сколько позднее, 20 сентября, в комиссию дополнительно ввели наркома черной металлургии И. Ф. Тевосяна. Однако полного согласия членов комиссии достичь так и не удалось.
Итоги ее работы были доложены на совещании у Сталина 27 ноября 1945 года. На нем присутствовали Л. П. Берия, Г. М. Маленков и Н. А. Булганин. Судостроителей представляли Носенко и Редькин, а ВМФ — Кузнецов, его заместитель Галлер и начальник кафедры Военно-морской академии С. П. Ставицкий.
Согласованный в итоге десятилетний план судостроения предусматривал постройку 5850 боевых кораблей и вспомогательных судов, в том числе 589 кораблей основных классов. Из последних 199 должны были вступить в строй до 1 января 1951 года. Кроме того, в 1953–1955 годах предполагалось дополнительно заложить два линейных корабля, три тяжелых и семь легких крейсеров.
Совещание проходило весьма напряженно. Кузнецов снова выступил с требованием осуществлять постройку только новых проектов, Носенко по-прежнему настаивал на принятии коллективного решения о крупносерийном строительстве по улучшенным довоенным проектам и отложить новые на 50-е годы.
Сразу же обозначились и принципиальные расхождения сторон во взглядах на оперативные задачи и, соответственно, на концепцию развития ВМФ. Кузнецов соглашался уменьшить предварительный судостроительный план за счет 6 тяжелых крейсеров, так чтобы на 4 будущих линкора приходилось 4 тяжелых крейсера. В этом случае ВМФ получил бы 4 ударных оперативных соединения — по два на Северном и Тихоокеанском военно-морских театрах. Именно так действовали во Вторую мировую немцы на коммуникациях противника.
— Я не требовал того, чтобы сократить число тяжелых крейсеров, — недовольно возразил Сталин. — Я бы на вашем месте число линкоров сократил еще, а число тяжелых крейсеров, наоборот, увеличил бы.
Кузнецову он посоветовал подумать не только над кораблестроительной программой, но и над тем, как грамотно использовать корабли.
Кузнецов, однако, упорно продолжил отстаивать свое видение будущих океанских оперативных соединений в связке линкор — тяжелый крейсер, на что Сталин в конце концов ему заявил:
— У англичан серьезные базы за океаном. Потеря этих баз равносильна смерти, и им нужно иметь в необходимом количестве линкоры. У нас же, наоборот, все сырьевые базы — внутри страны. В этом наше большое преимущество. Поэтому копировать Англию нам незачем… Другое дело, если вы собираетесь «идти в Америку», тогда вам надо иметь это соотношение…
Судя по воспоминаниям Кузнецова, в ходе обсуждения военно-морской концепции он признал правоту Сталина или хотя бы внешне с ней согласился.
Мнение, будто уже в 1945 году всему миру стало понятно, что линкоры отошли в вечность, а их решающая роль в океанских сражениях перешла к авианосцам, далеко от действительности. Несмотря на все очевидные плюсы авианосцев, о низвержении линкоров с пьедестала ферзей морских баталий в 1945 году никто еще не думал. В США полным ходом строились линкоры типа «Айова» и «Монтана», в Англии достраивался «Вэнгард», а в приходящей в себя после оккупации Франции — «Жан Бар».
По опыту войны на Тихом океане линкоры считались цементирующим звеном соединений флота, поскольку могли «выдержать наибольшее число ударов противника». Что же касается авианосцев, в СССР полностью отсутствовал собственный опыт их создания и боевого использования. И хотя Кузнецов и Галлер ратовали за их включение в состав флотов, требования Наркомата ВМФ к кораблям этого класса выглядели весьма расплывчато.
В ходе дальнейшего обсуждения сошлись на том, что количество легких крейсеров для оперативной стабильности явно недостаточно, но «производственных мощностей хватит только на 30 кораблей». Это был максимум, на что был способен тогдашний Наркомат судостроения. В результате в десятилетний план вошла именно эта цифра.
Обсуждались также вопросы о главном калибре будущих тяжелых крейсеров и вспомогательной артиллерии. Кузнецов предлагал вариант 100-мм зенитного орудия, которое Сталин называл «дохлой старой пушкой». На самом деле 100-мм орудие было избыточным для решения задач противовоздушной и противокатерной обороны и явно недостаточным для современно морского артиллерийского боя на больших дистанциях. Сталин считал, что «лучше было бы установить побольше артиллерии меньшего калибра», а для обороны с воздуха строить специальные корабли: «незачем эту тяжесть распространять на все крейсера».
Легкий крейсер проекта 68-бис на стапеле Балтийского судостроительного завода. 1952 г. Из архива журнала «Морской сборник»
Это значило, что Сталина вовсе не собирался использовать тяжелые крейсера в качестве одиночных океанских рейдеров, как считают некоторые военно-морские историки. Напротив, они превращались в базис разнородных оперативных соединений, включающих в себя корабли разного предназначения, в том числе и специализированные корабли ПВО.
Существует много надуманных историй относительно спора Сталина и Кузнецова по строительству авианосцев. Дескать, первый не понимал их значения и строить не хотел, а второй понимал и на строительстве настаивал. На самом деле все было гораздо сложнее.
Конечно, авианосцы являлись инструментом большой наступательной войны в открытом океане, где нет возможности использовать базовую авиацию, что никак не соответствовало советским стратегическим планам. При этом в принципе против авианосцев Сталин не возражал, но полагал, что время их строительства еще не пришло. Самым непримиримым противником авианосцев был Наркосудпром во главе с И. И. Носенко.
Вспомним, что строительство авианосцев советская промышленность освоила лишь к середине 80-х годов, да и сегодня, уже в ХХI веке, ВМФ России с трудом содержит свой единственный авианосец, который до сих пор не имеет внятной концепции боевого использования и является скорее кораблем престижа.
Кузнецов в своем докладе отошел от первоначального предложения о постройке сразу дюжины авианосцев, предложив ограничиться восемью единицами, в том числе четырьмя тяжелыми и четырьмя легкими.
На это Сталин возразил:
— Подождем и с тем и с другим. На этом этапе мы можем обойтись без них, так как на Черном и Балтийском морях они не нужны вообще, а на Дальнем Востоке мы теперь имеем Курильские острова и Сахалин.
Однако при обсуждении возможностей Северного флота к теме авианосцев снова вернулись.
Кузнецов настаивал, что кораблям Северного флота в случае столкновения с США и Англией придется вести боевые действия не только в акватории Баренцева моря, где их сможет прикрыть базовая авиация, но и намного западнее. Сталин подвел итог:
— Построим две штуки малых.
После этого, однако, Носенко в очередной раз заявил, что не готов приступить к созданию таких кораблей, и привел расчеты, против которых не нашлось аргументов ни у Кузнецова, ни у Сталина. И авианосцы были окончательно исключены из кораблестроительной программы.
При этом, как ни странно, против ускоренного строительства авианосцев выступил и первый заместитель наркома ВМФ адмирал флота Исаков. Забегая вперед, скажем, что в 1947 году в печати неожиданно появилась его статья об авианосцах, которые он сравнивал с… «покойниками и плавающими гробами». Статья вызвала законное возмущение Кузнецова, который обвинил своего заместителя в предательстве интересов ВМФ и угодничестве.
Что же касается совещания 27 ноября 1945 года, то после внесения ряда изменений и дополнений проект комиссии Берии получил одобрение Сталина и в тот же день был оформлен как постановление Совнаркома.
Подводная лодка проекта 613 С-157 первого самого массового послевоенного проекта. Из архива журнала «Морской сборник»
Итак, постановление от 27 ноября 1945 года № 2988–883 «О десятилетнем плане военного судостроения» СНК СССР утвердило программу строительства кораблей ВМФ и закладки линкоров и крейсеров. Всего с 1946 по 1955 год предполагалось ввести в строй 4 тяжелых крейсера, 30 легких крейсеров, 188 эсминцев, 177 сторожевых кораблей, 367 подводных лодок, 945 охотников за подводными лодками, 828 торпедных катеров, 54 монитора, 370 бронекатеров, 816 тральщиков, 195 десантных кораблей и 1876 вспомогательных судов.
Не прошло и года, как в октябре 1946 года Совмин принял второе постановление о проектировании и строительстве кораблей по новым, послевоенным проектам и создании для них соответствующего вооружения, механизмов и оборудования.
Необходимые изменения были внесены в четвертый пятилетний план СССР: «Увеличить судостроение в 1950 г. вдвое по сравнению с 1940 г. Обеспечить строительство в СССР сильного и могучего флота. Построить для советского флота новые корабли и новые морские базы».
Выполнение данной программы, разумеется, не могло сделать советский флот океанским. Сравняться с ВМФ США нам по-прежнему было пока не по силам. Но все же создание нового советского ВМФ началось, и весьма своевременно. Еще 29 октября 1945 года президент США Г. Трумэн сформулировал концепцию американской внешней политики, где отводил СССР подчиненную роль. Одним из его аргументов был «величайший военно-морской флот на земле» — американский.
Еще одно совещание по строительству флота Сталин провел 5 января 1947 года. Однако Кузнецов туда не пригласили. Это означало: участь его как руководителя военно-морского ведомства предрешена. Не было и его ближайших сподвижников Галлера и Алафузова, снятых к этому времени со своих должностей. Исаков отсутствовал по болезни.
В обсуждении новых проектов кораблей помимо адмиралов участвовали представлявшие Генштаб маршалы А. М. Василевский и И. С. Конев. Как записал в своих дневниках участник совещания адмирал Ф. С. Октябрьский, по общему молчаливому мнению военных моряков, все предложенные проекты надводных кораблей обладали серьезными недостатками: слабая зенитная артиллерия, малый район плавания, недостаточная мореходность. Почему присутствующие адмиралы, включая самого Октябрьского, не решились высказать свое мнение, а промолчали, он не сообщил…