ждались массовыми грабежами, избиениями и убийствами. 4 июля первая партия численностью от 3 до 6 тыс. человек была отправлена в поселок Верхне-Благовещенский. Из-за жары часть людей стали отставать, тогда пристав отдал приказ всех отставших „зарубить топорами“, в результате было убито несколько десятков человек. В поселке к конвою присоединились вооруженные жители-казаки во главе со своим атаманом. Они выбрали место для переправы. Ширина Амура составляла здесь более 200 метров, глубина – более четырех при мощном течении. Подогнали китайцев к урезу воды и приказали им плыть. Когда первые вошедшие в воду почти сразу утонули, остальные идти отказались. Тогда их стали гнать – сначала нагайками, потом стрельбой в упор. Стреляли все, у кого были ружья: казаки, крестьяне, старики и дети. После получаса стрельбы, когда на берегу создался большой вал из трупов, начальник отряда приказал перейти на холодное оружие. Казаки рубили шашками, новобранцы – топорами. Спасаясь от них, китайцы бросались в Амур, но преодолеть его быстрое течение не смог почти никто. Переплыло на другой берег не более ста человек. В последующие дни аналогичная участь постигла еще три группы численностью несколько сотен человек. По оценкам историков, в ходе бойни погибло от 3000 до 7000 китайцев. Эта замечательная операция довольно подробно была описана в официальном обзоре военных действий в Китае, составленном генерал‑майором Овсяным для русского военного ведомства. После того, как от китайцев был „освобожден“ Благовещенск, аналогичные зачистки были проведены по всей Амурской области. Особенно активно они шли в Засейском районе. Китайцы либо убивались на месте, либо переправлялись через Амур, их дома сжигались. Еще один примечательный случай произошел на землях Амурского казачьего войска: 5 июля в станице Поярково было собрано 85 китайцев, 33 из которых были сняты с парохода „Саратов“, шедшего из Харбина в Айгунь. По приказу председателя амурского войскового правления полковника Волковинского все 85 человек были расстреляны. Много дней по Амуру мимо Благовещенска плыли трупы и скапливались на отмелях. На запросы станичных начальников, истреблять китайцев или нет, Волковинский отвечал телеграммами: „Китайцев уничтожить… нужно быть сумасшедшим, чтобы спрашивать каждый раз распоряжения… Все мои приказы исполнять без всяких уклонений и не самовольничать, глупостями меня не беспокоить“. Полицейские приставы сообщали в окружное полицейское управление, что в восьми волостях в окрестностях Благовещенска найдено 444 трупа китайцев, но, скорее всего, это заниженные данные. 7 июля, когда „Благовещенская утопия“ завершилась, губернатор Грибский выдал указание: „Мирных, безвредных китайцев, а тем паче безоружных, никоим образом не обижать“. То же указание было доведено губернатором до общественности в специальном постановлении от 9 июля, которое было напечатано в виде листовки и распостранено в городе. „До сведения моего дошло, что некоторые жители гор. Благовещенска, а также лица из крестьянского и казачьего населения вверенной мне области допускают различного рода насильственные действия против живущих на нашей территории мирных маньчжуров и китайцев…“ „Прискорбные случаи насилия“ вызваны „вспыхнувшей озлобленностью против возмутительного вероломства китайцев, начавших против нас враждебные действия, без всякого с нашей стороны повода“. Для пресечения „дальнейших каких-либо посягательств на личность и имущество проживающих у нас мирных китайцев“ губернатор приказал виновных карать по всей строгости закона. А „в видах предупреждения заразных болезней от разлагающихся на берегу Амура трупов убитых китайцев, плывущих в значительном количестве по реке“, все эти трупы собрать и захоронить.
Начатое предварительное судебное следствие было свернуто. „По соглашению трех министров – егермейстера Сипягина, статс-секретаря Муравьева и генерал-адъютанта Куропаткина – в феврале 1902 года было испрошено разрешение на окончание дела без предания суду виновных“. По результатам же административного расследования Грибский был отстранен от должности, однако „во внимание к прежней отличной его службе и боевым заслугам во время военных действий на Дальнем Востоке в 1900 году“ был оставлен на службе. Ему были официально предъявлены претензии в нераспорядительности – не отдал письменного приказа о депортации, ограничившись устным распоряжением, не проконтролировал техническую возможность переправы, не донес вовремя о случившемся по инстанции и т. д. Через некоторое время он был назначен губернатором одной из западных областей империи. Чуть больше „пострадали“ трое непосредственных исполнителей. Полицмейстер „за бездействие власти и нераспорядительность“ был отстранен от должности. Помощник пристава, признанный виновным в том, что „при переправе китайцев через Амур вплавь он не только не удерживал конвойных и частных лиц от насилий над китайцами, но и сам призывал стрелять по ним и рубить их топорами“, был „уволен от службы без прошения и подвергнут аресту на гауптвахте в течение двух месяцев“. Полковник Волковинский, оставивший, в отличие от Грибского, много письменных распоряжений об убийствах, был также „уволен от службы без прошения, с воспрещением вновь поступать на службу и с арестованием на гауптвахте в течение трех месяцев“. Все остальные были полностью освобождены от всякой ответственности – не только судебной, но и административной»664.
Кишинев. 1903.
6–7 апреля 1903 года. «За два месяца до погрома в небольшом городке Дубоссары исчез, а потом был найден убитым четырнадцатилетний подросток Михаил Рыбаченко. Единственная ежедневная кишиневская газета „Бессарабец“, возглавляемая известным антисемитом П. А. Крушеваном, стала обсуждать возможную ритуальную подоплеку этого убийства и занялась перепечаткой циркулировавших среди населения Дубоссар слухов, поддерживавших эту версию. В частности, сообщалось, что труп был найден с зашитыми глазами, ушами и ртом, надрезами на венах и следами веревок на руках. Выдвигалось предположение, что подросток был похищен и обескровлен евреями с целью использования его крови в каком-то ритуале. В одной из статей писалось, что один из убийц-евреев был уже пойман и рассказал о деталях преступления. Статьи вызвали волнения среди жителей города и усилили существовавшие предрассудки и суеверия против евреев. Появились опасения, что подобное убийство может произойти и в Кишиневе.
По требованию следователя, установившего к тому времени отсутствие ритуального характера убийства (настоящий убийца был найден позднее – мальчика убил его дядя из-за наследства), в „Бессарабце“ было опубликовано официальное опровержение напечатанных ранее домыслов. Приводились результаты вскрытия, показавшего, что подросток погиб от множественных колотых ран, а не от кровопотери, отсутствие надрезов, швов на глазах и т. п. Опровержение помогло прояснить обстановку, но не успокоило волнения – многие горожане сочли его попыткой властей скрыть преступление под давлением евреев»665.
«Погромщиками были в основном молдаване, а также несколько специально для этого приехавших в Кишинев русских. Группы еврейской самообороны под руководством Я. Бернштейн-Когана были разоружены полицией и войсками, а их участники арестованы. Ужасы Кишиневского погрома (убито 49 человек, ранено 586, разгромлено более полутора тысяч еврейских домов и лавок) взволновали общественное мнение Европы и Америки, и в пользу пострадавших со всех концов света поступали пожертвования. Дело о погроме рассматривалось в Кишиневе сессией особого присутствия Одесской судебной палаты в конце 1903 года и начале 1904 года. Интересы потерпевших защищали О. Грузенберг и С. Е. Калманович, а также адвокаты-христиане Н. П. Карабчевский, А. С. Зарудный, С. С. Соколов и другие. Признанные виновными погромщики получили легкие наказания»666.
Гомель. 1903.
«Еврейский погром в Гомеле 1–2 сентября 1903 года. Основную массу рядовых погромщиков составляли рабочие Либаво‑Роменских и Полесских железнодорожных мастерских, крестьянская молодежь, занятая в городе на поденных и сезонных работах, в основном на железной дороге и строительстве, а также „босяки-золоторотцы“ – представители городского люмпен-пролетариата. В ходе погрома к ним присоединились крестьяне пригородных деревень. В результате погрома погибли не менее 12 человек – семь евреев (по другим данным – до 12) и пять христиан. Жертвы среди христиан были вызваны действиями войск, обстрелявших скопления людей. Тяжелые увечья получили восемь человек, всего же было ранено около 50 человек. Значительный материальный ущерб был нанесен не менее чем 400 еврейским семьям, около 250 жилых и торговых помещений были повреждены и разрушены, при том что наиболее сильно пострадала еврейская беднота»667.
Александрия. 1904.
«В августе-сентябре 1904 года в ряде городов и местечек Украины и Белоруссии погром учиняли новобранцы, призванные на русско-японскую войну. Особенно жестоким был погром в городе Александрия Херсонской губернии, где толпа ворвалась в синагогу в Йом-Киппур и зверски избила молящихся (около 20 евреев погибли)»668.
Баку. 1905.
6–10 февраля 1905 года. Город Баку. Из отчета сенатора Александра Кузьминского Николаю II: «6 февраля 1905 года, в воскресенье, около полудня, в центре города Баку, возле армянского собора, на площади Парапет, был убит армянами проживавший в Баку зажиточный мусульманин, житель селения Сабунчи, Бакинского уезда, Ата-Рза Бабаев. <…> Побудительные причины к убийству Бабаева остались точно не выясненными, но существует не лишенное основания предположение, что оно находится в связи с имевшим место 12 января 1905 года убийством конвойными нижними чинами из армян арестанта‑мусульманина Бала-Аги-Мамед-Рза-Оглы, содержавшегося под стражею по обвинению в убийстве армянина Мисаха Енгоянца, и что Бабаев, мстя за убийство Бала-Аги, покушался на убийство солдата-армянина, а это, в свою очередь, вызвало месть со стороны армян, которые и убили Бабаева.