уши это полезно. Те, кто в Бога крепко веруют, тем это годится для (вот слова не могу найти) опыта совершенствования души, другим для опыта... Господь их наградит, верьте. Я знаю одного старика, который долго сидел (в тюрьме), выпустили, опять сидит, и он стал светлым, глубоко верующим и любовь к Г(осударю) и веру в Него и Бога не терял[1118]. Если награда не здесь, то там в другом мире, и для этого мы и живем. Здесь все проходит, там — светлая вечность. О, верьте этому! Вы молоды. Вам трудно об этом думать, но раз в жизни пострадаете, найдете в этом утешение. Испытания всем нужны, но надо показать и твердость во всем и все перенести с крепкой верующей душой. Нет таких невзгод, которые бы не проходили. Господь наш это обещал в Своем бесконечном милосердии, и мы знаем, какое непостижимое блаженство Он готовит любящим Его. Помоги Он всем перенести с такой покорностью Его святую волю... “Не все на небе будет ночь, авось и солнышко проглянет”. Его дорога оставлена, чтобы нам идти, путь тернистый, но Он его перед нами прошел, — пусть и крест наш так же, как Он, понесем. Не умею писать, но молюсь горячо, да облегчит Он Вам Ваши страдания за других, да утешит и подкрепит Он Вас. Помните, как Ваш любимый отец все жестокости и несправедливости перенес... Да, иногда жизнь, здоровье не выносят, а дух должен. Вы меня хорошо знаете и понимаете мое искреннее желание помочь Вам. Люди плохи, и Он наказывает, наказывает примером. Царство зла теперь на земле. Но Он выше всего, Он все может повернуть к лучшему. Увидим еще лучшие дни. Вы молоды, увидите еще другое, не будьте малодушным. У кого совесть чиста, тот и клевету и несправедливость легче переносит, Не для себя мы живем, а для других, для Родины (так это и понимали). Больше, чем Он делал, невозможно. Но раз сказали для общего блага...[1119] Но не верю, что Господь не вознаградит за это. А те, которые так гнусно поступили, им глаза будут открыты, у многих это уже и есть. Психология массы — страшная вещь. Наш народ уж очень некультурен, — оттого, как стадо баранов, идут за волной. Но дать им понять, что обмануты, — все может пойти по иному пути. Способный народ, но серый, ничего не понимает. Раз плохие везде работают на гибель, пускай хорошие стараются спасти страну. Надо избавиться от врага внешнего — это первый долг, а с такими войсками стало безумно трудно, но не совсем безнадежно — есть патриоты настоящие, есть Бог. А мы в тылу должны молиться всеми слабыми силами — умолять Его спасти Родину. И Он услышит, умилосердится. Многое еще перенести придется. Плохие не станут лучше, но зато есть где-то хорошие, но, конечно, слабые “капли в море”, как Вы их называете, но все вместе могут быть со временем поток очищающей воды и смоют всю грязь.
Надо кончать. Всегда за Вас молюсь. Все шлют горячий привет. Храни Вас Бог. Всего, всего наилучшего, скорейшего выздоровления и душевного спокойствия.
Старая сестра А.
Царица М.М. Сыробоярской Царское Село. 29-го мая 1917 г.
Милая моя, сердечное Вам спасибо за длинное письмо от 22-го, которое вчера получили. Все глубоко меня трогает — Ваша любовь и вера. Спасибо, что меня не забываете. Ваши письма для меня большая радость. Как Господь милостив, что дал нам познакомиться, теперь особенно ценна такая дружба. Имею известия от сына, не был здоров, простудился, лежал, но теперь, слава Богу, ему лучше. Бывал у общих знакомых, скоро будет у Вас. Поздравляю Вас с его новым чином, наконец получил, год спустя. Все получаешь в свое время. Но теперь ему надо хорошее здоровье. Я утешала, что мы в переписке, он будет этому рад. Не бойтесь, что он веру пoтеряeт, Бог услышит Ваши молитвы и тех других, которых он стал верным другом. Тучи черные, гроза, туман покрывают будущее, это бывает трудно без ропота выносить. Но и это пройдет. Солнце опять заблестит, а там впереди яркое сияние, там все будет нам ясно, там награда за все тяжелые переживания. Земная школа суровая, и впереди экзамен нас ждет, надо к этому каждому готовиться, трудные сложные уроки изучить. Все и везде и во всем борьба, но внутри должна быть тишина и мир, тогда все переносить можно и почувствуешь Его близость. Не надо вспоминать огорчения — их столько, а принять их, как полезное испытание для души, а если начнешь роптать, то теряешь почву под ногами и становишься таким мелким, самолюбивым. Есть самолюбие, которое надо иметь, но есть и другое, которое надо топтать под ногами — это ложное. Что это я Вам все это говорю, Вы лучше меня знаете. Но надо во всем хорошее и полезное искать. Ведь в нашу пользу Он нас укоряет или попускает беды для испытания и укрепления души. Зло великое в нашем мире царствует теперь, но Господь выше этого, надо только терпеливо вынести тяжелое и не позволить худому брать верх в наших душах. Пускай зло помучает, потревожит, но душу ему не отдадим. Верим, глубоко верим, что награда там будет и, может быть, еще здесь... Видеть, знать о страданиях дорогих сердцу людей — вот это мука великая, и ее перенести спокойно ужасно трудно. Передаешь их мысленно в Его милосердные руки и знаешь, что души их не погибнут. Растут они, как цветы открываются, если умеют верить и молиться. Сам Спаситель перед глазами. Они с Ним крест несут... Боже, помоги им, умилосердствуй, спаси, утешь их. Сердце ноет, помочь нельзя... Вы спрашиваете, не утомляют ли меня уроки[1120]. Нет, милая. Хотя голова иногда побаливает, когда подряд три урока Закона Божия, но это ничего, так рада с детьми заниматься, и это мне помогает. Потом бывает чтение и диктовка на других языках, но время оттого летит. До 12 лежу, и они около постели занимаются, а потом в классной или у Алексея. Вы хотели знать, как сплю — последнее время опять плохо, но это все равно. Когда жарко, то сердце шалит по-прежнему. Опять лежу в саду, или на кресле меня катают. Это лучше. Иногда цветы собираю, но сгибаться для сердца нехорошо и больно. Но пока не могу жаловаться.
Нежно Вас целую, родная, перекрещаю. Господь с Вами. Молитвенно и мысленно с Вами.
Сестра.
Царица М.М. Сыробоярской 4 июня 1917 г. Царское Село.
Погода стоит очень хорошая. Каждый день маленький ветерок, который мне помогает жару переносить. Дети уже очень загорели, особенно Мария. Они все Вас целуют. Жизнь та же самая, учатся каждый день, надо побольше догнать, так как зимой болели, и притом время скорее проходит. Они не могут, как раньше, быть целый день на балконе или в саду... так что Он[1121] и Алексей по утрам часок гуляют (маленький играет на островке). От двух до пяти все, а Он с девочками от 7 с половиной до восьми. Все-таки много на воздухе, и это им полезно всем, и физическая работа для Государя необходима, с детства к этому привык. С покойным отцом вместе лес пилили и рубили, так Он и теперь со своими людьми делает. Иногда, если хорошие солдаты, то помогают нести дрова. Теперь у Него есть много времени читать, что последние годы редко удавалось. Он страшно историческую и военную литературу любит, но трудно после стольких лет быть без бумаг, телеграмм, писем... С покорностью, без ропота все переносит. Его касающееся, но как за Родину страдает... за Армию — это Вы и Александр Владимирович сами понимаете. Невыносимо тяжело видеть эту быструю разруху во всем... обидно, больно вся работа пропала. Один Господь может еще любимую Родину спасти, и я не теряю эту надежду, хотя много еще тяжелого придется перенести. Есть хорошие люди (хотя их мало). У меня вообще давно мало доверия к людям, слишком много зла видела в свою жизнь, но я Богу верю, и это главное, Ему все возможно.
Ну, пора кончать. Храни Вас Бог. Крепко целую.
Сестра.
Царица Анне Вырубовой Август 1917 г. Царское Село.
Дорогая моя мученица, я не могу писать, сердце слишком полно, я люблю Тебя, мы любим Тебя, благодарим Тебя и благословляем, и преклоняемся перед Тобой, целуем рану на лбу и глаза, полные страдания[1122]. Я не могу найти слова, но Ты все знаешь, и я знаю все, расстояние не меняет нашу любовь — души наши всегда вместе и через страдание мы понимаем еще больше друг друга. Мои все здоровы, целуют Тебя, благословляют, и молимся за Тебя без конца.
Я знаю Твое новое мучение — огромное расстояние между нами, нам не говорят, куда мы едем (узнаем только в поезде), и на какой срок, но мы думаем, что туда, куда Ты недавно ездила[1123] — святой зовет нас туда и Наш Друг[1124].
Не правда ли, странно, и Ты знаешь это место. Дорогая, какое страданье наш отъезд, все уложено, пустые комнаты — так больно, наш очаг в продолжении 23 лет. Но Ты, мой Ангел, страдала гораздо больше! Прощай. Как-нибудь дай мне знать, что Ты это получила. Мы молились перед иконой Знаменья[1125], и я вспоминала, как во время кори она стояла на Твоей кровати[1126]. Всегда с Тобой; душа и сердце разрывается уезжать так далеко от дома и от Тебя и опять месяцами ничего не знать, но Бог милостив и милосерден, Он не оставит Тебя и соединит нас опять. Я верю в это — и в будущие хорошие времена. Спасибо за икону для Бэби.
Царь сестре Ксении23 сентября 1917 г. Тобольск.
Дорогая моя Ксения[1127],
Недавно получил я Твое письмо из города от 23-го марта — ровно полгода тому назад написанное. В нем было два образка, один от Тебя, другой от M. Труб. Благодарю за него сердечно и ее тоже. Давно, давно не виделись мы с Тобой. Я тоже надеялся, что Тебе тогда удастся заехать к нам до Крыма. А как мы надеялись, что нас отправят туда же и запрут в Ливадии, все-таки ближе к вам. Сколько раз я об этом просил Керенского. Мишу я видел 31-го июля вечером; он выглядел хорошо