг, то можно увидеть вокруг себя совершенно неприглядную картину. Как часто дети добившихся в своей жизни буквально всего вельмож вырастают абсолютными посредственностями? Регулярно. И не менее чаще вовсе природа отдыхает на детях так, что просто страшно смотреть.
Наследник непроизвольно примерял эту «модель» на себя и опять же задавался вопросом. Достоин ли он? Даже не самой короны — тут вопрос даже не стоял. Достоин ли он «подхватить знамя» Николая Освободителя. Строителя. Победителя. Великого?
Кстати, став отцом Великий Князь непроизвольно начал проецировать отношение Николая Павловича к себе на своего сына. Регулярно таскал маленького Ники в рабочие поездки, на всякие совещания и официальные мероприятия. Карола ворчала, мол зачем это нужно трехлетнему ребенку, а он просто вел себя так, как когда-то вел себя отец. Даже не пытаясь чаще всего отрефлексировать те или иные моменты. Это ли не признак величайшего признания и доверия к мнению нынешнего императора?
Великий князь закончил трапезу и вновь обратил свой взор на проносящиеся за окном просторы великой империи. Одна пятая часть суши. Тут в центральной России на полях еще лежал снег. В Николаеве и еще южнее — в Крыму снег уже сошел. Где-нибудь в Калифорнии снег выпадает сильно не каждый год, а, например, в Новом Смоленске, что на юге Африканского континента и вовсе о «белых мухах» никто не и слышал.
Велика Россия… И правитель ей нужен под стать. Себя наследник великим совсем не чувствовал, хоть и тащил на себе уже не малую часть государственных обязанностей. Вот и сейчас поезд Великого Князя через Москву, Суворовск, Берлин, Ганновер, Кельн и Брюссель — с двумя пересадками, поскольку Русская колея кончалась на границе с Ганновером, а после пересечения французского кордона начиналась уже собственная галльская железнодорожная система — ехал в Париж на конференцию по Африке. Тоже потенциально великое дело, разделить зоны влияния на Черном Континенте, одним махом присоединить к империи еще несколько миллионов квадратных километров территории.
И даже здесь Саша видел двойное дно. Почему император отправил наследника в Париж, а не поехал сам, имея возможность добавить еще и этот успех в коллекцию? Очень просто — потому что великому князю тоже будет полезно начать нарабатывать собственный авторитет. Постепенно выходить из тени отца, готовясь в обозримом будущем примерить себе на голову такую не легкую Мономахову шапку.
Саша бросил взгляд в висящее напротив зеркало и со вздохом подумал, что день, когда придется начать решать все самому, без оглядки на мнение отца за спиной, станет для него, вероятно, самым тяжелым в жизни.
Глава 11
Весна нового 1848 года ознаменовалась созывом большой международной конференции по разделу сфер влияния в Африке. Принимал конференцию Париж, и надо признать, что французы устроили из этого настоящий дипломатический фестиваль, стремясь напомнить всем соседям, что славные дни галлов еще совсем не ушли в прошлое.
Забавно, что первоначальным инициатором данного процесса выступила Португалия, которую наше сверхактивное заселение земель в Южной Африке немало насторожило и даже испугало возможностью потери вообще всех своих территорий на Атлантическом и Индийском побережье континента.
Необходимость разграничений территориальных претензий на черном континенте была уже относительно очевидна всем странам. Просто потому, что тут и там начали регулярно возникать мелкие вооруженные конфликты, грозящие перерасти в итоге в большую войну, а она была банальным образом никому не нужна. Во всяком случае пока.
Египет в Ливии, не смотря на предварительные договоренности, никак не мог провести границу с Францией. На юге стычки случались между англичанами, бурами, зулусами и русскими казаками. В районе Гвинейского залива и вовсе было не протолкнуться, тут имелись фактории чуть ли не у всех европейских стран. Включая даже Пруссию и Сардинское королевство.
Непосредственным же толчком к созыву конференции стал инцидент с попыткой занятия англичанами территории вдоль реки Нигер на три сотни километров в глубь Африканского континента, что было расценено в Париже как нарушение их зоны влияния. Кабинет Карла Х направил в Лондон достаточно резкую ноту, в которой недвусмысленно намыкалось на возможность начала открытого противостояния в колониях в случае, если подданные королевы Виктории не умерят своих аппетитов. В Лондоне почесали затылки и решили, что ссориться с возможным союзником против России из-за куска никому не нужной пустыни — глупо, и отступили. Уверен на сто процентов, что будь Великобритания в том состоянии, в котором она была в эти годы в моей истории, отступиться бы пришлось уже французам, но тут расклады сил все же были несколько иными.
При этом к непосредственному участию в работе конференции были приглашены только три страны — Великобритания, Франция и Россия, а всех миноритарных игроков банальным образом прокатили, заставив ждать решения «взрослых дядек» за дверью. Это очевидно никому не понравилось, но и выказывать державам первого эшелона своё недовольство тоже никто особо не стал — глупо это и малопродуктивно.
По нашему предложению Африку предстояло разделить на три большие зоны влияния, внутри которых уже каждая из «великих» держав сама строила взаимоотношения с более мелкими игроками.
— Смотри, — сам я на конференцию не поехал, отправил Александра, которому опыт большой дипломатии в будущем будет совсем не лишним. Перед отъездом я позвал его к себе в кабинет на последний инструктаж. — Самое главное — будущий Суэцкий канал, впрочем, поскольку он еще не построен, да и Египет держит перешеек достаточно крепко, не думаю, что за него будут сильно драться.
Странным образом в эти времена далеко не все верили в успех этого инфраструктурного проекта. Многие считали, что его в итоге постигнет участь канала в Никарагуа, и все закончится большим пшиком. Естественно переубеждать мы никого не торопились, скорее наоборот, каждую неудачу, растрату или задержку в сроках строительства дополнительно раздували в прессе аккуратненько выкупая свободные акции, которые обещали резко взлететь в цене после достройки канала и прохода по нему первых судов.
Идея к тому же заключалась в том, чтобы взять в свою «зону отвесвенности» Египет, в этой реальности представлявший собой достаточно крепкое и активно развивающееся государство и тем самым уменьшить площадь территорий, которые должны были отойти непосредственно Российской империи. Ну а за это получить самые лакомые куски без особого торга.
— Что еще?
— Еще Южная Африка, — я очертил прямоугольник, захватывающий предполагаемые места будущей добычи золота и алмазов. Не уверен, что попал на сто процентов, все же не так хорошо я помнил географию этого региона, а многих городов, за которые можно было бы зацепиться, еще просто не существовало. — Здесь есть залежи золота и алмазов. Огромные, во много раз большие чем в Калифорнии. Пока они не открыты, и никто о них не знает, нужно обязательно установить над этими землями наш контроль.
— Поэтому ты начал так активно переселять сюда казаков? — После секундной заминки уточнил Саша и дождавшись моего кивка переспросил, — но откуда ты знаешь про золото, если оно еще не открыто?
— Знаешь, сын, — я задумчиво почесал отросшую щетину на щеке. — Я обещаю, что когда-нибудь тебе все расскажу. Все, что знаю и все, что объяснит тебе странные моменты, связанные с моим правлением. Лет через десять, когда наконец решусь полностью отдать тебе бразды правления ты получишь ответы. А пока не спрашивай и просто доверься.