Благодарю Бога за добрые вести, как это все приятно, а тут еще близится 23-е! Везу с собой Боткина, так как С.Н. уезжает. Конечно, скоро явится проклятая Беккер — страшная досада, она все испортит. Чувствую себя сегодня очень неважно и заранее радуюсь будущему “отдыху” с тобой, мой ненаглядный.
Бесконечные поцелуи и благословения шлет тебе навеки
Твоя.
Бедная Лиза Ребиндер (Кутайсова) умерла.
Ц. ставка. 20 августа 1916 г.
Моя нежно любимая!
Крепко благодарю за дорогое письмо. Я тоже очень тороплюсь, потому что пришлось принимать много народа после завтрака.
Я без ума от радости, что увижу тебя скоро.
Посылаю тебе эту маленькую бумажку, которую мне передал Граббе. Я не знаю, в каком бою эти бедняги были убиты и ранены! Это было совсем близко от румынской границы — в Дорна Ватра.
Нашим войскам там был дан приказ наступать.
Наконец, настало тепло!
Бенкендорф приехал и привез мне бумагу от Фредер относительно Ольгиного развода. Надо будет переслать ее в синод, и тогда все в порядке. Теперь, моя бесценная, я должен кончать. Храни вас Господь!
Это — мое последнее письмо. Нежно целует тебя твой старый, любящий и нетерпеливый муженек.
Ники.
Ц.С. 4 сентября 1916 г.
Мой нежно любимый.
Ужасно тяжело снова покидать вас обоих, сокровища мои, — хоть мы и прожили вместе 2 недели, но этого недостаточно для любящих сердец. И тем более в такое время, когда тебе приходится нести такое ужасное бремя на твоих бедных, милых плечах. Если б только я могла тебе больше помогать! Я так молю Бога дать мне мудрость и понимание для того, чтобы быть тебе настоящей помощницей во всех отношениях и всегда быть твоей хорошей советчицей. О, ангел мой, Бог пошлет лучшие дни, удачу и успех нашим храбрым войскам — да умудрит Он начальников, дабы они верно и мудро управляли ими! — Теперь к тебе приедут министры, говори с ними поэнергичнее — они стараются, но только они очень медлительны, и их трудно сдвинуть с места. Только, Солнышко мое, пожалуйста, умоляю тебя, — не торопись с польскими делами — не позволяй наталкивать тебя на это, пока мы не перейдем границы, — я всецело верю в мудрость нашего Друга, ниспосланную Ему Богом, чтобы советовать то, что нужно тебе и нашей стране — Он провидит далеко вперед и поэтому можно положиться на Его суждение. Твое одиночество будет ужасно — так тоскливо без истинного друга вблизи. Я буду спокойнее, когда Н.П. снова вернется — он один из наших, его благословил наш Друг на службу нам, а сейчас он многому научился и многое видел за эти месяцы.
Что стану я делать без твоих ласк и дивной любви! Без конца благодарю тебя за все и за этот праздник — буду жить сладкими воспоминаниями. Будь здоров. Бог да благословит тебя! Осыпаю тебя бесконечными”, жгучими поцелуями и крепко обнимаю тебя. Навеки, милый, вся твоя старая
Женушка.
Ц. ставка. 4 сентября 1916 г.
Моя возлюбленная женушка!
Нежно благодарю тебя за твое дорогое письмо, а также за те несколько строк, которые ты написала на бумажке и оставила в моей записной книжке.
Это я должен благодарить тебя за твой приезд сюда ради нас двоих, ведь не так уж удобно тебе в поезде — шум и свистки локомотивов продолжаются всю ночь! Нам здесь в этом доме гораздо лучше — так что Алексей и я должны быть благодарны тебе. Возвращаться с вокзала было очень грустно и тоскливо. Я погрузился в свои бумаги, а он отправился обедать. Он спешно помолился и теперь крепко спит.
На дворе холодно и сыро, и я намерен рано лечь спать. За обедом Сергей и Кирилл были моими соседями; последний только что вернулся со смотра нашей речной флотилии на Припяти и рассказал мне много интересного. Остальные сильно шумели за столом, как я это предвидел за завтраком.
Дорогая моя детка, как я скучаю по тебе и по нашим вечерним беседам! Хотя другие нам иногда и мешали (Дмитрий, Игорь и т.д.), все же было радостно видеть друг друга. На этот раз, к счастью, не было никакой суеты. Я был так счастлив, что ты здесь провела эту годовщину!
Я убежден, что твое пребывание доставляет радость всем в ставке, особенно низшим чинам. Дмитрий жалеет, что девочки уехали — их присутствие приводит его всегда в хорошее настроение; я думаю, Игорь тоже жалеет об их отъезде, но я не собираюсь его об этом спрашивать!
5 сентября.
С добрым утром, дорогая!
Солнце сияет и греет, но в тени холодно. А вы, бедняжки, уноситесь обратно на север, где настоящая осень и листья желтеют и падают. Твое дорогое письмо меня сильно утешило — я его много раз перечитывал и целовал дорогие строки.
Сегодня полковой праздник кавалергардов. — Мы только что кончили завтрак и собираемся прокатиться на автомобиле в лес, так как опять стало пасмурно.
На фронте идет артиллерийская перестрелка и сильные контр-атаки в 7-й армии, где наши войска оттеснили врага с тяжелыми для него потерями.
В Румынии, около Дуная, их войска держали себя лучше, но общее положение хорошее. У Салоник сербы наступают и отбросили болгар.
Дорогая моя, должен кончать. Храни вас Господь! Целую вас всех нежно.
Твой старый
Ники.
Ц. ставка. 5 сентября 1916 г.
Моя любимая!
Haчинаю это письмо перед сном, потому что чувствую сильное желание тихо с тобой побеседовать. Все мои бумаги запечатаны, и я только что кончил пить чай с некоторыми из моей свиты. Счастлив знать, что вы благополучно доехали. Жаль, что так холодно. Здесь тоже свежо. Бэби и мне было холодно в наших комнатах, и я велел немного протопить, чтоб удалить сырость. Днем окна остаются открытыми — таким образом воздух у нас хороший. Мое перо отвратительно пишет; когда я кончаю писать и закрываю его, чернила пузырями брызжут из него!
Сегодня мы гуляли по очень красивой новой дороге, начало котороймы часто проезжали — напоминает дороги в Спале. Вдоль дороги живописные места и красивые деревья.
После чая я принимал Шаховского и долго с ним говорил. Он действительно хороший, честный человек. Он мне рассказал довольно интересные веши про Н. и других на Кавказе, где он недавно был и все видел!
Спокойной ночи, моя родная, пора спать.
6 сент.
Опять теплая и ясная погода.
Утром был очень занят, так что некогда больше писать. Храни тебя Господь, моя любимая, и девочек! Целую вас нежно, также А. и нашего Друга.
Навеки твой
Ники.
Ц.С. 6 сентября 1916 г.
Горячо любимый ангел мой!
Была бесконечно рада твоему дорогому длинному письму и поцелую, и горячо благодарю тебя. О, любовь моя, как мне грустно быть вдали от тебя, здесь так пусто! Но тем не менее я спала как убитая и ни разу не проснулась за ночь, что редко со мной бывает. Прекрасный солнечный день, листья желтые и красные совершенная осень — большая перемена за эти 2 недели. Нашла всех раненых очень поправившимися. Поставила свечки у Знаменья, а затем стала работать. Таубе и кн. Гедройц очень тебя благодарят за привет. Павел уже просил позволения приехать к чаю. Сейчас жду полк. Мальцева, он хотел меня видеть перед своим возвращением в Луцк. Видела Иедигарова, ездившего в виде опыта с поездом Мари. Он теперь хочет получить назначение в Персию, где формируется отряд конный против турецких жандармов или чего-то подобного, и я постараюсь помочь его устроить. Длинная беседа с Вильчк.[954] — дела — к завтраку была Иза, так как сегодня день ее рожденья, а сейчас чувствую себя совершенно одуревшей.
Бедная графиня Рейшах-Рит[955] была вчера — она держится очень мужественно. Затем приходила А. Она показала мне телеграмму нашего Друга, адресованную тебе. Он говорит, что, начиная с сегодняшнего дня, вести будут лучше. Икона в монастыре, куда я часто ездила (Он знает этот монастырь, много лет тому назад во время своих странствований по всей России Он там молился), по Его словам, творит великие чудеса, и ей суждено спасти Россию. Пойди же туда как-нибудь, это так близко от дома — у Пречистой Девы такой дивный лик! Он целый час беседовал с Раевым — говорит, что это истинный дар Божий, он так хорошо говорил о всех церковных делах и в таком духовном направлении. — Досадно, что масса людей пишет гнусные письма против Него (Гр.) Алексееву. Мы ехали хорошо, так уютно было с Н.П. — напоминало ставку. Много и хорошо с ним поговорили о многих серьезных вопросах. Он очень тебе благодарен за всю доброту, проявленную тобой по отношению к нему. — Дорогой мой, пожалуйста, откажи в приеме m-me Солдатенко[956] — помнишь, я тебе говорила, что убеждена в том, что Граббе[957] желает это сделать. Представь себе, этот гнусный человек имел глупость сказать Нини[958], его другу, что он надеется, что я сейчас больше не приеду в ставку, и что надо будет познакомить тебя с ней для того, чтоб она могла стать твоей любовницей. Сказать такую подлость, такую низость! Она пришла в ярость и задала ему как следует. (Вот почему, без сомненья, он снабжает тебя возбуждающими книгами для чтения.) Не говори ему об этом, но держись от нее подальше — она старалась залучить к себе Изу, но та поблагодарила и отказалась. У нее очень скверная репутация — Н.П. знает, с кем она “жила” раньше, теперь она живет со вторым мужем, — он говорит, что его ноги не будет у ней в доме. Она старается поймать кого-нибудь из Великих князей и из свиты — чтобы играть роль — я видела, как она заглядывала в их ложу, и мне показалось странным, что она стояла внизу, когда мы проходили, — я тогда же тебе сказала, что уверена, что они хотят тебе ее представить. — Это грязный, низкий поступок со стороны