Бэби написал тебе французское письмо, пошли ему телеграмму, — это обрадует дитя.
Теперь я должна кончить.
До свидания, драгоценный муж мой, многострадальный душка!
Не могу спокойно о тебе думать, сердце разрывается от боли. Я так жажду видеть тебя наконец избавленным от хлопот и беспокойства, окруженным людьми, честно исполняющими твои приказания и служащими тебе из любви к тебе! Тебе столько приходится переносить!
Бог возложил на тебя тяжелый крест, но Он не замедлит помочь тебе, подаст тебе мудрость и силу и вознаградит за твое терпение и кротость. Я так желала бы быть тебе более полезной. Все так трудно и сложно сейчас, и мы не можем быть вместе, это хуже всего. Надеешься ли ты скоро приехать?
Да сохранит и благословит тебя Господь! Да утешит Он тебя в твоем одиночестве и услышит твои молитвы!
Осыпаю тебя нежными, горячими поцелуями, прижимаю тебя к сердцу и хочу отдохнуть на твоей груди, забыв про все тяжелое, что разрывает сердце на части.
Навсегда, любимый, твоя
Солнышко.
Царское Село. 20 декабря 1915 г.
Мой любимый,
Каким сюрпризом было твое второе дорогое письмо! Благодарю тебя за него от всего сердца! Я рада, что ты опять путешествуешь — ты будешь меньше чувствовать свое одиночество и потом — эти войска уже давно ждали тебя. Кроме того, сейчас не так холодно, и это удобно для смотров. Неужели этот старый греховодник проскакал во главе своего эскадрона?! Слава Богу, что это обошлось благополучно, но надеюсь, что в других отношениях он не мешает тебе.
Какая радость, что ты будешь здесь 24-го! Ты выпьешь чай в поезде, и мы зажжем елку для детей, когда ты приедешь. К тому времени мы успеем покончить с елкой для прислуги и для фрейлин. У меня голова идет кругом от всего, что надо сделать, и я себя чувствую скверно. Все же хочу пойти в церковь на минутку, так как мальчик Лили Д. переходит в православие сегодня утром, — он будет стоять обедню в нижней церкви и причастится в первый раз в жизни, — он мой крестник. Дрентельн завтракает у Изы, и мы попросили его потом зайти к нам, чтобы проститься, так как он сам, наверное, не догадается этого сделать!
Как хорошо, что ты назначен английским фельдмаршалом! Теперь я закажу хорошую икону с английским, шотландским и ирландским покровителями — св. Георгием, св. Михаилом и св. Андреем, для тебя, чтобы ты благословил ею английскую армию, хотя, в сущности, покровитель Ирландии св. Патрик. Я прочитала в газетах то, что ты написал о нашем наступлении на юге. Да дарует Господь успех нашим войскам!
Интересно узнать, что тебе Б.[578] сказал про Машу.
Сегодня утром 10 градусов мороза, и деревья густо покрыты снегом, как тогда, когда ты был здесь. Малютка наш, наконец, вышел сегодня, и я надеюсь, что у него скоро опять будут розовые щечки.
Сегодня 20-й день после смерти Сони! Время так незаметно идет, — как будто это все случилось только вчера, а иногда кажется, что это было много лет тому назад, — один день кажется целым годом в эти трудные времена страданий и тревог.
Дорогой мой, я должна встать и одеться, чтобы идти в церковь.
До свидания, мой дорогой, любимый, моя радость, моя жизнь, мой единственный и мое все! Крещу и целую тебя нежно и обнимаю тебя.
Навсегда, любимый, твоя старая женушка
Аликс.
Как хорошо будет, если тебе удастся повидать Эриванцев, Грузинцев и других кавказцев! Может быть, и моих Сибирцев? Я получила прелестную телеграмму от Леиб-Егерей, в благодарность за икону и ленту.
Царское Село. 21 декабря 1915 г.
Мой любимый,
Как я рада, что ты остался доволен всем виденным вчера и что было не слишком холодно! Сегодня у нас только 3 градуса, — Бэби наслаждается своими прогулками в саду дважды в день.
Я вчера пошла к обедне — ко второй половине, потому что мне хотелось присутствовать при том, как Тити Д. в первый раз причастится — он мой крестник. Вчера утром он перешел в православие. Описание ее последнего путешествия отсюда в деревню с Гротен великолепно — они спали в одном купе, он над ней, так как не было места, — хорошо, что это была не А.
Эрдели сегодня будет у меня, не знаю, зачем, может быть, по поводу ложного приказа, данного им от твоего имени, в чем он, вероятно, хочет оправдаться. Посмотрим, как ему это удастся. Вчера с нами простился Дрентельн — с глазами, полными слез, — он уезжает 26 вечером и надеется иметь возможность проститься с тобой до отъезда.
Какие у тебя будут здесь утомительные дни — 3 дня подряд елки в манеже! Там такая толпа!
Митя Орбелиани[579] помогал мне разбирать драгоценности Сони и распределять их согласно ее желанию. Тяжело было разбирать все эти мелочи, которыми она так дорожила.
Тутельс меня изводит — никогда ничего не помнит, переспрашивает сто раз, и это не помогает моему писанию. Голова и сердце болят, страшно устала. Ради других отправилась вчера в дом А., так как там было двое раненых приятелей детей и Мариин толстяк, так что я должна была сидеть с А.
Любимый душка, должна теперь с тобой проститься. Будь здоров, я всегда с тобой сердцем и душою. Крещу и целую тебя без конца, муженек мой.
Твоя старая
Женушка.
Царское Село. 22 декабря 1915 г.
Мой любимый,
Поздравляю тебя с днем ангела нашей маленькой Анастасии! Грустно было давать ей подарки без тебя. В 12 1/2 будет отслужен молебен у меня в комнате, а затем я, может быть, пройдусь немного, так как 2 градуса тепла, и ветра нет, и лишь изредка идет снег. Сегодня первый день, что снег спал с деревьев, и они стоят совсем голые.
Наш Друг все молится и думает о войне. Он говорит, чтоб мы Ему тотчас же говорили, как только случается что-нибудь особенное, — она Ему сказала про туман, и Он сделал выговор, что Ему этого не сказали тотчас же, — говорит, что туманы больше не будут мешать.
Алексей и Шот только что отправились в сад, — ему эти прогулки очень полезны. Веселовский телеграфировал, что ты 20-го видел мою роту. Я очень за них рада, — может быть, там были наши раненые — Кунов или Малеев.
Я принимала Эрдели. Ну, я нахожу, что все очень неясно, так как он отрицает, что когда-либо говорил с тобой лично об Андроникове и что никогда не посылал такой телеграммы. Он думает, что она составлена на телеграфе, против чего я протестовала, так как они никогда не посмели бы воспользоваться твоим именем. Тогда он сказал, что это вина Маслова. Может быть, эта неудачная мысль и действительно была его, но я велела ему выяснить в штабе в городе, кто написал и кто получил приказ Эрдели от твоего имени. — Я совершенно уверена, что это сделал Эрдели, потому что он сказал мне еще другие вещи, будто мое имя было упомянуто, — вздор. Ты знаешь, я не люблю его и эти его вкрадчивые глаза и манеры. Затем он хвалил мне Гротена (он считает его моим и Аниным protege, без сомнения). Он был очень груб в последние годы с Аней в период своей Дружбы с Станой.
Мой улан Гурьев сидел со мной час (он также хвалил Гротена и Маслова), был мил, интересен, в прекрасном настроении, — то, что нужно в молодом офицере.
Как, должно быть, тебе странно было видеть наши войска в тех местах, которые знакомы тебе по прежней ставке! Продвигаемся ли мы там или крепко засели после отступления? На юге мы как будто берем много пленных и медленно, но верно продвигаемся.
Я приготовила подарки для Н.П. Мы сшили ему шелковую рубашку, я связала ему чулки, затем достала резиновый таз и кувшин вроде тех, какие я дала Родионову в прошлом году на Рождество, и т.д.
Посещение войск должно действовать освежающе. Ты, вероятно, ездишь в автомобиле и ходишь пешком, так как невозможно доставить тебе туда твоих лошадей.
Мой дорогой, должна теперь кончить. Крещу и целую тебя без конца, ласкаю и люблю больше, чем могу выразить. Навеки
Твоя.
Хвостов сказал А., что он, Наумов и Трепов составили план по продовольствию на два месяца, — слава Богу, по прошествии 15 месяцев они, наконец, выработали план!
M-me Антонова вернулась из Ливадии — прилагаю фиалку, подснежник и другие душистые цветы оттуда.
ИЗМЕНА
“Наши молитвы встретятся в эту ночь”
“Всякая ласка дает нам силу и глубокое счастье”
“Ты делаешь великое дело”
“Впереди такое тревожное время”
“Династия переживает тяжелые испытания”
“Это становится политически опасно”
“Наши молитвы встретятся в эту ночь”
Встречу Нового 1916 года Царю не удалось провести вместе с семьей. Неотложные дела заставили его отправиться в ставку 30 декабря.
Военное положение страны было нелегким. Если в начале войны против России действовало 49 дивизий, то во второй половине 1915 года — уже 107 дивизий. Усиливается подрывная деятельность германского штаба. За счет немецких денег, направляемых через разные подставные организации, финансируется антивоенная, пораженческая деятельность левых партий. С декабря 1915 года выходит журнал “Летопись”. под редакцией М. Горького, пронизанный духом измены Родине. Продолжают плести свои интриги за устранение Царя и замену его своим кандидатом российские и международные масонские круги.
Царское Село. 30 декабря 1915 г.
Мой любимый,
Снова ты уехал один, и я с тяжким сердцем рассталась с тобой! Долго, долго не будет больше ни поцелуев, ни нежных ласк, а мне хочется прижаться к тебе, крепко обнять и дать тебе почувствовать всю силу моей любви. Ведь ты — моя жизнь, мой возлюбленный, и каждая разлука причиняет мне бесконечную душевную боль, потому что ведь это разлука с самым для меня дорогим и святым! Дай Бог, чтобы это было ненадолго! — Другие, без сомнения, найдут меня глупой и сентиментальной, но я чувствую слишком глубоко и сильно, и моя любовь к тебе, мой единственный, безмерна. Я знаю все твои душевные заботы, тревоги и мучения — и чем они серьезнее, тем сильнее мне хочется разделить с тобою эту тяжелую ответствен