[369], я должна заставить тебя носить высокие каблуки, а сама ходить на низких. Он говорит, что Мэй[370] не хочет менять свои, а он стал носить гораздо более высокие. Сперва было неудобно, а теперь он привык. Представляю твое лицо, когда ты это читаешь, – действительно, какое-то безумие! Как будто рост имеет какое-нибудь значение, и потом мужчина на высоких каблуках выглядит слишком нелепо, я уверена, что ты никогда не будешь этого делать.
26 апреля (8 мая)
Дорогой, я уверена, что эти пять лет были благом для нас обоих, знаю только, что они заставили меня гораздо больше, чем прежде, думать о Боге. Ведь страдания всегда приближают нас к Богу, и, когда думаешь о том, что вынес ради нас Иисус Христос, какими незначительными и мелкими кажутся наши печали – а мы все равно раздражаемся и ворчим и не так терпеливы, как Он.
О, любовь моя, я хочу, чтобы ты был со мной, помог мне и научил меня быть лучше – я и наполовину тебя не стою, мне столько еще надо узнать. Вот поэтому-то я и говорю: не следует нам еще жениться, пусть эта разлука и тяжела. Лучше не торопиться. Подумай хотя бы о вопросе религии, ведь нельзя ожидать, что я сразу же все пойму и приму – а знать что-либо наполовину нехорошо, и должна же я немного узнать язык, чтобы хоть сколько-нибудь понимать богослужение 47.
Дневники цесаревича Николая Александровича
25 апреля. Гатчина
В 8.50 отправился снова по-прежнему в Питер. На Миллионной случился скандал: весь полк был выстроен от Эрмитажа до казарм по обе стороны улицы, потому что люди хотели поздравить меня с помолвкой – очень трогательно!
6 мая
Итак, мне сегодня 26 лет! Уже ближе к 30, чем к 20, – но зато, слава Богу, и жених – и чей еще? Такого сокровища, такого дивного существа, как Аликс! Телеграммы сразу полетели после полудня. Погода совсем поправилась. Получил поздравление от Аликс из Виндзора и очередное письмо от нее же. Гуляли вокруг озер и сидели в храме любви. После чаю отписывался от пакостных телеграмм и поспел справиться с ними до обеда.
23 мая
Получил письмо от моей дорогой Аликс; теперь уже дошло до № 32-го – недурно, если считать с 21-го апр[еля].
25 мая. Рождение милой Аликс
Как много я о ней думал целый день, как страстно хотелось бы обнять ее и провести этот день с нею вместе! Офицеры и все роты пришли к бараку поздравить меня – что меня тронуло!
Письмо королевы Великобритании Виктории цесаревичу Николаю Александровичу
25 мая (6 июня). Балморал
Дорогой Ники, я пишу тебе в этот замечательный день, день рождения нашей милой Алики. Уверена, что тебе он тоже дорог, и я желаю тебе также долгих лет жизни. Спасибо за твое очень доброе письмо от 20 мая к моему дню рождения[371]. Это был единственный по-настоящему теплый день с тех пор, как мы приехали сюда. Необычайно долго стояла холодная погода, очень часто шли дожди. Но уже гораздо теплее.
Результаты лечения дорогой Алики в целом удовлетворительны 48, но ей нужен исключительный покой и отдых. Посылаю тебе копию письма доктора из Харрогита[372], очень умного и хорошего человека. Она на диете и соблюдает строгий режим. Ей приходится много лежать. Это надо было сделать давно, но врач, которому, к сожалению, очень доверяет [семья], весьма глуп, и от него никакого проку, и он соглашается на все, о чем его просят. То, что она делает сейчас, надо было сделать прошлой осенью и зимой.
Кончина ее дорогого отца, беспокойство за брата и споры о ее будущем очень сильно подорвали ее нервную систему. Надеюсь, ты это поймешь и не будешь спешить со свадьбой, ведь ради твоего и своего блага она сначала должна выздороветь и окрепнуть.
Письмо принцессы Алисы Гессенской цесаревичу Николаю Александровичу
28 мая (9 июня). Харрогит
Дорогой Ники, в этот день десять лет назад мы приехали в Петергоф, и я впервые увидела и поцеловала моего милого Lausbub[373]. Как неизменно мил и добр ты был тогда ко мне – наши надписи на окне 49. После отъезда из России в 84 году я иногда молилась за тебя и потом, после 89-го, конечно, тоже – когда мне кто-то нравится, я не могу не молиться за него.
Подумать только, я уже 10 лет знаю тебя, это долго, не так ли? Я так и вижу тебя во время венчания, когда ты держал венец над Сергеем[374] – как много перемен и событий с тех пор – от этого становится грустно.
Письмо цесаревича Николая Александровича невесте принцессе Алисе Гессенской
2 (14) июня. Петергоф
Милая, ты не знаешь, каким я бываю хитрым – я самым бесстыдным образом надул бабушку, почитай письмо, когда мы будем в Виндзоре, и сама сможешь судить, как тебе не повезло быть помолвленной с таким существом! Я не могу не перечитывать снова и снова твое милое письмо – о! ты самая милая, добрая, ангельская маленькая девочка на свете! И то, что мне будет дано обладать таким сокровищем и любить тебя – нет! это слишком божественно и нельзя выразить словами. Я даже не воображал, что возможно такое счастье, как теперь. Я чувствую, что совершенно изменился, жизнь приобрела новый смысл, явилась цель жить для других и для себя самого! О! Моя милая – все это я познал с тобой!
Я высунулся из окна, глубоко вдохнул и втянул в себя чистый, теплый морской воздух, порывы которого донес до меня ветер,– и подумал о моей милой, дорогой девочке, показалось, будто ветер принес мне издалека твои нежные поцелуи. Хотя я и кажусь таким истуканом, я люблю тебя, моя дорогая, как лишь немногие могут любить! Quel est l’amour véritable? Celui qui aime et ne parle pas![375] Это так верно и точно в моем случае. Я люблю тебя слишком глубоко и сильно, чтобы это показывать; это такое священное чувство, я не хочу выражать его словами, они кажутся слишком вялыми, бедными и пустыми! Но теперь я постараюсь оставить привычку скрывать свои чувства, ибо, полагаю, в некоторых случаях это нехорошо и даже эгоистично. Ты не знаешь, моя драгоценная, и того, как давно принадлежит тебе мое сердце и как я страдал все эти мрачные годы. Моя дорогая примула, люблю тебя, моя душенька!!!!!
Письмо цесаревича Николая Александровича императрице Марии Федоровне
14 (26) июня. Виндзор
Дорогая Мамá, <…> Она[376] мне предписала заказать фрак с красным воротником и обшлагами, в котором я появляюсь, как и остальные, к обеду в чулках и башмаках. Я живу в тех комнатах, в каких ты останавливалась прежде; у меня в спальне висит твой портрет (!) Angeli[377], 50 на стене. Какая радость была увидеть третьего дня дорогую тетю Аликс[378] и cousins[379] – она выглядит замечательно хорошо, лучше, чем в прошлом году.
По утрам мы ездим с Granny[380] пить чай в Frogmore[381], после чаю Аликс и я гуляем или сидим в саду, и я ей читаю.
Письмо цесаревича Николая Александровича великому князю Георгию Александровичу
29 июня. Виндзор
Я или сижу дома с Аликс, или катаюсь с ней и королевой. Мне самому кажется смешной вся эта жизнь здесь, до чего я слился с английским семейством. Я почти сделался таким же необходимым человеком при моей будущей бабушке, как ее два индуса или шотландцы; я, так сказать, состою при ней, и самое лучшее то, что она весьма неохотно отпускает меня от себя.
Относительно нашей свадьбы ничего не решено, но мы оба думаем, что трудно будет устроить ее ранее января. Ей не хочется торопиться узнать нашу веру и язык, с чем я вполне согласен и, признаюсь, меня это очень радует, так как показывает, как она серьезно смотрит на этот вопрос. К обеду я здесь появляюсь во фраке с красным воротником и обшлагами, в чулках и башмаках – мерзость эдакая!
Дневник цесаревича Николая Александровича
8 июля. Осборн, остров Уайт
[Вставка – запись рукой принцессы Алисы Гессенской]
Мой дорогой мальчик, всегда неизменный, всегда единственный. Доверься мне и верь в свою девочку, которая любит тебя так преданно и глубоко, что не может об этом рассказать. Язык слишком беден, чтобы выразить мою любовь, восхищение и уважение. Что в прошлом, то в прошлом и никогда больше не вернется. Мы можем спокойно оглянуться назад. Мы все в этом мире подвергаемся искушениям, и когда мы молоды, мы не всегда можем противостоять им и побороть их. Но когда мы каемся и возвращаемся на путь истины, Бог прощает нас. «Если мы исповедуем грехи, то Он остается верен своему завету и сразу прощает нам наши грехи». Бог прощает тех, кто исповедуют свои прегрешения. Прости мне то, что я написала, я лишь хочу, чтобы ты был уверен в моей любви к тебе и в том, что я люблю тебя еще больше с тех пор, как ты рассказал мне эту маленькую историю 51. Как же глубоко тронуло меня твое доверие! Я молю Бога, чтобы я всегда была его достойна. Да благословит тебя Господь, бесценный Ники! (Англ.)
Письма цесаревича Николая Александровича принцессе Алисе Гессенской
16 (25) августа. Петергоф
Большое спасибо за твое милое письмо № 82, доставившее мне такое удовольствие, так как вчера не было ни одного! Значит, твои бедные ножки опять болят, как нехорошо с их стороны – хотел бы я быть рядом с тобой, уж я бы их растер! Не знаю почему, но сегодня у меня ужасное настроение, особенно вечером – мне не нравится, как выглядит дорогой Папá, он так кашляет; они говорят, у него раздражено горло. К тому же он почти не спит ночью, всего пару часов, что, конечно, выбивает его из колеи на целый день – подумать только, что это результат чрезмерной работы по ночам и нередко до 3-х часов утра!