ующему флотом. На этот раз он добился своего, и 19 августа Сталин подписал директиву Ставки о создании Одесского оборонительного района во главе с контр-адмиралом Г. В. Жуковым. Командующим Приморской армией назначили генерала И. Е. Петрова.
К началу сентября 1941 года немецко-румынские войска усилили атаки на Одессу, возникла реальная угроза захвата города. Наступление удалось остановить благодаря прибывшему из Севастополя подкреплению, прежде всего морской пехоте. В дальнейшем оборона продолжалась весьма успешно до того момента, когда немцы вышли к Перекопу и возникла опасность их прорыва в Крым.
Стало понятно, что удерживать одновременно Крым и далеко выдвинутую на запад Одессу невозможно. Сталин приказал Кузнецову запросить Военный совет Черноморского флота, целесообразно ли оставить в Одессе часть войск, до двух дивизий, чтобы город отвлекал на себя силы противника. Такую телеграмму Кузнецов направил 4 октября. В ответ Главный Морской штаб и Военный совет Черноморского флота доложили наркому ВМФ о нецелесообразности такой полумеры. Дальнейшие события подтвердили, что задержка с эвакуацией Одессы или оставление там части войск могли роковым образом сказаться на обороне Севастополя и, само собой, на судьбе защитников Одессы. До середины октября 1941 года из Одессы было вывезено свыше 100 тысяч жителей города и раненых бойцов.
Приказ о передислокации сил и средств флота в порты Кавказа Кузнецов отдал 29 сентября, а на следующий день приказал Военному совету Черноморского флота провести эвакуацию Одессы. Операция проводилась с учетом трагического опыта Таллинского перехода. На этот раз в период с 1 по 16 октября 1941 года успешно эвакуировали 86 тысяч военнослужащих, 15 тысяч человек гражданского населения, 19 танков и бронеавтомобилей, 462 орудия, 1158 автомашин, 3625 лошадей и 25 тысяч тонн военных грузов.
Последний эшелон оборонявших Одессу войск вышел в Севастополь 16 октября 1941 года в 5 часов 30 минут, о чем командующий флотом Ф. С. Октябрьский немедленно доложил Кузнецову. Операцию можно назвать образцово-показательной, так как в ходе ее авиацией противника был потоплен всего один транспорт, да и тот шедший порожняком. Конечно, следует учесть, что переход в Севастополь был осуществлен в несравнимо более спокойных условиях, чем прорыв Балтийского флота из Таллина в Кронштадт.
Эвакуация из Одессы была проведена как нельзя вовремя. Высадившиеся в Севастополе войска Приморской армии вместе с отрядами морской пехоты Черноморского флота были немедленно отправлены на Перекоп, куда с севера уже подходили немцы.
Успешная оборона Одессы под руководством Военного совета Черноморского флота повлияла на решение Сталина назначить командующим войсками Крыма заместителя наркома ВМФ вице-адмирала Г. И. Левченко. Имел ли отношение к этому назначению Н. Г. Кузнецов, мы не знаем. Увы, выбор был весьма неудачным, поскольку бывший революционный матрос имел самое смутное представление об управлении сухопутными войсками и к тому же он принял командование лишь 23 октября. Обстановка на крымском участке фронта стала настолько тяжелой, что выправить положение было невозможно. Прорвав Ишуньские позиции и выйдя на степные просторы, немцы устремились к Севастополю и Керчи.
В этот критический момент, 28 октября, командующий Черноморским флотом Октябрьский фактически бросил Севастополь и ушел на эсминце в Поти «для подготовки баз и перебазирования флота на порты Кавказского побережья». За командующим, разумеется, начали «готовиться к эвакуации» и остальные начальники. Узнав об этом от Кузнецова, Сталин категорически приказал Октябрьскому немедленно вернуться в Севастополь, чтобы взяться за укрепление обороны города и подготовку к новым боям. Второго ноября вице-адмирал вернулся в Севастополь. Однако уже 4 ноября он послал на имя Сталина и наркома ВМФ телеграмму, в которой сообщал, что произошло резкое ухудшение обстановки, и предлагал вывести из Севастополя боевой состав флота и рассредоточить его по базам кавказского побережья. Для обороны главной базы командующий предлагал оставить контр-адмирала Г. В. Жукова на правах заместителя командующего флотом, с подчинением ему всех сухопутных частей, а командный пункт флота, во главе с собой, перенести в Туапсе.
Получив телеграмму, Кузнецов, посовещавшись с маршалом Шапошниковым, дал Октябрьскому такой ответ: «В связи с обстановкой Нарком приказал Вам находиться в Севастополе». Можно только представить, как воспринял эту телеграмму не отличавшийся храбростью Октябрьский. Впоследствии он все это Кузнецову припомнит. А пока в ответной телеграмме он заявил, что остается в городе только на время, «пока идет наступление», а окончательное решение, где ему находиться, примет не нарком, а Сталин!
Новую паническую телеграмму Октябрьский направил 6 ноября, на этот раз уже лично Сталину, даже не продублировав ее Кузнецову. Положение Севастополя он характеризовал как критическое и докладывал, что весь основной подводный и надводный флот уже вывел из базы на кавказское побережье, назначил своим заместителем по обороне главной базы контр-адмирала Жукова. Он также ставил в известность Верховного, что командный пункт флота будет переведен в Туапсе, куда убывает и он сам.
На следующий день за подписями И. В. Сталина, Б. М. Шапошникова и Н. Г. Кузнецова в Севастополь на имя Левченко была направлена очередная телеграмма. Чтобы сковать силы противника в Крыму и не допустить его на Кавказ через Таманский полуостров, Ставка приказывала считать главной задачей Черноморского флота активную оборону Севастополя и Керченского полуострова. Севастополь при этом было приказано не сдавать ни в коем случае! Октябрьскому не только было запрещено покидать Севастополь, но именно на него Сталин возложил руководство обороной города. А чтобы он больше не забрасывал Кремль паническими телеграммами, его подчинили адмиралу Г. И. Левченко, который находился в Керчи. В Туапсе же предписывалось находиться начальнику штаба флота. Руководителем обороны Керченского полуострова назначался генерал-лейтенант П. И. Батов.
Отстоять Керчь, однако, не удалось, и 16 ноября советские войска с большими потерями были вынуждены эвакуироваться на Таманский полуостров.
После падения Керчи «под раздачу» Сталина попал главком обороны Крыма. Расследование «дела Левченко» было поручено Л. П. Берии, и 26 января 1942 года он предоставил Сталину записку, в которой перечислил все прегрешения Левченко на посту главкома Крыма. «За оставление Керченского полуострова и г. Керчи» он был осужден 25 января 1942 года Военной коллегией Верховного Суда СССР на 10 лет лишения свободы. Правда, не прошло и недели, как Указом Президиума Верховного Совета СССР судимость с Левченко была снята и заменена посылкой на фронт с понижением в звании до капитана 1-го ранга и назначением на должность командира Кронштадтской военно-морской базы. Можно считать, что бывший заместитель наркома ВМФ отделался легким испугом…
Следует отметить, что на крайне сложную обстановку вокруг Крыма и Севастополя накладывались личные неприязненные отношения между наркомом и командующим Черноморским флотом, берущие свое начало со времени службы обоих на Дальнем Востоке. Октябрьский старался и в дальнейшем действовать через голову Кузнецова, а тот при каждом удобном случае стремился поставить своего давнего недруга на место.
Оборона Севастополя вновь обсуждалась на заседании Ставки с участием Кузнецова 20 декабря. Самое любопытное, что к этому времени Октябрьский снова под надуманным предлогом покинул город. Результатом заседания Ставки стала специальная директива, которая подчиняла Севастопольский оборонительный район Закавказскому фронту. Также было принято решение направить туда «крепкого общевойскового командира, перебросить одну стрелковую дивизию, две стрелковые бригады и маршевое пополнение в три тысячи человек». Одновременно Сталин в очередной раз приказал через Кузнецова вице-адмиралу Октябрьскому немедленно вернуться в Севастополь. Почему он не заменил его на более мужественного и порядочного адмирала, как неоднократно предлагал ему Кузнецов, остается загадкой. Возможно, он думал, что перевоспитает командующего Черноморским флотом. Увы, последующие события покажут, что Сталин ошибся…
Как бы то ни было, защитники Севастополя, уже в полном окружении, успешно отбили два штурма и достаточно уверенно обороняли город. Доставка пополнения, вооружения и боеприпасов теперь осуществлялось только морем. Морем же вывозили раненых и гражданское население.
В самом конце 1941 года Ставка провела успешную Керченско-Феодосийскую десантную операцию силами Закавказского фронта генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова. В своих мемуарах Кузнецов не в первый раз сетует на то, что Сталин не поделился с ним своими планами:
«Почему я, как нарком ВМФ, не был достаточно осведомлен о замыслах Ставки? В описываемый мной период (конец 1941 года) Ставка не всегда вызывала наркома ВМФ. Видимо, там полагали, что все необходимые указания моряки могут получить от Генерального штаба. О том, что планируется десант в Крым, меня впервые уведомили в Ставке в двадцатых числах ноября. Сроки для подготовки операции предоставлялись самые сжатые, но в той обстановке руководствоваться академическими нормами времени было не всегда возможно. Сотрудники Главного морского штаба немедленно приступили к расчетам — сколько потребуется кораблей, авиации и артиллерии — и к планированию минимальной, но обязательной тренировки десантных частей и кораблей»[41].
Схема проведения Керченско-Феодосийской операции. 1941 г. Из архива А. А. Раздолгина
Почему наркома ВМФ не известили о предстоящей операции заблаговременно, сказать сложно. Возможно, потому, что Черноморский флот на тот момент оперативно ему не подчинялся, а замыкался на Закавказский фронт и на Ставку. Однако и в сжатые сроки Кузнецов сумел обеспечить подготовку десанта.