Адмирал В. Ф. Трибуц. 1946 г. Из архива журнала «Морской сборник»
Адмирал Ф. С. Октябрьский. Послевоенное фото. Из архива журнала «Морской сборник»
Спустя три недели Кузнецову сообщили, что он назначен заместителем главнокомандующего войсками Дальнего Востока по морской части вместо снятого с должности Трибуца. Думается, такое назначение стало для Кузнецова большой неожиданностью. Весьма сурово наказав его подчиненных, к самому Кузнецову Сталин неожиданно проявил изрядную снисходительность. Должность подразумевала категорию полного адмирала. По словам Кузнецова, встретивший его случайно в Кремле Молотов туманно намекнул, что ему «придется на некоторое время съездить „туда“». Это значило, что Молотов уже советовался со Сталиным относительно дальнейшей судьбы Кузнецова и знал, что опала не будет долгой.
Между тем Сталин стал понимать, что несколько поторопился с понижением статуса ВМФ. К 1950 году он окончательно пришел к выводу, что следует снова дать военно-морскому флоту самостоятельность, иначе армейцы просто не дадут ему развиваться в полной мере, прибирая в свою пользу единый оборонный бюджет. Кроме того, в связи с началом практической реализации десятилетнего плана военного кораблестроения в конце 40-х годов изменилась и концепция развития Вооруженных сил СССР. Прежде всего это касалось ВМФ, который Сталин снова решил сделать океанским, а следовательно, самостоятельным. Восстановившаяся после войны судостроительная промышленность уже позволяла начать эту работу. В связи с этим была подготовлена новая реформа центральных органов военного управления.
На заседании Высшего военного совета Министерства Вооруженных сил 23 января 1950 года Сталин признал, что допустил ошибку, подчинив ВМФ армии. Согласно дневниковым записям Октябрьского, в то время первого заместителя главнокомандующего ВМС, Сталин заявил, что «ВМС много пострадали от объединения (в Министерство Вооруженных сил СССР. — В. Ш.)… О ВМС, как правило, забывают, все время надо напоминать, где же у вас ВМС…»
В своих воспоминаниях Кузнецов пишет, что, узнав о новом повороте в военно-морской политике Сталина, был весьма удивлен. К этому времени бывший нарком бесповоротно стал сторонником единого органа руководства вооруженными силами — при известной самостоятельности ВМФ. Под «самостоятельностью» Кузнецов подразумевал прежде всего самостоятельную строку государственного бюджета. Поэтому возвращение Сталина к самостоятельному военно-морскому министерству Кузнецов счел шагом назад. Впрочем, в данном случае мнение опального контр-адмирала никого не интересовало.
Согласно указу Президиума Верховного Совета СССР от 15 марта 1950 года Министерство Вооруженных сил СССР переименовывалось в Военное министерство СССР и из него выделялись Военно-морские силы, для управления которыми образовывалось Военно-морское министерство во главе с адмиралом И. С. Юмашев. Новое Военно-морское министерство включало Морской Генеральный штаб, два главных управления (Главное политическое управление и Главное управление ВВС), 29 управлений, 20 отделов, пять служб и комиссий. Сразу же после его создания стало ясно, что руководить им Юмашеву не придется. Флот снова ждали большие перемены.
Глава 23. Снова командующий тихоокеанским флотом
Должность заместителя главнокомандующего войсками Дальнего Востока по ВМС была достаточно высокой, по крайней мере выше должности командующего флотом. И в то же время достаточно формальной, так как реальных войск в подчинении у заместителя главкома не было. Впрочем, в тот момент Кузнецову выбирать не приходилось. Во-вторых, было очевидно, что чем дальше от Москвы будет находиться сейчас Кузнецов, тем лучше. Ему надо было прийти в себя от всего пережитого, да и чем меньше о нем пока будут вспоминать в Москве, тем лучше. К тому же с главнокомандующим войсками Дальнего Востока маршалом Р. Я. Малиновским у Кузнецова были почти приятельские отношения. Все это гарантировало спокойную службу. Поэтому, вне всяких сомнений, Николай Герасимович был рад назначению.
По пути на Дальний Восток Кузнецов проезжал Свердловск. Там находился маршал Жуков, также попавший в опалу и командовавший Уральским военным округом. Узнав о том, что Кузнецов направляется в Хабаровск, Жуков предложил ему встретиться и по-товарищески пообщаться, однако Кузнецов предложение Жукова проигнорировал. Николай Герасимович объяснял это так: «В эти годы мы с ним встречались несколько раз на сборах в Москве, и, помнится, он обижался: „Почему вы не заехали ко мне, когда проезжали мимо Свердловска?“ Признаюсь, никаких особых причин к этому не было, кроме той, что в Свердловске я останавливался всего на несколько часов. Он же, видимо, расценил это как умышленное нежелание встречаться с опальным маршалом. Такими мотивами я никогда не руководствовался, хотя знал, что двум опальным встречаться в те годы было неразумно»[79].
Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский. Из открытых источников
В этом он был несомненно прав. Жуков же расценил такое поведение как трусость и предательство, хотя отношения между ними никогда особо теплыми не были.
С маршалом Малиновским никаких недоразумений не возникало. Вскоре после прибытия Кузнецов принял участие в больших учениях, координируя деятельность 5-го, 7-го военно-морских флотов и Амурской флотилии с войсками Дальневосточного, Забайкальского и Приморского округов. Учения прошли успешно.
Из воспоминаний адмирала Ю. А. Пантелеева:
«Позднее, когда я был командующим Тихоокеанским флотом и близко познакомился с маршалом Р. Я. Малиновским, я много раз слышал от него очень хорошие отзывы о Н. Г. Кузнецове. Маршал считал его отличным моряком, очень образованным и прекрасным волевым адмиралом. Высокого мнения о Н. Г. Кузнецове были многие генералы, служившие на Дальнем Востоке, все они не понимали смысла суда и того, в чем же, по существу, была вина Н. Г. Кузнецова. Находясь в Хабаровске, Николай Герасимович часто писал мне в академию письма с просьбой о высылке ему различной морской научной литературы, что я с большим удовольствием и делал»[80].
Н. Г. Кузнецов проверяет боеготовность бригады эсминцев. Владивосток. 1951 г. Из архива А. А. Раздолгина
В начале 1950 года серьезно заболел командующий 5-м ВМФ вице-адмирал А. С. Фролов, однокашник Кузнецова по Военно-морскому училищу, спасенный им в 1942 году от расстрела под Керчью. Фролова перевели на преподавательскую работу в Академию Генштаба, встал вопрос о преемнике. Несколько кандидатур, предложенных Юмашевым, Сталин отклонил и предложил назначить Кузнецова. По-видимому, Сталин решил, что Кузнецов уже усвоил преподанный ему урок и «вожжи» можно немного отпустить. Так в феврале 1950 года контр-адмирал Кузнецов стал командующим флотом.
Совсем рядом, в Корее, вот-вот должна была начаться война, грозившая перерасти в прямое столкновение СССР с США. Ближе всех к району боевых действий находился как раз 5-й ВМФ. Ясно, что в критический момент ему придется вступить в боевые действия с многократно превосходящими силами противника. Во главе флота необходим самый опытный и грамотный адмирал. Кузнецова же имел опыт командования Тихоокеанским флотом, а в 1945 году успешно координировал действия Тихоокеанского флота и Амурской флотилии с наступающей в Маньчжурии армией. Помимо этого, за плечами Кузнецова были годы руководства Наркоматом ВМФ в годы войны, участие в разработке многочисленных стратегических операций, то есть он имел огромный опыт военного руководства и обладал стратегическим мышлением. Это было именно то, что тогда требовалось на наших морских тихоокеанских рубежах. Лучшей кандидатуры, чем Кузнецов, сложно было себе представить.
Притом что формально по статусу командующий 5-м ВМФ был значительно ниже, чем заместитель главкома войсками ДВ, в реальности она была более значима. Для самого Кузнецова столь ответственное назначение было очень важно не только с точки зрения карьеры, но прежде всего психологически. «На ТОФе я окончательно оправился от пережитого», — вспоминал он позднее. Заместителем его оказался вице-адмирал В. А. Касатонов, которого он прекрасно знал еще по Главному Морскому штабу и с которым с первого дня службы у него сложились доверительные товарищеские отношения.
К сожалению, в своих воспоминаниях о периоде своего второго командования Тихоокеанским флотом Кузнецов практически ничего не написал. Почему так случилось, в точности неизвестно. Возможно, из соображений секретности.
В состав 5-го ВМФ входила эскадра кораблей, базировавшаяся во Владивостоке (2 легких крейсера и полтора десятка эсминцев), Владивостокский военно-морской оборонительный район, соединения подводных лодок и ВВС, а также военно-морская база Порт-Артур.
В составе боевого ядра 5-го ВМФ находились легкий крейсер «Каганович», три эсминца, десять подводных лодок и 56 торпедных катеров. Авиация 5-го ВМФ составляла 425 истребителей, 114 торпедоносца и 118 бомбардировщика.
Помимо Владивостокской военно-морской базы флоту подчинялась Порт-Артурская военно-морская база на южной оконечности Ляодунского полуострова в Желтом море. В ее состав входили бригады подводных лодок, торпедных катеров и морской пехоты, дивизионы фрегатов, тральщиков и морских охотников. Опасность состояла в том, что в случае начала боевых действий база оказывалась в морской блокаде, фактически отрезанной от Владивостока. Это серьезно осложняло наше стратегическое положение на море.
С началом войны в Корее, 25 июня 1950 года, СССР принял меры по наращиванию своих вооруженных сил на Дальнем Востоке и усилению военно-морской базы Порт-Артур. Она являлась важным звеном в системе обороны восточных рубежей СССР и Северо-Восточного Китая. Группировка советских войск подчинялась маршалу Малиновскому и служила не только тыловой базой для воюющей Северной Кореи, но и мощным потенциальным «ударным кулаком» против американских войск в регионе Дальнего Востока. Личный состав сухопутных сил СССР с семьями офицеров на Ляодуне составлял более 100 тысяч человек.