войсками и подвергнуты обстрелу. Шестнадцать человек было убито, более тридцати тяжело ранено, остальные бежали»962.
Рыбачье. 1916.
28 августа 1916 года. Пржевальский уезд. «В районе Рыбачьего произошло большое сражение с восставшими, во время которого карательный отряд под командованием хорунжего Берга уничтожил до 800 повстанцев»963.
Преображенское. 1916.
28 августа 1916 года. Село Преображенское. «С 10‑го по 29 августа продолжалась осада села киргизскими повстанцами. 12 августа Преображенское было окружено со всех сторон повстанцами, которые по несколько раз в день переходили в наступление. Преображенское было укреплено окопами, завалами из тополей, телегами, сохами и боронами. Эти сооружения были большими препятствиями для повстанцев, наступающих в конном строю. Несмотря на яростные атаки, повстанцы не смогли сломить сопротивление обороняющихся. 28 августа рано утром между осаждавшими и осажденными завязался бой, который продолжался до позднего вечера. Во второй половине дня на помощь осажденным прибыло подкрепление. Потеряв около 800 человек убитыми и несколько сот ранеными, повстанцы отступили в горы»964.
Тюп. 1916.
28 августа 1916 года. «На берегу реки Тюп между повстанцами и отрядом карателей под руководством фон Берга произошло столкновение. Повстанцы отступили, потеряв 80 человек убитыми и 12 ранеными»965.
Пржевальский уезд. 1916.
«Жестокой была борьба повстанцев Курментинской и ряда других волостей Пржевальского уезда с карательным отрядом, которым командовал капитан Чадов. Первое сражение произошло 19 августа недалеко от урочища Мерке в районе Джыламыш. Вначале восставшие ограничивались обороной, но вскоре перешли в наступление. А карательному отряду „пришлось отступить на более удобное место“ и провести ночь в ущелье. На следующий день повстанцы попытались перейти в наступление, но безуспешно. Потеряв 85 человек, они отступили в горы. С 21 августа по 5 сентября между карательным отрядом и повстанцами произошел ряд серьезных столкновений.
Нелегко было преодолеть сопротивление повстанцев другому карательному отряду, во главе которого стоял сотник Волков. 25 августа в верховьях реки Тюп восставшие дали этому отряду бой, продолжавшийся семь часов. Потеряв около 100 человек, повстанцы покинули поле боя.
Не менее сильное сопротивление карательным отрядам оказали жители Центрального Тянь-Шаня. 30–31 августа в местности Тогуз-Торо около 500 повстанцев во главе с Чулак-батыром выступили против карательного отряда, которым командовал офицер Носаев. В течение суток отряд не мог переправиться через реку Нарын.
О сопротивлении и борьбе населения Центрального Тянь-Шаня, в частности Загорных волостей, Нарынского и Ат-Башинского участков, против царских карателей сообщается в рапорте начальника Пржевальского уезда Иванова и начальника карательного отряда Бычкова от 3 сентября 1916 года. Умоляя о помощи, они писали военному губернатору Семиреченской области: „По тщательно собранным сведениям, оказывается, что киргизы в количестве 60–70 тысяч человек, со скотом сосредоточились в сыртах… Имеющийся в наличности отряд в 500 человек является недостаточным для окончательного подавления восстания и может лишь ограничить свою деятельность отобранием скота, нанеся сравнительно легкий удар противнику… необходимо увеличить состав отряда, хотя бы придать к нему одну батарею, одну роту, если возможно, с пулеметом, и две сотни семиреченских казаков“. Военный губернатор Семиреченской области, сознавая серьезность положения на Ат-Башинском и Нарынском участках, прислал значительную военную силу. Царские каратели, получив подкрепление, резко усилили атаки против повстанцев, которые продолжали сопротивляться. Военный губернатор Семиреченской области докладывал туркестанскому генерал-губернатору: „К началу сентября во всех уездах области, за исключением Пржевальского и южных частей Джаркентского и Пишпекского, наступило заметное успокоение… Пржевальские и загорные пишпекские кара-киргизы, а также киргизы рода ‹атабан› Джаркентского уезда не покорялись, причем кара-киргизы продолжали оказывать упорное сопротивление посланным против них как со стороны Пишпека, так и со стороны Андижана и Нарына войсковым отрядам“. 2 сентября в урочище Кара-Куджур восставшие попытались разгромить карательный отряд, но безуспешно.
На южном берегу Иссык-Куля 27 августа более 4 тысяч восставших под руководством Мурзака выступили против карательного отряда. Повстанцы весь день сдерживали натиск карателей. Они потеряли 300 человек убитыми, в том числе своего руководителя Мурзака, и отступили.
Храбро сражались восставшие с карательным отрядом 28 августа в ущелье Чичкан, недалеко от урочища Барскаун. На месте боя осталось 400 убитых повстанцев. Отряд отбил около миллиона баранов, принадлежавших коренному населению.
В начале сентября в районе Ак-Терека, Малого и Большого Джаргылчака произошел ряд серьезных столкновений повстанцев с карателями. Потери имела как та, так и другая сторона. Жестоким было сражение повстанцев с карательным отрядом войскового старшины Бычкова 18 сентября в ущелье Тон. Оно длилось более семи часов. Сопротивление карателям оказывали киргизы и казахи, населявшие западную часть Чуйской долины. 17 сентября в районе Мерке они выступили против карательного отряда. В результате столкновения 150 повстанцев было убито. Некоторый урон был нанесен и карателям»966.
Семиречье. 1916.
«В августе 1916 года в Семиреченской области подверглись нападениям 94 русских селения, в которых было сожжено и разрушено 5373 двора, было убито 2030 человек, ранено 684, взято в плен и без вести пропало 1105 русских граждан»967.
«Во время восстаний 1916 года, по данным на 1 января 1917 года, погибло 3968 представителей царской России, в том числе: в войсках убитыми 150 человек, ранеными – 67 человек, среди администрации – русских – 21 человек, туземцев – 54 человека, среди европейского населения 3235 человек, из них 3113 человек в одной Семиреченской области»968.
Саратовское. 1916.
11–12 сентября 1916 года. Семиреченская область. Лепсинский уезд. «Около селения Саратовское произошло столкновение с карательным отрядом Маслова. Повстанцы не имели огнестрельного оружия, и поэтому карательный отряд, несмотря на свою малочисленность, легко отбил их атаки. На помощь Маслову был послан отряд Вязигина в составе 50 казаков и 25 конных ополченцев и отряд полковника Осипова. Все карательные отряды устремились в село Саратовское, вокруг которого группировалась основная масса повстанцев Лепсинского уезда. Когда повстанцы приблизились к оборонительному фасаду села, каратели их обстреляли и отбросили назад с большими потерями. Затем целый день 11 сентября отряд поддерживал одиночный огонь и залпами с оборонительных стенок отбивался от нападавших, все время пытавшихся ворваться в селение. С утра 12 сентября каратели перешли в активное наступление, разделившись на несколько маленьких отрядов. Повстанцы не выдержали удара и побежали. Часть их, около 200 человек, прижатая к берегу, „была изрублена и переколота“. К вечеру сопротивление повстанцев было сломлено. После разгрома повстанцев Маслов задержал 90 человек, заподозренных в участии в восстании. Конвой довел до Лепсинска 85 человек, а пятерых расстрелял по дороге „при попытке к бегству“»969.
Пишпекский уезд. 1916.
«В северной части Киргизии, по словам помощника туркестанского генерал-губернатора, карательные „отряды истребляли планомерно и систематически женщин и детей“. Особой жестокостью отличались карательные отряды, которые возглавляли царские чиновники, состоявшие на службе в местном административно-управленческом аппарате. Так, казачий отряд, возглавляемый приставом Токмакского участка Бакуревичем, истреблял почти всех жителей коренной национальности, независимо от того, принимали ли они участие в восстании или не имели к нему прямого отношения. При этом Бакуревич не пренебрегал обманом и коварством. Так, в Кара-Булакской волости он взял несколько человек в качестве заложников, обещая сохранить им жизнь, однако их убили. А когда к нему пришли родственники убитых, он им совершенно равнодушно сказал: „Мои шутники потопили их по ошибке“. По его же приказу были зверски убиты 16 мирных жителей Токмака. Он не жалел ни детей, ни стариков, ни женщин. Один из очевидцев рассказывал о том, как по приказу Бакуревича страшно пытали старика-киргиза, работавшего сторожем Токмакской библиотеки, и его сына-гимназиста. Измученный гимназист, не выдержав пыток, умолял царских палачей, „чтобы его не резали, а расстреляли“. Издевательства и произвол царских карателей, руководимых этим участковым приставом, не имели границ. Обесчещенные „киргизские девушки <…> бросались со скал вниз головой на глазах у казаков“. По далеко не полным данным, карательным отрядом Бакуревича было замучено и убито 300 человек.
Не менее жестоко действовал карательный отряд, которым командовал помощник начальника Пишпекского уезда Рымшевич. Получив известие о назначении начальником карательного отряда, этот палач снял фуражку, перекрестился и сказал: „Наконец мне дали поручение любимое, я же им покажу“. И он сдержал свое слово, пройдя Чуйскую долину и Центральный Тянь-Шань огнем и мечом. Позже он заявил, что „блестяще выполнил приказ начальника Пишпекского уезда об уничтожении всех киргизских аилов и всего населения“ ряда волостей. Один из карательных отрядов, действовавший в западной части Пишпекского уезда, „оцепил толпу киргиз, погнал безоружных выстрелами, нагайками к утесу, внизу которого была река, и сбросил их туда“.
Такой же жестокостью отличались и другие царские каратели. Этого не могли отрицать даже высокопоставленные колониальные чиновники. Помощник туркестанского генерал-губернатора в телеграмме от 8 января 1917 года сообщает, что „войсками перебито много тысяч киргиз, все мятежники загнаны в горные районы“. Подобные сведения содержатся в отчете исполняющего обязанности военного губернатора Семиреченской области за 1916 год, в котором говорится: „Явилась жажда мести и самосуда, при которой, конечно, не учитывалось, причастно ли данное лицо к мятежу или нет“. Приведенные сообщения подтверждаются донесением консула России в Кашгаре от 1 декабря 1916 года. В нем сказано, что „в Пржевальском уезде собиралась значительная масса разного рода оружия войск, и они настолько начали энергично преследовать мятежников, что часто не отличали их от мирных жителей“. То же самое находим в дневнике Куропаткина.