Наиболее близкой угроза СССР со стороны Германии была на Балтике. В случае войны мощный германский флот мог уже на следующий день обрушиться на нас всею своей мощью. Поэтому именно там создание военно-морского щита являлось самой неотложной задачей.
Нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов. 1940 г. Из архива А. А. Раздолгина
Ситуация была накалена до предела. Так, 27 сентября 1939 года в Нарвском заливе неизвестной подводной лодкой был потоплен советский пароход «Металлист», у эстонского побережья подвергся атаке транспорт «Пионер». До сих пор история обоих инцидентов окружена завесой тайны. По одной из версий, суда атаковала польская подводная лодка «Орел», которая после этих атак интернировалась в Таллине, а затем сбежав оттуда, перешла в Англию. По другой версии, обе атаки выполнила некая советская подлодка, чтобы обосновать политическое давление на Прибалтийские государства. Действительно, вскоре после этих событий последовало заключение договоров о взаимопомощи между Эстонией, Латвией, Литвой и СССР. Есть даже версия, что никто никого вообще не атаковал, а вся история явилась политической дезинформацией, предпринятой для давления на прибалтов. Как все было в действительности, мы не знаем, однако вряд ли Сталину требовался дополнительный рычаг подобного рода. Хватало и других.
Обстановка требовала существенно расширить систему базирования советского флота. Зажатый в Финском заливе и не контролируя выход оттуда, он был обречен более полугода простаивать во льдах, не имея возможности заниматься даже полноценной боевой подготовкой. Единственная военно-морская база Кронштадт не могла обеспечить не то что господства на море, но даже полноценного присутствия там. Поэтому нужны были новые, выдвинутые на запад незамерзающие базы. Только так можно было улучшить оперативные возможности Балтийского флота, повысить его боеспособность.
Эскадра Балтийского флота на предвоенных военно-морских маневрах. 1940 г. Художник Н. Е. Бубликов. Из архива А. А. Раздолгина
В сентябре 1939 года СССР заключил пакт о взаимопомощи с Эстонией, затем с Литвой и Латвией. После этого Сталин немедленно поставил вопрос о базировании Балтийского флота в портах этих Прибалтийских государств. Для переговоров по данному вопросу была отправлена военно-морская делегация во главе с командующим Балтийским флотом В. Ф. Трибуцем. Переговоры прошли успешно, и вскоре Балтийский флот начал осваивать сразу четыре новые базы — Таллин, Палдиски, Ригу и Либаву (Лиепаю). Правда, единственной полностью незамерзающей базой являлась только Либава. Она и стала передовой для Балтийского флота. Для улучшения управления штаб его был переведен из Кронштадта в Таллин. СССР получил право размещать авиацию на островах Эзель и Даго, строить береговые батареи, и эти заботы легли на плечи Кузнецова.
В конце октября 1940 года Сталин вызвал к себе Кузнецова. На этот раз его интересовал вопрос береговой обороны на Балтике. Вместе с Галлером Кузнецов доложил о ходе работ по строительству береговых батарей от Кронштадта до Палангена (Паланга), об укреплении западных морских границ на всем их протяжении. Сталин остался в целом удовлетворен докладом, но потребовал работы ускорить.
Береговая оборона Кронштадта. 1940 г. Из архива журнала «Морской сборник»
Из воспоминаний Н. Г. Кузнецова:
«В самом конце 1940 года я докладывал правительству о базировании кораблей на Балтике. Зима стояла на редкость суровая. Все базы, включая Таллин, замерзли. Речь шла об использовании Балтийским флотом Либавы. Пользуясь случаем, я попытался выяснить точку зрения руководства на возможность конфликта с гитлеровской Германией, сказав, что флоту нужна ориентировка в этом вопросе.
— Когда надо будет, получите все указания, — коротко ответил Сталин»[35].
Кузнецов описывает разговор с явной обидой на Сталина. Полученный ответ в точности повторял то, что он услышал относительно Днепровской флотилии в 1939 году. Сталин снова давал понять молодому наркому, чтобы тот занимался военно-морскими делами. Надо будет — проинформируют…
По договору 1940 года Финляндия передавала СССР в аренду полуостров Ханко, который прикрывал с севера Финский залив и потому имел стратегическое значение. Там немедленно была развернута военно-морская база. Если в начале 1939 года Балтфлот мог базироваться только в дальнем углу Финского залива, в Кронштадте, то к 1941 году он имел в своем распоряжении уже пять военно-морских баз. Создавались они не на пустом месте, а с использованием старой инфраструктуры царского флота. И все же вложения в них требовались серьезные. Предстояло обеспечить базирование кораблей новых проектов, создать систему береговой обороны, разместить штабы, тылы, наладить связь, разведку и многое другое.
Тогда же Кузнецов поставил в правительстве, Генштабе и Наркомате обороны вопрос о необходимости единоначалия на военно-морских базах в Либаве, Ханко, в Крыму, на островах Эзель и Даго. И наткнулся на дружное сопротивление армейских начальников. Добиться своего он сумел только для Ханко, что впоследствии самым положительным образом сказалось на обороне острова.
В марте 1940 года Кузнецов лично проинспектировал работы, ведущиеся на Ханко. Сам полуостров представлял собой хороший опорный пункт, однако не обеспечивал создания надежной системы обороны: «Порккала-Удд, на который опиралась минная позиция в Первую мировую войну, теперь принадлежал Финляндии. Арендованный нами полуостров Ханко находился значительно западнее, и это затрудняло дело. К тому же Финское побережье нависало над всеми нашими коммуникациями от Таллина до Кронштадта. Поведение тогдашнего финского правительства не вызывало сомнений, что в случае войны с Германией Финляндия будет на ее стороне».
В начале октября 1940 года в Ленинграде Кузнецов провел совещание представителей Главного Морского штаба, авиации ВМФ и Военно-морской академии «по вопросу освещения опыта современной войны». По замыслу организаторов выходить из круга проблем, составлявших предмет оперативного искусства и тактики, не предполагалось. Однако без обращения к стратегии, планам строительства Вооруженных сил, планам войны обойтись не смогли. Исаков заявил, что приведение на современный уровень Вооруженных сил требует согласования программы судостроения и планов строительства авиации ВМФ с задачами борьбы с конкретным противником. Высказал он мнение и о том, что назрели изменения в организационно-штатной структуре флота как вида Вооруженных сил и не следует считать себя связанными «теми организационными формами, которые у нас есть».
Сторожевой катер Балтийского флота в дозоре. 1940 г. Из архива журнала «Морской сборник»
Вице-адмирал С. П. Ставицкий заявил, что «в современном морском бою надводные корабли являются основой соединений» и лишь они способны оказывать содействие сухопутным войскам на приморском направлении. Это был окончательный отход от учения «молодой школы». Ставицкий не скрывал своей приверженности идее «сосредоточенного удара», из чего делал вывод о том, что тяжелые артиллерийские корабли должны строиться не вместо легких надводных сил, а вместе с ними.
Все эти рассуждения были отредактированы Кузнецовым, после чего легли на стол Сталину. После этого последовало его разрешение на изменение структуры флотов, которая более соответствовала будущим задачам. Так были образованы эскадры надводных кораблей, основу которых составляли линкоры, и вся система действий планировалась вокруг них.
Линейный корабль «Советская Украина», заложенный в 1938 г. на судостроительном заводе имени А. Марти в Николаеве. Из открытых источников
Первые две эскадры, на Балтийском и Черноморском флотах, Кузнецов создал еще в июне 1939 года. Они были предназначены для решения оперативных боевых задач на морских и океанских театрах военных действий. Командующим Балтийской эскадрой был назначен флагман 2-го ранга Н. Н. Несвицкий, а Черноморской — капитан 1-го ранга (с 1940 года контр-адмирал) Л. А. Владимирский. Оба принадлежали к «команде Кузнецова». Первый некогда был его командиром, а второй сослуживцем по крейсеру «Червона Украина». В состав эскадр вошли линкоры, крейсера, эсминцы и сторожевые корабли, объединенные в бригады и дивизионы. Помимо этого, в их составе были сформированы отряды легких сил (ОЛСы), включавшие наиболее скоростные крейсера и эсминцы, задачей которых являлись дальняя морская разведка и набеговые операции.
К сожалению, созданные эскадры были весьма малочисленны и едва ли могли в полной мере выполнять возложенные на них задачи. Так, Балтийская помимо эсминцев имела в своем составе лишь два устаревших линкора, два крейсера и два лидера, а Черноморская — один устаревший линкор, пять крейсеров и три лидера. Но наполнение оперативных объединений было делом времени. К моменту поступления новых океанских кораблей оперативные объединения должны были быть уже полностью отработаны и слажены. Что касается Северного и Тихоокеанского флотов, то там формировать эскадры было пока просто не из чего. Создание эскадр на этих флотах планировалось с поступлением первых новых крейсеров и линкоров.
Вместе с тем после вторжения Германии в Польшу стало очевидно, что новая мировая война для СССР будет носить ярко выраженный континентальный характер, когда океанский флот не нужен. В связи с этим вначале было замедлено, а затем и вовсе прекращено строительство линкоров и тяжелых крейсеров, а упор сделан на ускоренное строительство эсминцев и подводных лодок и других более мелких кораблей.
Впоследствии Кузнецов сетовал, что следовало еще решительнее затормозить строительство Большого флота в предвоенное время: «Строительство крупных кораблей начало свертываться весной 1940 г., но это еще не было кардинальным пересмотром программы. В тот период быстро увеличивалось производство всех видов наземного вооружения — пушек, танков и т. д. Металла и мощностей не хватало. В связи с этим и решили временно прекратить постройку линкоров и тяжелых крейсеров. Коренной пересмотр программы произошел в октябре 1940 г., после чего стали строить лишь подводные лодки и малые надводные корабли — эсминцы, тральщики и т. д. Наряду со строительством кораб