– Как это не было? Манифест об отречении был опубликован во всех газетах.
– Временщики опубликовали то, что сами и создали. Я присутствовал при этом, поэтому могу со всей ответственностью заявить, что государь не отрекался от престола.
– Это уже не важно.
– Приходится согласиться. Скажите, а где сейчас находится Ульянов?
– Поговаривают, что сейчас он в Финляндии, где точно, не скажу. Этого никто не знает, иначе его уже арестовали бы.
– А информация о том, что Германия финансирует большевиков, подтверждена?
– Прямого подтверждения, насколько я знаю, нет, но кому больше всех выгодна очередная смена власти в России? Причем такая, которая может закончиться выходом России из войны? Ответ очевиден: Германии. Следовательно, немцы не пожалеют денег, дабы свергнуть Временное правительство, призывающее к продолжению войны. Алексей Евгеньевич, в Петрограде тревожно. Хорошо вам, вы сидите дома и узнаете о событиях из газет. А мне приходится…
– Не вешайте нос. Что для вас изменится, если к власти придут большевики? Перейдете на их сторону и останетесь при своих интересах. Так сделают многие. – Покровский едва не сказал «предатели и подонки». – Какие новости по царской семье, Петр Петрович?
– Заслуживающих внимания – практически никаких. Семья продолжает находиться в Тобольске, под охраной. Ей ничего не угрожает. По крайней мере пока.
– Вы связываете безопасность государя и его семьи с Керенским?
– Не только. Но с Александром Федоровичем в первую очередь. Слава богу, сейчас в Петросовете не звучат требования суда над императором или помещения его в тюрьму. О нем вообще почти не говорят.
– Ясно. Держите, пожалуйста, меня в курсе событий.
Покровский не успел зайти в кабинет, как телефон издал сигнал вызова.
– Слушаю, – ответил князь.
– Алексей Евгеньевич? – услышал он женский голос. – Это Лиза Ступина.
– Елизавета Андреевна, здравствуйте, рад вас слышать.
– Добрый день, Алексей Евгеньевич. К нам приехал человек от Сергея.
Это было неожиданно.
– Вот как? Интересно. Надеюсь, с Сергеем все в порядке?
– Да. Человек хочет встретиться с вами, спрашивает, возможно ли это.
– Конечно. Если его не затруднит, пусть приезжает прямо ко мне. Адрес мой помните?
– Да, конечно.
– Я жду его.
– Хорошо. До свидания, Алексей Евгеньевич.
– До свидания, Лиза, привет батюшке и матушке.
– Благодарю, передам.
Покровский положил трубку и задумался: «Что бы это означало? Скорее всего, Кириллин не смог связаться с Петроградом из Тобольска и направил для этого курьера. Остается надеяться, что это человек надежный. У Сергея в Тобольске особого выбора нет и быть не может, но и первого встречного он на меня не выведет. Что ж, дождемся, поговорим с этим человеком».
Он попросил горничную поставить самовар.
Вскоре возле дома остановилась пролетка. Покровский из окна видел, как из нее вышел мужчина в штатском, но с явной военной выправкой. Вместо правой кисти у него был черный протез.
Через минуту денщик Рубейко доложил:
– К вам, ваше сиятельство, поручик Беркутов из Екатеринбурга.
– Пусть войдет, Степан. Попроси Лиду принести сюда чай.
– Слушаюсь!
В кабинет вошел мужчина с протезом.
– Разрешите представиться: поручик Беркутов Владимир Борисович.
Покровский улыбнулся, подошел к гостю.
– Покровский Алексей Евгеньевич. Прошу, проходите, присаживайтесь. Сейчас будет чай.
– Слушаюсь, ваше превосходительство!
– Да не надо официальностей, Владимир. Вы не против, если я буду называть вас по имени?
– Никак нет.
Лида принесла поднос со стаканами и сахарницей.
– Пожалуйте, угощайтесь.
Покровский взял стакан. То же самое сделал Беркутов.
– Где воевали, поручик?
– В Галиции, ваше превосходительство.
– Называйте меня Алексеем Евгеньевичем. Значит, в Галиции?
– Во время отступления был ранен, лишился кисти, уволен в отставку. В настоящее время проживаю в Екатеринбурге, там у меня свой дом. Родители умерли, когда я был на фронте. В Тобольске живет сестра. Я навещал ее и встретился с подпоручиком Сергеем Кириллиным.
Покровский попросил:
– Об этом, пожалуйста, подробнее, Владимир.
Беркутов рассказал, как встретился с Кириллиным, о чем был разговор на улице и дома, упомянул о хамском поведении Никольского, а затем слово в слово передал то, что должен был.
– Значит, на данный момент августейшая семья охраняется надежно и ей ничего не угрожает?
– Так точно!
– Хорошо. Как я понимаю, вы готовы стать связующим звеном между мной и Кириллиным?
– Почту за честь.
– Тогда надо продумать, как осуществлять связь. Но после обеда. Вы наверняка голодны.
– Нет, я пообедал у Ступиных. Хорошая жена у Сергея.
– Пока еще невеста, но девушка действительно хорошая. Что ж, раз вы пообедали, то перейдем к делу. Какие будут соображения по данному вопросу?
– Я думал об этом. Можно использовать вот какой вариант. Я переезжаю в Тобольск. Если Сергею надо что-то передать, то отправляюсь в Тюмень и оттуда шлю телеграмму. Шифр придумать несложно.
– Что еще можете предложить?
– Подруга моей сестры работает на телеграфе в Тобольске. Можно отправлять сообщения через нее. От моего имени. Офицеров охраны комиссары проверяют, но всю корреспонденцию они контролировать физически не могут.
– А ваше постоянное присутствие в Тобольске не вызовет подозрений?
– Не исключено. Тамошний совет проявляет чрезвычайную активность. Его члены как тараканы стараются залезть в каждую щель.
– Они контактируют с комиссарами?
– Об этом Кириллин не говорил. Но вряд ли. Полковник Кобылинский, по словам Сергея, не тот человек, чтобы на него могли оказывать влияние местные горлопаны-революционеры. Так же положительно Сергей отзывался и о комиссаре Панкратове.
– Но у него хамоватый заместитель.
– Да, Никольский. Тот как раз подходит для совета. Но они без Панкратова ничего не решают.
– Сейчас не решают, потом ситуация может измениться. Думаю, что вам постоянно находиться в Тобольске не следует. Это лишний соблазн для Кириллина, а за ним установлено наблюдение. Поэтому вы встретитесь с ним в Тобольске, узнаете все о телеграфистке, определите, можно ли ей доверять. Впрочем, от нее требуется немногое – всего лишь в обход инструкции отправлять телеграммы офицера охраны своей девушке. Кириллин должен передавать сообщения на имя Лизы. Если все сложится и канал связи будет установлен, то после контрольной телеграммы вам следует убыть в Екатеринбург.
– А если окажется, что телеграфистке доверять нельзя?
– Тогда придется использовать первый вариант.
– Я все понял. Завтра же отправляюсь обратно. А сегодня…
– Вы остаетесь у меня. Не будем стеснять Ступиных.
Утром он отбыл из российской столицы и вернулся в Тобольск 5 октября.
– Скажи, Лена, ты по-прежнему в хороших отношениях с той телеграфисткой?.. Извини, забыл имя.
– С Ниной? В хороших. А почему ты спросил об этом?
– Ты уже знаешь, что в охране царской семьи служит мой друг.
– Ну и что? Подожди, я, кажется, начинаю догадываться. Твоему другу стало скучно в Тобольске, и он решил завести себе любовницу. Если так, то скажу сразу, ничего не выйдет. Нина – женщина порядочная. Да, она овдовела, у нее подрастает дочь. Без мужчины плохо, но она хранит память о муже, которого любила до беспамятства. Как и он ее. Они были счастливы…
Беркутов прервал сестру:
– Нет, не так. У моего друга есть невеста, можно сказать жена, которую он очень сильно любит и не помышляет об измене.
– Тогда при чем здесь твой друг и Нина Карасева?
– Понимаешь, Лена, Сергей в таком положении, что даже подать весточку о себе не может. Вся корреспонденция проверяется. Особенно тщательно отслеживается переписка офицеров. Одно неосторожное слово, и последствия могут быть непредсказуемыми. Вот я и хотел узнать, может твоя подруга, не докладывая начальству, изредка отправлять телеграммы Сергея его невесте?
– Вот оно что. Не знаю, надо с Ниной поговорить.
– Так поговори, сестренка.
– Хорошо. Нина сегодня не работает, значит, дома. Я схожу к ней вечером.
– Нет, Лена, надо сходить сейчас. Я приехал всего на сутки, завтра уеду. Вдруг вечером ты не сможешь встретиться с подругой? А без меня Сергей постесняется к тебе обратиться, да и подставлять не захочет. Ведь за офицерами пристально следят.
– Как все сложно! Хорошо, покормлю в обед мужа и схожу.
– Аркадий в Тобольске?
– Да.
– У него и сейчас есть работа?
– А когда кто-то отменял следствия и суды?
– Понятно. Когда он придет?
– Обычно обедает в два часа. Но может прийти раньше или позже.
– Значит, где-то после двух ты сходишь к подруге?
– Как освобожусь.
– Ты уж постарайся ее убедить, что ничего противозаконного в просьбе Сережи нет. Всего лишь небольшая хитрость. Она любила, значит, поймет.
– Постараюсь.
Беркутов поцеловал сестру, вышел из дома и направился к Благовещенской церкви. Мимо проходил солдат.
Поручик окликнул его и спросил:
– Ты подпоручика Кириллина знаешь?
– Еще бы, он мой командир.
– Прекрасно. Сергей Викторович сегодня не на дежурстве?
– Нет, вчера только отдежурили.
– Ты, голубчик, мог бы ему передать, что его ждет старый друг?
– Почему нет? Передам, мне не тяжело.
– Сделай, пожалуйста. Я буду здесь.
– Хорошо.
Вскоре к храму подошел Кириллин:
– Здравствуй, Володя! Что-то задержался ты. Я ждал тебя неделю назад.
– Здравствуй. Вот так у нас сейчас железная дорога работает.
– Все нормально?
– Да. Я встречался с князем, сообщил все, что ты просил.
– Он что-нибудь передал?
– Может, прогуляемся по улице, а то стоим тут на виду у всех.
– Так лучше. Значит, нам нечего скрывать. Так что передал Покровский?
Беркутов кратко доложил о сути разговора с Покровским и добавил: