437.
Либава. 1906.
«18 января 1906 года. При попытке отправиться на пароходе за границу арестован главный агитатор в Гробинском уезде Штраус. 18 января по решению полевого суда в Прекульне он казнен через повешение. Вместе с ним расстреляно 12 крестьян»438.
Собачьевская Слобода. 1906.
«Январь 1906 года. Черниговская губерния. Глуховский уезд. Воронежская волость. Село Собачьевская Слобода. Местный помещик Данилевский застрелил во время порубки леса 19-летнего крестьянина Егора Клипа и ранил другого крестьянина»439.
Двинск. 1906.
1 февраля 1906 года. «В ночь на 29 января 1906 года солдаты, оцепив дом одного из крестьян, ворвались во внутрь дома и, повалив на пол старика и двух его сыновей, начали избивать их нагайками. По распоряжению офицера, руководившего этой расправой, избитые крестьяне были удалены на двор, после чего солдаты обобрали их имущество „до последней тряпки“ и подожгли избу. При этом офицер заявил женщинам и детям: „Если будете тушить, то я всех вас расстреляю“. Награбленное имущество и изувеченных старика и двух его сыновей солдаты увезли в соседнее имение, где бросили избитых крестьян в конюшню. В конюшне их продержали трое суток и ежедневно подвергали по несколько раз самому жестокому избиению. Когда несчастные жертвы расправы были изувечены до неузнаваемости, их отправили на лошадях в Двинскую тюрьму. По дороге в Двинск солдаты стащили одного из них с повозки и тут же застрелили его. Когда по прибытии на станцию Л. стали проверять по именным спискам арестованных и обнаружили отсутствие Ивана Л., солдаты заявили, что они застрелили его за попытку бежать… Тело расстрелянного Ивана Л. лежало неубранным в поле целую неделю, причем власти отказались выдать его родным убитого и лишь впоследствии разрешили предать его погребению. 30 января того же года офицер упомянутого отряда в сопровождении административных властей, созвав крестьян, заставил их стать на колени и расписаться на чистом листе белой бумаги. Отобрав их подписи, им объявили: „Вы можете теперь идти по домам, а приговор будет постановлен без вас“. После этого военные власти стали творить „скорый и милостивый суд“ – грабить волость и сажать крестьян без разбору в тюрьму, угрожая отсутствующим, в случае неявки их в указанный срок, поголовной смертной казнью и сожжением их домов. „Пока что, – заканчивает свою жуткую исповедь автор этой записи, – казнено 22 человека, один убит и один дом сожжен“»440.
Сисегаль. 1906.
«29 января 1906 года. Лифляндская губерния. Рижский уезд. В 8 часов вечера в дом Морица Шиллинга явилось двое стражников, предъявивших к нему требование немедля явиться к их начальнику – приставу. Мориц Шиллинг беспрекословно подчинился их требованию и тотчас же отправился в сопровождении стражников к приставу. По дороге к дому пристава Мориц Шиллинг был остановлен офицером 5‑го уланского полка, предъявившим к нему категорическое требование доставить безотлагательно к 9 часам вечера – свою дочь Клару Шиллинг-Якович, пригрозив ему, в случае ее неявки, немедленным сожжением всего его имущества. И действительно, офицер не замедлил привести в исполнение свою угрозу: не успел Мориц Шиллинг вернуться домой и передать своей жене требование офицера о немедленном приводе Клары Якович, как спустя 10–15 минут, по возвращении домой, к нему в дом нагрянул отряд улан 5‑го полка под предводительством нескольких офицеров и, не говоря ни слова, стал выносить из его дома имущество. Сложив на дворе вынесенное имущество Морица Шиллинга, состоявшее из дубленных кож, гробов (у Шиллинга было четыре мастерских: кожевенная, седельная, столярная и малярная), платья, мебели и проч., солдаты тут же, на глазах перепуганного Шиллинга, сожгли его имущество – и, арестовав Морица Шиллинга, увезли его вместе с четырьмя другими арестованными латышами в имение Эссенгоф, Рижского уезда, где в ту пору квартировал 5‑й уланский полк знаменитого „заплечных дел мастера“ генерала Орлова. По приводе арестованных в имение Эссенгоф Мориц Шиллинг ни разу допрошен не был и лишь 30 января впервые был доставлен для допроса в имение Фистелен (в 12 верстах от Эссенгофа), где оставался под стражей до 1 февраля. Невзирая на заверения В. Ф. фон Кавера (находившегося в имении Фистелен), что с Морицем Шиллингом „ничего не будет“, несчастный Шиллинг и арестованный вместе с ним Калнынь (кожевенный мастер, служивший у Шиллинга) были расстреляны»441.
Газенпот. 1906.
«3 февраля 1906 года. В Фестене явилась третья карательная экспедиция генерала Орлова. Вблизи Газенпота расстреляны 32 человека.
4 февраля 1906 года. Вблизи Газенпота повешен учитель; расстреляны двое крестьян»442.
«7 февраля 1906 года близ Гробина расстреляны восемь человек и сожжены две усадьбы»443.
Борисовка. 1906.
«15 февраля 1906 года. В слободе Борисовке, Черкасского округа, толпа крестьян разгромила дом Тарасова и самого Тарасова убила»444.
Ардатов. 1906.
«17 февраля 1906 года. В Ардатове Симбирской губернии на Масленой неделе во время базара произошла кровопролитная схватка между стражниками и съехавшимися крестьянами. Народ избил стражников, последние стреляли. Убиты мальчик и крестьянин, ранено восемь человек»445.
Курск. 1906.
«22 февраля 1906 года. Крестьяне села Щеголево, Суджакского уезда, отбили у стражников двух крестьян. Вызванные 45 драгун 36‑го Ахтырского полка открыли по улицам села стрельбу. Залпами убили девять человек, много раненых»446.
Ровеньки. 1906.
«28 февраля 1906 года. Воронежская губерния. Острогожский уезд. Слобода Ровеньки. Здесь был арестован учитель Поперека. Немедленно собравшиеся крестьяне стали наступать на полицию и казаков, бросая в них камнями и палками. Одновременно в трех церквях зазвонили в набат, созывая народ. Полиция и казаки, пустив в ход огнестрельное оружие, убили двух крестьян и семь ранили»447.
Рогачик. 1906.
«В Мелитопольском уезде, в 15 верстах от села Рогачика находилось имение великого князя Михаила Николаевича, которое охраняли драгуны. 27 февраля 1906 года в село Рогачик приехали два драгуна для закупки продуктов. Был базарный день, и около драгун собралась компания крестьян, которые вместе с ними гуляли и выпивали. Среди этой компании нашлось несколько бывших кавалеристов, которые заспорили с драгунами о воинской чести и назначении солдата. Спорили о том, насколько совместимо с достоинством солдата применение оружия не против вражеской армии, а против своих сограждан. Спор делался все жарче и дошел до драки, в которой загулявшие драгуны были побиты. Они сели на лошадей и ускакали.
На следующий день, в 6 часов утра, в село Рогачик явился корнет Бурчак-Абрамович с карательным отрядом из 21 драгуна. Он подъехал к волостному правлению, потребовал к себе урядника и предложил ему представить список тех, кто избивал драгун. Урядник ответил, что там была толпа и он не знает, кто бил драгун. Корнет требовал фамилий, угрожая расправиться с урядником. Урядник, опасаясь расправы, назвал несколько фамилий крестьян, но говорил, что они могли только присутствовать при драке. Но корнета не интересовало расследование: ему был нужен кто-нибудь, на ком можно проявить свое право убивать людей.
Карательный отряд помчался к хате одного из названных урядником крестьян – Марченко. Весь двор наполнился кавалеристами, и Бурчак-Абрамович потребовал, чтобы Марченко вышел к нему. Жена Марченко заявила, что мужа в хате нет. В ответ корнет потребовал выдать мужа, иначе он покажет ей, что значит „противодействовать власти“. В это время в огороде показался сам Марченко. „Руби его!“ – раздалось приказание корнета, и Марченко, окруженный драгунами, обливался кровью под ударами шашек. Марченко удалось прорваться сквозь строй, он вбежал в хату, но там был застрелен. Убийство совершалось на глазах жены и детей. Их крики и вопли о пощаде оглашали весь двор, а корнет спокойно наблюдал убийство.
Затем каратели отправились к хате Куценко – другого крестьянина, названного урядником. Весть о нашествии драгун быстро облетела все село, и толпа начала собираться у хаты Куценко. Бурчак-Абрамович стал грозить, что даст залп, если толпа двинется к хате. Куценко не было в доме. Корнет угрожал высечь жену вместо него, но тут из погреба показался Куценко. Раздался залп, и он был ранен навылет в грудь. Он все же пытался бежать, но его настигли драгуны и шашками прикончили на месте. При этом в Мелитопольском уезде не было ни военного положения, ни положения чрезвычайной охраны!»448
Яранск. 1906.
«6 марта 1906 года. Жители деревни Васькиной, Шешурской волости, оказали сопротивление стражникам при аресте их односельчанина. Четверо крестьян убиты, ранены девять. Стражников ранено трое»449.
Баклань. 1906.
«Март 1906 года. Черниговская губерния. Мглинский уезд. Местечко Баклань. Столкновения крестьян с полицией во время ярмарки. Были убиты четыре крестьянина и один полицейский»450.
Русская Цильна. 1906.
«7 апреля 1906 года. Симбирская губерния. Буинский уезд. В 1857 году началась тяжба по поводу владения земельными участками между русскими крестьянами села Русская Цильна и татарскими жителями села Малая Цильна. Татары предпринимали самозахват участков, препятствовали проведению сельхозработ. После потравы зерна 2 августа 1905 года татары задержали приехавших для расследования происшествия исправника и земского начальника, потребовав письменного разрешения на владение землей. В апреле 1906 года, вооруженные вилами, ножами, кольями, более тысячи татар Малой Цильны вновь явились для проведения посевных работ на „свои“ участки. Когда в поле было почти все мужское население, на них напало 150 казаков и стражников. Крестьянину Айнетдинову в четырех верстах от села казак отрубил по плечо правую руку, а затем пристрелил его из винтовки; другой – сыну его 19 лет рассек ногу до кости; 70-летнему крестьянину Бархлеву в двух верстах от села нанесли огнестрельную и сабельную раны; кавалеру Георгиевского креста Барзетдинову, только что вернувшемуся из плена и приезжавшему в гости в соседнюю деревню Шаймурзино, прострелили левую руку; 55-летнего крестьянина Фензова казак привязал к хвосту лошади и притащил в Цильню. Более 200 крестьян-татар было искалечено, а четверо из них – Шамшетдинов 75 лет, Айнетдинов 27 лет. Айнетдинов 33 лет и Айнетдинов 49 лет – убиты»