– Ты только ко мне не суйся. К себе иди. Зинаида, договоримся так. Ты живешь по-прежнему, а я буду приходить, когда захочу. Надоешь, скажу. И не прилипай. Не люблю я баб, назойливых как мухи. Поняла?
Зинаида вздохнула:
– Как не понять.
– Ну и хорошо. – Он потрепал ее по щеке. – Не грусти, Зинка, ты баба горячая, любить умеешь. Так что все у тебя будет хорошо.
– Будет ли, Федя?
– Будет. Не со мной, так с другими. Какие твои годы? Еще замуж выйдешь, детей нарожаешь.
– Я с тобой хочу.
– А я в сортир хочу. Все, пошел. – Волков встал с пола, оделся, захватил недопитую бутылку и вышел в коридор.
Он на всякий случай проверил тайник, сходил в туалет и завалился на кровать. Хоть и спал днем, да ночь выдалась тяжелая.
Трое суток ничего не происходило. Федор вставал рано, с лестничной площадки смотрел на улицу. Пролетки Камаева там не было. Он отправлялся в трактир, завтракал, бродил по улицам, обходил вокруг дома, в котором жила Мария Бранд, но на квартиру не шел. Ночи Волков проводил с Зинаидой, а думал все больше об Адине.
Ситуация изменилась на четвертые сутки. Утром Федор по пути в туалет заглянул в окно лестничного пролета и увидел знакомый экипаж.
«Опа! – подумал он. – Вот и татарин. Значит, Якубовский вспомнил обо мне».
Волков быстро умылся, оделся, вышел во двор, проскочил на улицу и сел в пролетку, верх которой был поднят.
– Здорово, Гамиль!
– Здравствуй.
– По мою душу?
– Да. – Извозчик тронул коня, и экипаж загрохотал по мостовой.
– Чего Леонид меня зовет, не знаешь?
– Нет, – односложно ответил Гамиль.
Федор усмехнулся:
– А чего ты вообще знаешь, татарин?
– Что надо, то и знаю.
– Хитрый, да?
– Какой уж есть.
Волков заметил, что пролетка свернула в проулок:
– Ты куда везешь меня, Гамиль?
– Тут недалече. В чайную.
– Зачем? Я чай по утрам не пью, больше водку.
– Что приказано, то и делаю. – Он остановил коня. – Приехали. Леонид Владимирович ждет внутри.
– Мне заплатить тебе?
Извозчик покачал головой:
– И что ты за человек, Федор?
– В отличие от тебя, вполне нормальный.
Камаев вздохнул:
– Ну-ну, ступай, а я подожду.
– Ага. Работа у тебя такая, ждать и возить. – Волков соскочил на мостовую, прошел в заведение.
Якубовский сидел за дальним столом в углу и пил чай. Кроме него в заведении посетителей не было.
Волков присел рядом.
– Приветствую тебя, Леонид.
– Здравствуй, Федор. Ты сегодня с утра, смотрю, трезвый.
– Я не пьяница каждый день глаза заливать.
– Это хорошо.
– Чего звал?
– Погоди. – Якубовский подозвал полового и заказал еще пару чая.
Так в те времена назывались два чайника. В большом был кипяток, в маленьком – заварка. Колотый сахар подавался отдельно, если клиент его заказывал.
– Я не хочу чая, – сказал Волков.
– Отчего?
– Не хочу, да и все.
– А надо, Федор, иначе мы с тобой будем смотреться подозрительно.
– Да буфетчику плевать, кто и что делает в чайной, главное, не хулиганят. А мы люди солидные. – Федор усмехнулся.
– Как знать. Возможно, ты прав, но лучше подстраховаться. Разговор предстоит серьезный.
– Ты имеешь в виду то, о чем хотел поговорить позже?
– Да.
– Так давай сразу к делу.
Половой принес заказ. Волков достал папиросы, закурил.
– Что ж, давай к делу, – проговорил Якубовский и спросил: – Ты о фабриканте Сазонове Владимире Яковлевиче слышал?
– Нет. Кто такой, чем знаменит?
– Своей жестокостью в обращении с рабочими.
– Будто другие фабриканты и заводчики все доброты несказанной.
– Но Сазонов даже среди них выделяется. Он владеет мыловаренной фабрикой. Рабочих за людей не считает, за тяжелый труд платит копейки. За малейшую провинность, скажем, минутное опоздание, накладывает штрафы. На его фабрике подрывают здоровье и дети, а ему плевать на них, на всех, кто вынужден зарабатывать на жизнь своим трудом. Рабочие и их семьи для Сазонова – обычный скот. Тебе, познавшему унижение батрачества, не надо объяснять, что это такое.
Волков помрачнел, кивнул.
– Верно, мне этого объяснять не надо.
– Когда рабочие подали на него жалобу, Сазонов…
Федор прервал Якубовского:
– Хорош, Леонид, ходить вокруг да около. Скажи, что сделать требуется.
– Наша организация приговорила Сазонова к смерти.
– И как же вы решали?
– Голосованием.
– Адина тоже была за убийство?
– Не убийство, Федор, а заслуженная кара.
– Пусть так, так «за» или нет?
– Она голосовала «за».
Волков хмыкнул:
– Никогда не подумал бы.
– Ты ее еще не знаешь.
– Надеюсь, узнаю. Значит, вы приговорили Сазонова к смерти, а прикончить его должен я, так?
– Ты никому ничего не должен, Федор, но…
– Да ладно тебе, – вновь прервал Якубовского Волков. – Убью, если надо. Только как это сделать? У меня и оружия, кроме ножа, нету. И Сазонова этого я не знаю.
– Но ты согласен?
– Сказал же, что убью!
– Хорошо. Револьвер я тебе дам. Оружие проверено, стреляет без осечек. Сазонов каждую пятницу около четырех часов приезжает к своей любовнице и находится у нее до семи вечера. Привозит фабриканта личный кучер в такой же пролетке, как и у Камаева. Сазонов не желает афишировать свою связь на стороне. Адрес дамочки известен.
Волков усмехнулся:
– Недолго фабрикант милуется со своей любовницей.
– У него ревнивая жена. Вечера Сазонов проводит с ней. Поэтому и выезжает к любовнице в рабочее время, на три часа, в сопровождении одного только кучера, верного ему человека. Хотя у фабриканта есть и охрана.
– Понятно. Сазонов и кучер имеют оружие?
– О кучере я знаю лишь то, что зовут его Степаном. Есть ли у него оружие, выяснить не удалось. А вот Сазонов револьвер с собой не носит.
– Понятно. Четверг завтра. Значит, в четыре часа или попозже, в семь вечера, я должен пристрелить господина Сазонова?
– Да, Федор. До места и обратно тебя доставит Камаев. С тобой поедет Анатолий.
– А он на что?
– Посмотрит, что к чему, подъезд проверит, предупредит об опасности, если что.
– Нет, – категорически заявил Волков. – Такой расклад не пойдет.
– Почему?
– Студент только привлечет к себе ненужное внимание. Анатолий дергается, чуть что, бежать норовит. А в таком деле, как убийство, нужны расчет и спокойствие.
– Но тебе без помощника не обойтись. Камаев для этой роли не годится.
– Да, у него будет своя работа. Помощник нужен, но не мужик.
– Что ты имеешь в виду?
– Не что, Леонид, а кого. Лучшей помощницей будет Адина.
– Адина? – еще больше удивился Якубовский. – Но она скорее Анатолия растеряется.
– Не растеряется. Я расскажу ей, что да как надо делать.
– Но почему Адина?
Волков затушил папиросу, сделал глоток чая.
– А ты сам подумай. Молодая, красивая, прилично одетая девушка прогуливается по улице. Кто подумает, что она пособница преступника? Никто. Адина спокойно и место осмотрит, и фабриканта с курьером отвлечет. Если Сазонов падок на баб, то на Адину внимание обратит. А с ним и кучер. Вот тут я и подойду к пролетке. Два выстрела в упор, и все. Дело будет сделано.
– Ты намерен убить и кучера?
– Нет, стану ждать, пока он в меня пальнет или шум подымет. Свидетелей, Леонид, надо убирать.
– А Адина? Ее могут из дома заметить.
– Анатолия тоже могут заметить. Только на Адину никто не подумает, что она замешана в преступлении, а студента сразу же подвяжут к убийству. В общем, так, Леонид, если хочешь, чтобы я прибил Сазонова, то давай мне в помощницы Адину.
Якубовский пожал плечами:
– Не знаю, согласится ли она.
– Ты же говорил, что Адина – сильная девушка. К тому же она голосовала за смерть фабриканта. Или ты не уверен в своих людях?
– Адина так молода!
– Все мы когда-то были молодыми.
– Хорошо, я поговорю с ней.
– Мы поступим так, Леонид. Давай адрес, я проеду туда с татарином, погляжу, потом подскочу к вам на квартиру. Адина будет там?
– Должна быть.
– Не будет, пошли за ней студента или армянина. Пусть к моему приезду Адина будет на квартире Марии. Там же обговорим все мелочи завтрашнего дела. Револьвер пусть пока лежит у Камаева. Ты уверен, что он не даст осечки?
– Уверен.
– Смотри! Я, конечно, и ножом могу завалить фабриканта с кучером, но только если у Степана не окажется ствола. Так что надо еще раз проверить револьвер и не забыть зарядить.
– Хорошо. Казарян вечером за городом проверит.
– Адрес?
– Его знает Гамиль.
– Отлично, тогда пока все. Поехал я.
– Да, а я на квартиру. Когда вернешься?
– Это зависит от Гамиля. Я же не знаю, куда ехать придется. На прикидку всего дела мне потребуется минут двадцать, от силы полчаса.
– Значит, где-то через час приедешь к Марии.
– Не забудь, Адина должна быть там.
– Да.
Волков вышел из чайной, прошел за угол, сел в пролетку.
Камаев обернулся и спросил:
– Куда едем?
– По тому адресу, который ты знаешь.
– Понял.
Дом, в котором проживала любовница Сазонова, находился на набережной. Днем она была пустынна. Вряд ли и вечером здесь гулял народ. Поблизости ни кафе, ни ресторанов, ни чайных. Освещения тоже нет. Место хоть и в центре города, но довольно пустынное. Вряд ли любовница Сазонова имела собственную квартиру. Скорее всего, фабрикант снимал ее и место для этого выбрал удачное.
Волков осмотрел дворы, проходы, близлежащие улицы, вернулся к месту, где оставил Камаева, сел в пролетку и бросил извозчику:
– К госпоже Бранд.
В половине двенадцатого Федор вошел в квартиру.
Дверь открыл Якубовский, пропустил его в гостиную и спросил:
– Все в порядке?
– У меня да. Адина здесь?
– Здесь.
– Скажи, Леонид, а отец ее знает, что дочь связана с вами?
– Нет, конечно.