Но это ничего. Федор к роскоши не привык, ему хватало и этого. Пока, на первое время. Он вполне мог продать ценности покойника Гуляева и купить неплохой домик где-нибудь на окраине, но довольствовался такой вот комнатой. Крыша над головой есть, где спать тоже, даже нужник в торце коридора.
В общем, Федора Волкова устраивало все, кроме головной боли, которая буквально раскалывала его череп. Но и это поправимо. Причина проста – вчерашнее излишнее подпитие в ближнем трактире. На столе стояла бутылка с красной головкой. Водка была куплена вчера в казенной винной лавке.
Государство в то время сохраняло монополию на производство и продажу спиртного. Поэтому нигде, кроме лавок да кабаков, разжиться крепким спиртным было нельзя.
На газете с десяток отборных соленых огурцов, купленных на рынке за две копейки, ломоть черного хлеба, пара луковиц, пачка папирос «Народные» с пляшущим мужичком, спички, стакан да жестяная банка под пепельницу. Полный набор для того, чтобы и здоровье подправить, и позавтракать. Но прежде надо воды выпить. Сухость во рту такая, что и водка не полезет. К тому же по нужде подпирает.
Федор откинул одеяло, встал с кровати, пошатнулся и посмотрел себе под нос. Половая доска на месте. Вчера он без труда сделал под ней тайник, в который спрятал кожаную сумку с ассигнациями, мелочью и драгоценностями.
Федор надел брюки, сунул ноги в тапки, приобретенные на том же рынке, открыл дверь, вышел в коридор. Там он увидел толстую молодую бабу в полураспахнутом халате, не скрывавшем ее огромных грудей и голых крупных коленей.
– Так вот ты какой, новый сосед! – с удивлением воскликнула она. – А то слышала, что поселился мужик какой-то, а не видела. Как звать-то тебя, красавец? – Баба безо всякого смущения разглядывала крепкий, мускулистый торс нового соседа.
– Меня зовут Федором. А ты кто?
– А я Зинка. В прачечной работаю.
– Прачка, значит?
– Угу, а что? Работенка не пыльная, платят, конечно, мало, да мне хватает. Одна я на этом свете. – Зинаида притворно вздохнула. – Ни муженька у меня нет, ни детишек.
– Что так?
– Да не встретила еще кавалера, который взял бы в жены. Мужички все больше на баловство в кровать затащить хотят.
– А ты отказываешь?
– Это смотря кому, – хитро прищурив глаза и подняв подол халата, ответила женщина. – Такому, как ты, не отказала бы.
Федор усмехнулся:
– Не отказала бы, говоришь? Ну и ладно, вечером зайду. Пригрею.
– Взаправду пригреешь?
– Сказал же. – Волков зашагал к туалету.
Оттуда как раз вышел мужик лет пятидесяти с разлохмаченными вихрами, хихикнул и сказал:
– Здорово, постоялец!
– Здорово!
– Дуля я.
– Кто?
– Дуля. Так меня все тут зовут.
– А чего?
– По фамилии Дулин. А по имени Григорий.
– Федор!
– Вот и познакомились. А Зинка, гляжу, уже захомутала тебя?
– Я не лошадь, чтобы на меня хомут надевать.
– Не злись. А Зинка, она ничего, баба справная. Гулящая, но нам того и надо. Чего с нее еще взять?
Федор открыл дверь нужника, бросил новому знакомцу:
– Давай, Дуля, я сам как-нибудь с бабами разберусь.
– Само собой! Конечно, сам, не я же.
– Вот и договорились.
Из туалета Федор прошел обратно в комнату. В коридоре он не встретил ни Зинки, ни Дули, ни кого-либо еще из соседей, которых, по числу комнат, должно было быть не менее дюжины.
Вернувшись, Федор распечатал бутылку водки, налил полный стакан. Он залпом выпил жидкость, обжигающую горло, с шумом выдохнул, хрустнул соленым огурцом, заел хлебом, почувствовал облегчение и икнул. Да, хорошо пошла.
Федор прикурил папиросу, сел на стул и отодвинул занавеску. За окном дом, такой же, как и этот, серые стены с отвалившейся штукатуркой. Погода пасмурная, но дождя нет. Он налил еще полстакана, выпил.
«А баба и вправду с виду ничего, в теле, есть за что подержаться, – подумал Федор о соседке. – Не красавица, конечно, но мне на ней и не жениться. А для утехи вполне сгодится, тем более сама напрашивается. Тут, в этом доме, таких доступных ничейных баб, наверное, пропасть. Вот и хорошо. Будет с кем проводить время».
О том, чтобы пристроиться на работу, Федор не думал. Приличную, чистую не найти, образования-то никакого, а ломать спину грузчиком в порту или мести купеческий двор за копейки нет ни надобности, ни желания. На что эти гроши, когда в тайнике целое состояние?! Да и наработался у покойника Гуляева сверх всякой меры. Напахался. Хватит. Не для того в Петербург приехал, чтобы рвать жилы. Пожить нормально, свободно, ни от кого не завися, ни перед кем не имея долгов. Коли с умом тратить, то средств, взятых из ларца Порфирия, хватит надолго.
От выпитой водки настроение у Федора поднялось. Он затушил окурок и сразу прикурил вторую папиросу. Баловство, конечно. Хоть коробку вытяни, и никакого толку. Это не ядреный самосад. Но в столице надо держать марку. Вот и костюмчик приобрел неплохой, да как раз по размеру. Выйти на люди не стыдно.
Федор опять похрустел огурцом, натянул сапоги, надел косоворотку, подпоясал ее ремнем, поверх набросил жилет и пиджак такого же цвета, как брюки. Он нацепил на голову кепку, притопнул. Новые сапоги скрипнули. Федор улыбнулся. Вот бы кто его таким в Долгопрудном увидел! Не узнали бы.
Федор сунул в карман папиросы, достал из тайника мелочи на три рубля, плотно уложил кусок половой доски, вышел и закрыл дверь на ключ.
Из комнаты напротив вновь показалась соседка.
– По делам уходишь, Федя?
– Тебе какое дело? – грубо ответил Волков.
– Да так, интересуюсь.
– Сама-то чего на работу не идешь?
– А у меня нынче выходной. По дому дел немало. – Она притворно вздохнула.
Федор усмехнулся:
– Какие дела-то?
– Постирать надо, прибраться. – Зинаида посмотрела на него. – Вечером гостя принимать. Не забыл об обещанном?
– Не забыл. Сказал, зайду, значит, так и сделаю.
– Можно вечера и не ждать, коли освободишься рано.
– Ты готовься, баба, а приду, когда смогу.
– Так мне недолго приготовиться.
– Все, Зинка, пошел я. И запомни, я прилипчивых и болтливых баб не люблю.
– А каких любишь?
– Покорных.
– Смотри, какой строгий!
– Какой есть.
Федор прошагал по коридору до черной лестницы, спустился во двор, через арку выбрался на улицу.
Дом имел и парадный выход для богатых жильцов. Вряд ли кто-то из них имел то, что лежало в тайнике Федора, но тем не менее. Этой лестницей могли пользоваться обитатели апартаментов, расположенных на втором и третьем этажах. Там красивые двери с резьбой, узорные решетки перил, пол выложен плиткой, каменные ступени покрыты ковром, разноцветные окна, лепнина на потолке и стенах. За порядком смотрят швейцар и старший дворник. Они донесут до квартиры тяжелые вещи. Постороннему человеку вроде Федьки Волкова туда хода нету. Пока.
Федор не спеша, поскрипывая сапогами и поглядывая на женщин, проходящих мимо, направился в сторону трактира. До питейного заведения оставалось всего ничего, какая-то сотня шагов, как вдруг из подворотни выскочил парень с сумкой через плечо. Он держал ее одной рукой и отчаянно размахивал другой. Тут же послышалась пронзительная трель полицейского свистка.
«Чего-то парень натворил, коли за ним городовой гонится. И ведь достанет!» – подумал Федор. Из подворотни показался здоровяк лет под тридцать в форме полицейского. Шашка мешала ему бежать, но он был явно быстрее парня. К тому же ему свистками ответили еще двое городовых. На постах службу несли, как правило, трое полицейских.
Федор принял решение спонтанно, не раздумывая, возможно под действием спиртного. Он подставил ногу полицейскому и тот со всего маху рухнул на мостовую.
– Ах, чтоб тебя! – крикнул он.
Парень юркнул в проходной двор, остановился, обернулся.
Полицейский меж тем начал подниматься, приговаривая:
– Вот я сейчас тебя, сволочь кабацкая, угощу кулаком.
Федор хмыкнул и носком сапога ударил его в лицо.
– Угостил, пес? На тебе еще!
Второй удар пришелся в челюсть. Раздался хруст ломавшихся костей.
– Получил?
Парень из арки крикнул:
– Эй! Хорош, давай сюда!
Федор опомнился. Свист городовых, спешащих на помощь товарищу, быстро приближался.
Федор бросился к парню.
Тот указал на двор.
– Туда! Не отставай, я тут каждый закоулок знаю.
Они скрылись в проходном дворе, выскочили на улицу. У мясной лавки стояла пролетка.
Парень не раздумывая подбежал к экипажу, запрыгнул на сиденье и крикнул новому товарищу:
– Сюда!
Федор примостился рядом.
Извозчик обернулся и спросил:
– Чуть не попался, Толя?
– Ты не разговаривай, Гамиль, давай к Марии!
– Это мы быстро!
Пролетка понеслась к проспекту.
Парень повернулся к Волкову:
– Спасибо!
– Не за что, – ответил Федор. – А чего городовой гнался за тобой?
Тот ударил ладонью по сумке и ответил:
– Да я тут листовки расклеивал. Он заметил. Хотел задержать. Я от него, он за мной. Если бы не ты, то догнал бы.
Волков кивнул и сказал:
– Тот догнал бы! Крепкий малый, здоровый.
– А ты его сильно. Сапогом в лицо, челюсть сломал точно. А может, убил?
– Может, и убил, – спокойно, безо всяких эмоций, словно о чем-то обыденном, сказал Федор. – Ну и что?
– Не надо бы так.
– А как надо? Самому получить в морду, извиниться, побитой собакой ползти в конуру и зализывать раны? Я так не привык. Мне грозят, я бью.
– Он что, грозил тебе?
– Да.
– И все-таки слишком жестоко.
– Иначе не умею. Куда едем-то? Я город не знаю.
– Недавно в Петербург приехал?
– Вчера.
– А как зовут тебя? – Парня явно привлекал этот сильный, спокойный, знающий себе цену, в то же время жестокий мужик.
– Меня-то? Федором Алексеевичем Волковым.
– А меня Анатолием Абрамовым.
– Я слышал, как извозчик назвал тебя по имени. Так куда, спрашиваю, едем? Где дом твоей Марии?