Крейсер «Красный Кавказ», на котором в 1932–1933 гг. Н. Г. Кузнецов служил старшим помощником командира. Из архива журнала «Морской сборник»
Кстати, опыт военно-морской службы показывает: для любого корабля огромное значение имеет именно первый экипаж. Какие традиции будут им заложены, такие и будут передаваться из поколения в поколения до конца службы. Будут эти традиции нездоровыми — и что бы кто в дальнейшем ни предпринимал, первичная червоточина всегда будет проявляться. И напротив, если первый экипаж сложится образцовым, то и дальнейшие дела пойдут благополучно. А ведущая роль в формировании профессиональных навыков экипажа и морального климата принадлежит именно первому старпому. Забегая вперед, отметим, что с этой непростой задачей Кузнецов справился блестяще. Командовавший впоследствии «Красным Кавказом» А. М. Гущин вспоминал о нем с благодарностью.
Сам Кузнецов в мемуарах с теплотой отзывался о первом экипаже корабля: подобран он был на редкость удачно и работать с ним было удивительно легко. Из командного состава ближе всех он сошелся со старшим артиллеристом К. Д. Сухиашвили, с которым вместе учились в Военно-морском училище.
Должность старпома традиционно считается самой хлопотной и сложной. Даже в Корабельном уставе ВМФ СССР ему посвящена особая статья, гласящая, что должность не совместима с частым отсутствием на корабле. Это означает, что он практически не должен вообще покидать корабль…
Сам Кузнецов к обязательным качествам старшего помощника командира относил умение не терять равновесия, сочетать строгость с поощрительными мерами, не унывать, когда не клеится дело. Бодрость духа и хорошее настроение должны чувствоваться во всех распоряжениях старпома. И еще — у него должны быть стальные нервы.
По итогам 1932 года в аттестации Кузнецова было записано: «Проявляет любовь и заботу к крейсеру. В походной обстановке вынослив… Оставить в должности ст. помощника ввиду короткого практического стажа для накопления опыта, после чего может быть повышен в категории… Должности вполне соответствует. — Ралль, Лаухин, Душенов, Гугин».
В следующем году крейсер вошел в состав боевого ядра Черноморского флота. Штаб флота при проверке «Красного Кавказа» установил, что организация службы на крейсере отработана значительно лучше, чем на других кораблях, отметив особую заслугу старшего помощника командира. В марте 1933 года в РККФ были введены новые звания для командного состава, а точнее, восстановлены старые, дореволюционные. В соответствии с занимаемой должностью Кузнецову было присвоено звание капитана 2-го ранга.
В течение всего года «Красный Кавказ» интенсивно плавает.
Об этом периоде Н. Г. Кузнецов вспоминал:
«Из заграничных походов „Красного Кавказа“ запомнился один, относящийся к 1933 году. Отряд советских кораблей в составе крейсера и двух эсминцев побывал в портах Турции, Греции и Италии. Это был ответный визит на посещение Черного моря итальянскими подводными лодками. Как обычно, настроение личного состава было приподнятым. Приятно после напряженной учебы в море совершить заграничное плавание. Пройдя Босфорский пролив, наш отряд отдал якоря, как несколько лет назад „Червона Украина“, против бывшего султанского дворца Долма Бахча… Три дня спустя на флагмане взвился сигнал — корабли снялись с якоря и построились в кильватерную колонну. К вечеру того же дня прошли узкие Дарданеллы… В Греции мы остановились на открытом рейде Фаллеро, неподалеку от Афин и Пирея… Едва мы успели встать на свою бочку у Павловского мыса, как из штаба флота поступили указания об очередном выходе в море»[10].
Крейсер «Красный Кавказ» в учебном походе. 1933 г. Из архива журнала «Морской сборник»
Службой Николая Герасимовича были довольны и командование бригады, и командир крейсера. В аттестации Кузнецова по итогам года он отметил: «Заслуживает продвижения по службе во внеочередном порядке».
Последним аккордом службы на «Красном Кавказе» стали для Кузнецова традиционные общефлотские учения, подводившие итог боевой подготовки за год. И «Красный Кавказ», и его старший помощник показали себя на этих учениях более чем достойно. Именно тогда командующий Черноморским флотом И. К. Кожанов и решил, что настала пора выдвигать молодого и перспективного старпома «Красного Кавказа» на самостоятельную должность.
В соответствии с тогдашней практикой старпомы крейсеров обычно назначались командирами эсминцев, чтобы приобрести опыт самостоятельного командования на менее сложных кораблях и только после этого им доверялся крейсерский мостик. Но Кожанов сделал исключение, и Кузнецов получил назначение, о котором мог только мечтать любой старпом…
В ноябре 1933 года Кузнецов стал командиром крейсера «Червона Украина». Если все ранее занимаемые им должности находились в ведении командующего флотом, то должность командира крейсера уже входила в номенклатуру Реввоенсовета СССР. Сам он так описал свое назначение командиром крейсера:
«…Вдруг в поздний вечерний час меня вызвали на „Червону Украину“. „Зачем бы это?“ — раздумывал я, пока катер шел, раскачиваясь на волне, поднятой в бухте злым северным ветром.
На трапе меня встретил командир корабля А. Ф. Леер. Он как-то таинственно улыбнулся, но ничего не сказал. Я тоже промолчал и пошел следом за ним в салон. По пути заметил: корабль готовится к походу. Гудят вентиляторы котельных отделений, изо всех труб струится легкий дымок. В салоне — командующий флотом Иван Кузьмич Кожанов. Перед ним — карта, на которой тонкой линией, по-штурмански, проложен курс от Севастополя до Батуми.
— Сейчас все станет ясно, — сказал он, очевидно заметив мое недоумение.
Жду, пока он закончит работу.
— Вы назначены командовать „Червоной Украиной“, — подняв голову от карты, промолвил Кожанов и посмотрел на меня.
По-флотски коротко отвечаю:
— Есть!
Совершаем спешный поход в Батуми. Комфлота использовал его для обстоятельной передачи крейсера старым командиром новому, как и полагается по уставу»[11].
Н. Г. Кузнецов — командир крейсера «Червона Украина». 1935 г. Из архива А. А. Раздолгина
Безусловно, назначение именно на «Червону Украину» было для Кузнецова большой удачей. Корабль он прекрасно знал. Знал и часть экипажа, прежде всего сверхсрочнослужащих. Это во многом облегчило его становление как командира.
Автор этой книги не был знаком с Н. Г. Кузнецовым, зато имел возможность общаться с теми, кто знал его лично. Мой отец, отслуживший немало лет на атомных подводных лодках Северного флота, видел Кузнецова всего один раз, когда тот в ранге министра ВМФ обходил строй курсантов ВВМИУ имени Ф. Э. Дзержинского. Поразительно, как именно он это делал. Он медленно шел вдоль стоящих навытяжку курсантов и внимательно смотрел в глаза каждому. Так не делал больше никто из начальников на протяжении не только всей его последующей службы, но и моей. Память о взгляде Кузнецова отец сохранил на всю жизнь…
Объяснение этому «феномену» находится в записках Кузнецова, относящихся как раз к началу командования им крейсером «Червона Украина»:
«В один из первых дней я обходил строй личного состава корабля. Медленно шел по шкафутам, стараясь разглядеть каждое лицо. В памяти крепко засели слова Ю. Ф. Ралля, командира бригады крейсеров: проходя строй, никогда не смотрите мимо людей. Помните, что все они смотрят на вас. Старайтесь и вы взглянуть на каждого. Так учил нас, молодых командиров, Ю. Ф. Ралль, бывший офицер царского флота, учил, будучи глубоко убежденным в своей правоте. Потому и врезались в память его слова. Некоторые командиры, особенно молодые, из-за смущения норовят пробежать побыстрее строй, смотрят не на людей, а куда-то в сторону. Для команды такое равнодушие и безразличие всегда оскорбительны. Да и что толку, если командир увидит одни фуражки, форменки и ботинки? „Ведь главное-то — матрос“, — как говорил Нахимов. Обходя строй, я вглядывался в лица не только из желания быть внимательным к каждому. Я хотел знать, как относятся моряки ко мне, новому человеку. И читал на лицах доброжелательный интерес: „Ну, ну, посмотрим, какой из тебя получится командир…“ Вот тогда я почувствовал, как много значат самые первые шаги командира. Он на виду, за ним пристально следят сотни глаз. Несколько промахов в самом начале — и доверие будет подорвано надолго, а то и навсегда. Что значит быть вообще хорошим командиром? На такой вопрос не ответить двумя словами. Я видел начальников, которые начинали с высокомерных поучений: „Покажу вам, как надо служить!“ — а потом выяснялось, что служба-то и не ладится. Вместо поддержки такие командиры встречали со стороны подчиненных глухое, скрытое сопротивление. Это уже настоящая беда, винить в ней некого, кроме самого себя… Бывает, что командиру приходится действовать круто, говорить резко, но и тогда в его словах и поступках не должно быть и тени высокомерия, безразличия к людям. Этого никогда и никому не прощают. Обойдя строй и воспользовавшись тем, что собралась вся команда, я рассказал о себе: как рос, где учился и служил. Старался говорить менее официально, вспоминал различные случаи из своей службы и даже ошибки, которые совершил в свое время, и то, чему они меня научили. Такой разговор с командой был не совсем обычным, но по тому, как люди слушали меня, я понял, что поступаю правильно. Думаю, именно тогда протянулась между нами первая ниточка той связи, которая так важна, так облегчает службу»[12].
Такие командиры на флоте всегда были в особой цене. Кузнецов быстро освоился с кораблем и вскоре был допущен к самостоятельному управлению. Как всегда, он сразу же развил активную деятельность по наведению порядка на корабле и совершенствованию его боеспособности. С осени 1933 по осень 1934 года под его руководством была разработана система боевой готовности одиночного корабля, которую, став наркомом ВМФ, он впоследствии внедрит