Одним из главных моих теннисных учителей была Ольга Морозова, чем я очень горжусь. Оля мне говорит: «Поехали на стадион, я буду с тобой работать». Выходим на корт. Она начинает делать мне замечания, причём у неё, в отличие от полусамодеятельных тренеров, цель которых, похоже, задавить и уничтожить своего ученика, система построена на поощрении: «Всё нормально у тебя, всё хорошо». Всё время оптимистический настрой, всё время тебя хвалят. Естественно, это очень приятно. Но главное – тебя стимулирует похвала, и начинает получаться то, что прежде казалось недостижимым. За годы увлечения теннисом я оброс разными помощниками. Есть Наташа Чулко, которой не лень со мной возиться. Она хороший тренер, работает в Сокольниках, на «Шахтёре».
Есть Алёша Заломов, он всегда найдёт время мне покидать мяч. Сейчас Алёша приобретает авторитет судьи, он в этом деле мощно набирает очки. Говоря о судьях, невозможно не вспомнить бессменного главного теннисного арбитра Адольфа Ангелевича. Сколько ему лет, никто толком не знает. Вроде за восемьдесят, но ещё не сто. Сейчас Адольф уехал в Австралию. У него там дочка.
Когда я впервые поехал с концертами в Австралию, её там нашёл, позвонил, пригласил на концерт. Он так трогательно был мне благодарен, он не ожидал, что я запомню его просьбу. А тут он ко мне подходит, как всегда, в костюме, как всегда, деликатно и мило обращается: «Я хочу с вами попрощаться». – «Что такое, Адольф Ефимович?» – «Уезжаю, вероятно, навсегда». У дочки какие-то беды случились. Поехал к своим. Но потом смотрю, а Адольф Ефимович на Кубок Кремля по приглашению директората заявляется и вновь старший судья соревнований. Мы все при нём как дети.
Я снимался в фильме «Цирк сгорел, и клоуны разбежались», а там была сцена, где ночью меня вышвыривают из ресторана. В кадре работали не каскадёры-профессионалы, а обычные охранники, которые меня очень берегли. Что-то не выстраивалось у оператора по свету, пришлось снимать чуть ли не ночью. Много дублей, очень холодно. И, видимо, всё-таки они меня приложили, или я сам, дёргаясь, не должен был так вырываться. Я ему (по роли): «Подонок, ты знаешь, щенок, кто я такой?» Он говорит: «Знаю. Кусок г…». Партнёр в той ситуации был прав и всё здорово сделал. Но приложил меня так, что вырубилось плечо. Прежде меня доставал «теннисный локоть» – специфическая теннисная травма. С ней я ещё как-то справился, а тут вообще не мог пошевелить рукой. Пытаюсь играть – сильная физическая боль при соприкосновении ракетки с мячом. Уже не замахиваешься, уже не поворачиваешься. А мне предстоит выступать в турнире! С рукой всё хуже и хуже. Тем не менее я решил начать тренироваться, но не смог. Некоторое время теннис у меня вызывал отрицательные ощущения. Я боялся идти на корт, чтобы не испытывать боль. Так продолжалось довольно долго.
Он, наверное, при броске вывернул мне плечо. В конце концов я вернулся в большой теннис, но потерял удар справа и очень долго просто тыкал в мяч. Удар и сейчас до конца не вернулся – удар, которым я гордился. Как-то раз я пришёл на Петровку, впереди предстоял любительский турнир, мы с сыном должны были сыграть пару, а я никак не мог найти время, чтобы потренироваться. Но хоть полчаса надо побросать, мне же завтра выходить на корт. Сын не может уйти с работы, постоянный партнёр Нагорянский куда-то уехал. Так я оказался один на Петровке, на старинных динамовских кортах. Тут появилась Таня Лагойская, она же в прошлом Чулко. Я её знаю, наверное, тысячу лет, ещё с той поры, когда она с Морозовой играла в сборной. Таня тут же находит мне спарринг-партнёра. Какой-то человек, который недавно пришёл на Петровку работать тренером. Таня кричит: «У тебя же был удар справа. Где он?» Даже она помнит, какой у меня был удар! Сколько лет прошло, он то приходит, то нет. Нет прежней стабильности. Слева я чище играю, чем справа.
Подарок Президента
Так получилось, что, когда был юбилей нашего театра, нам ордена давали. И, что было, по-моему, единственный раз в жизни руководителей страны, президент Борис Ельцин вручал ордена не в Георгиевском зале Кремля, а прямо на сцене театра Ленком. После чего Борис Николаевич ещё объявил, что он от своего имени дарит ведущим актёрам театра по машине.
Кто-то продал, кто-то взял себе. Я решил взять – не каждый день президент мне дарит подарки, будет на память от самого президента. Я поехал забирать машину. В районе Люберец был такой «Автогарант», там было отделение, куда специально подъезжали эти подарочные машины, и эти же люди мне говорят: «Продавайте как можно скорее». Я говорю: «Как?» А они мне: «Вы знаете, дело в том, что эти машины поступили к нам, но мы их два дня доводили до ума». И это те, которые президентские автомобили!!! Я говорю: «Нет, я всё равно возьму, я уже так решил». Они: «Ну вот человек, он купит у вас!» Я: «Нет, нет». А там, знаете ли, брелочек с гербом России, так всё красиво… Эти люди мне: «Вы на какой машине ездите?» Отвечаю: «Я на японской езжу». «Ну вот вы сейчас поедете от Люберец в Москву, почувствуете разницу». Еду, вроде бы всё нормально, немного жестковат руль, но так – вроде ничего… Но я – курящий человек, решил прикурить. Нажал на прикуриватель, достал сигарету, прикуриватель выскочил, я за него потащил, а вместе с ним вся панель на пол – бу-бух! В общем, разницу я ощутил, и, к сожалению, машина долго не прожила.
Случай с Мариной
Мы с Мариной Неёловой не раз снимались вместе и очень сдружились. О том, что она колоссальный мастер, неприлично даже говорить. Факт общеизвестный. Но Марина всегда вызывала и до сих пор вызывает у меня большую симпатию как удивительно милый и интеллигентный человек. Вот история, что случилась с нами в купе «СВ» по дороге на съёмку в Санкт-Петербург.
– Ну я прошу тебя, – говорит мужской голос.
Женский отвечает:
– Не дам.
– Я очень прошу.
– Нет, я не разрешаю.
– Я больше не могу терпеть, у меня нет сил, я же мужчина.
– Сказала нет, значит, нет.
– Ну ты же женщина, ты должна быть нежной и доброй.
– Нет, не дам.
– Ну хорошо, ну только наполовинку, можно?
– Нет, ни за что.
– Какая же ты… нехорошая женщина. Ладно. Я прошу просто в рот, и всё. Только подержать. Это хоть можно?
– Я сказала, ни за что. Сказала нет, значит, нет.
Я поливаю её последними словами, открываю дверь купе и вижу огромное ухо проводницы, которая нас подслушивает. Её дикий взгляд на меня. Я думаю: чего она так пялится? Ночь… колёса: тух-тух-тух-тух, тух-тух-тух-тух. Иду в тамбур в одних тренировочных штанах, голый по пояс. Из купе высовывается женская голова. Марина, не видя, что проводница стоит рядом, орёт на меня: «Чёрт с тобой, кури в купе!»
Андрей Караченцов, генеральный директор ООО «ШИК»
Как наша семья встречала Новый год и проводила лето
То, как наша семья встречала Новый год, во многом характеризует папу. Я бы сказал, жирный штрих к его портрету. Мама заранее формировала список гостей, всех обзванивала, приглашала на новогоднюю ночь к нам домой в квартиру в Вознесенском переулке. Потом бежала покупать подарки. Делала приготовления к столу. Папа же всё делал в последний момент. Он заходил домой уже прямо-таки перед началом Нового года, то есть где-то за час до боя курантов. И за это небольшое время, спросив у мамы, кто будет у нас в гостях, успевал написать каждому из гостей, исходя из его индивидуальных особенностей, может быть, каких-либо слабых сторон характера и из того, что мама купила лично ему в подарок, поздравительное юмористическое стихотворение, а также частушки, шарады и сделать зарисовки и шаржи. И, конечно же, все мечтали попасть на Новый год к Караченцовым. Это была просто феерия! «Голубой огонёк» у Караченцовых! После того как пробили куранты и гости заслушали речь президента, начиналась гульба, а точнее поздравление всех наших гостей от моих родителей. Папа брал в руки то гитару, то балалайку, то садился за фортепиано и озвучивал сочинённые им произведения. Ему в этом помогали друзья артисты, композиторы. Обязательно приходили Дед Мороз и Снегурочка, дарили подарки. Кто-то плакал от смеха, кто-то валялся по полу, хватаясь за живот, и это всё продолжалось где-то до 03:00. После этого в этой же небольшой гостиной, которая могла вместить в себя не более 30 человек, наступала более спокойная часть праздника – начинался очень душевный, сказочный, рождественский спектакль в исполнении детей гостей, который каждый год заранее планировался, репетировался, подбирались костюмы, декорации. А заканчивался праздник уже под утро, где-то в 05:00, фейерверком, который я за полчаса до выхода гостей готовил на улице. Всё взлетало, сверкало, визжало, свистело. В те годы, в конце 1980-х – начале 1990-х, фейерверки у нас не продавались. Это была экзотика. Для гостей это было в диковинку. Потому я целый год аккумулировал их у себя дома. Мне их привозили с гастролей из-за границы, в основном из Японии и Китая, наши друзья – Дима Брянцев и другие. К Новому году у меня накапливалось несколько мешков. После празднования Нового года в Москве, в первых числах января и до старого Нового года вместе с нашими друзьями мы уезжали в Подмосковье, в дом отдыха «Руза». Там мы встречали Рождество, старый Новый год, катались на лыжах, гуляли по лесу, мастерили снежные фигуры и крепости, смотрели в кинотеатре фильмы, ходили в баню. Евгений Павлович Леонов жил в домике напротив нас, и я с ним случайно повстречался, когда он гулял со своими собаками. Он сказал: «Андрюша, сегодня же Рождество! Давай зайдем ко мне». И подарил мне среди этого белого снега, как сейчас помню, ярко-жёлтый, нет, даже оранжевого цвета апельсин. Это было удивительно доброе, замечательное время!
Андрей и Николай Караченцовы
Николай Караченцов, Татьяна и Юрий Силовы, Людмила Поргина
Николай Караченцов. 1989 год
В похожую атмосферу веселья, счастья, позитивной энергии мы попадали, когда летом приезжали в сочинский санаторий «Актёр», потому как оказывались в окружении наших замечательных друзей – актёров, драматических, балетных, музыкантов, режиссёров. Так же весело, рассказывая друг другу разные интересные истории, анекдоты, подкалывая друг друга, импровизируя на ходу, мы проводили там время. Мы регулярно играли в теннис, ходили в тренажёрный зал, на гимнастику, массаж, много плавали. Был очень активный, насыщенный отдых. Игорь Костолевский тогда поставил меня на водные лыжи, объяснил технику. Я ему до сих пор благодарен. С того момента, как в нашей стране ввели хозрасчёт, путевки начали распространять не только внутри Союза театральных деятелей (СТД), но и на сторону, разным организациям, предприятиям. В санаторий «Актёр» стали приезжать нефтяники, газовики, шахтёры и представители других профессий, которые не были знакомы с тем, как принято отдыхать в этом санатории. И тогда наши друзья решили их разыграть. Руководитель одного танцевального коллектива заделался шейхом и окружил себя гаремом девушек из своего же коллектива. Первое появление на публике, заезд в санаторий мы обставили с шиком и блеском: красная ковровая дорожка, выступление музыкантов, приезд белого лимузина с девушками и шейхом, обернутым в платок и длинную элегантную н