даже малые и вспомогательные, трудно восполнить за счет гражданских организаций. Конечно, справившись со строительством крупных кораблей, промышленность, безусловно, может построить любое количество и мелких, и вспомогательных судов, но, если этого недооценить и вовремя не спланировать, отсутствие малых и вспомогательных кораблей потянет назад и основное ядро флота, снизит его боеспособность, а иногда и просто приведет к невозможности использовать его. Сейчас наблюдаем такое несоответствие в различных классах кораблей (с тральщиками). Мне хотелось бы из всех кораблей вспомогательного флота выделить вопрос плавучих баз.
Подготовка кадров. Вопрос кадров является очень важным вопросом, над разрешением которого должны работать Военно-морские силы. С подготовкой офицеров и матросов в школах и училищах дело обстоит, безусловно, неблагополучно. Товарищ Сталин указал, что этот вопрос должен был быть поставлен своевременно и решен. Я должен со всей ответственностью здесь сказать, что после войны, по указаниям товарища Сталина, вопросу кадров было придано достаточное внимание. И он был бы решен на сегодня, если бы не был принят целый ряд непонятных решений по сокращению сети училищ, уже открытых и особенно намечавшихся к открытию.
<..> Весь собранный материал по опыту войны пропал. В чем основные причины сравнительно низкого уровня боевой подготовки флотов? Корабли мало месяцев в году плавают и очень длительное время стоят в ремонте. Боевая подготовка плохо обеспечена средствами обеспечения — мало буксиров, торпедолов, щитов и т. д. Требуется целый ряд мероприятий, как внутри министерства, так и решаемых с помощью правительства — ремонт, докование и другие, чтобы больше заниматься боевой подготовкой, и только в этом случае мы будем в состоянии принять большой флот и подготовить его к бою. Морскому Генеральному штабу нужно основной своей задачей считать руководство боевой подготовкой флотов и непосредственное повседневное руководство штабами флотов, нацеливание их на боевую подготовку.
Вот мне кажется более неправильным, (что) произошло создание огромного аппарата в центре, копируя, где нужно и где не нужно, органы Военного министерства с огромным количеством главных управлений и с численностью, намного превышающей Народный комиссариат. Эти органы центра укомплектовываются опытными людьми с флотов, обескровливая их»[85].
Доклад Кузнецова произвел на Сталина хорошее впечатление. В отличие от других адмиралов, командующий 5-м ВМФ докладывал по существу, четко и лаконично. За всем этим чувствовался большой опыт прошлой службы и высокий профессионализм. При этом Кузнецов (судя по протоколам совещания) не ввязывался ни в какие адмиральские склоки, вел себя предельно корректно и с достоинством.
Двухдневное общение с переругавшимися между собой адмиралами показало Сталину, что достойной кандидатуры на пост министра среди бывших фаворитов нет. Исакову не позволяло плохое здоровье, а Головко потерял доверие Сталина, попытавшись ввести его в заблуждение относительно характеристик нового эсминца 30-бис. Октябрьский был склонен к интригам, как и Абанькин. Адмирал Г. И. Левченко показал себя неплохим практиком, но только в решении конкретных узких задач. То же можно было сказать о командующих флотами адмиралах В. А. Андрееве, И. И. Байкове, Н. Е. Басистом, В. И. Платонове и Н. М. Харламове.
Лучшим кандидатом оставался Кузнецов, все еще пребывавший в опале.
После совещания была сформирована комиссия, которой предстояло подготовить постановление правительства и предложить и кандидатуру нового военно-морского министра. В ее состав вошли И. С. Юмашев (председатель), В. М. Молотов, Г. М. Маленков, Н. А. Булганин, Л. П. Берия, В. А. Малышев, И. И. Носенко, А. Г. Головко, П. С. Абанькин, А. В. Андреев, Н. Е. Басистый, А. М. Василевский, С. Е. Захаров, И. И. Байков, Н. Г. Кузнецов, Н. И. Виноградов, Г. П. Комаров, В. И. Платонов, Г. И. Левченко, Н. М. Харламов, С. М. Штеменко.
Главный инспектор ВМФ адмирал Г. И. Левченко. Из архива журнала «Морской сборник»
Обсуждали несколько кандидатур, большинство проголосовало за Кузнецова. Сталин утвердил его без всяких возражений. Как вспоминал Кузнецов, «на следующий день (после совещания. — В. Ш.) собрались уже в другом помещении (кажется, в кабинете Маленкова), и на вопрос, что мы надумали, естественно, никто не ответил. Тогда председатель взял слово и сказал, что они на Политбюро обменивались мнениями и решили „вернуть Кузнецова“. Признаться, этого я никак не ожидал! Возражений не было…»
После этого, по воспоминаниям адмирала флота Н. Д. Сергеева, Сталин принял Кузнецова в своем кабинете. Там же находились Микоян, Маленков, Булганин и маршал Василевский. Кузнецова он встретил словами:
— Прибыл наш «подсудимый».
Встал из-за стола и, протянув руку, поздоровался:
— Здравствуйте, товарищ Кузнецов!
А. И. Микоян и Н. Г. Кузнецов на Северном флоте. 1952 г. Из архива А. А. Раздолгина
На что Кузнецов по старой привычке ответил:
— Здравия желаю, товарищ Сталин…
— Наш моряк уже забыл, какое у меня звание! — насмешливо сказал Сталин.
— Виноват, товарищ Генералиссимус Советского Союза! — извинился Кузнецов.
После этого Сталин сразу перешел к делу:
— У вашего преемника плохо идут дела. Должность военно-морского министра оказалась ему не под силу. Мы отстаем от крупных морских держав уже на 7–8 лет, надо наверстать упущенное, поэтому решено снова назначить вас.
— Благодарю за доверие! — ответил Кузнецов.
На это Сталин сказал:
— Принимайте дела. Только не задирайте нос…
На это Микоян сказал, что возьмет, по старой памяти, над Кузнецовым шефство.
После этого Сталин спросил Кузнецова, кого бы он рекомендовал на должность командующего 5-м ВМФ. Кузнецов предложил начальника Военно-морской академии вице-адмирала Ю. А. Пантелеева. На этом прием закончился.
Сразу же возник вопрос: а как быть со званием Кузнецова? Для руководства целым министерством звания вице-адмирала было явно недостаточно. Поэтому при обсуждении данного вопроса члены Политбюро обсуждали два варианта: первый — вернуть Кузнецову звание адмирала флота, второе — присвоить очередное звание адмирала. Неожиданно для всех Кузнецов выступил против обоих вариантов, заявив, что надо или восстановить его в старом звании адмирал флота, признав при этом разжалование ошибкой, или оставить в звании вице-адмирала.
Такая позиция для человека, только что возвращенного на олимп из опалы, была весьма рискованна. Но Кузнецов и здесь себя проявил. В результате он так и остался с погонами вице-адмирала.
Из воспоминаний адмирала Ю. А. Пантелеева:
«В 1951 году он (Н. Г. Кузнецов. — В. Ш.) был назначен Военно-морским министром СССР… Флот воспринял это с энтузиазмом… Я видел Николая Герасимовича в первые дни его новой деятельности. Он мне показался все тем же Кузнецовым, никаких следов от незаслуженно нанесенных ему обид, а по существу издевательств, никакого зазнайства, приписывавшегося ему Говоровым, я не заметил. Передо мной стоял все тот же стройный, еще не седой, с легкой улыбкой Н. Г. Кузнецов. Надо было быть человеком несгибаемой воли, чтобы так стоически все перенести, но, конечно, это не могло не отразиться на его здоровье»[86].
В принципе, для Кузнецова в новой должности все было знакомо, проблемы те же, да и люди… В январе 1950 года был повышен в должности до первого заместителя министра судостроения СССР разжалованный одновременно с Кузнецовым бывший нарком судостроения Носенко. Оба немедленно продолжили борьбу за интересы своих ведомств.
Деятельность в ранге военно-морского министра Кузнецов начал с того, что 1 сентября отправил Сталину доклад о необходимости срочных мер по развитию флота, в том числе о реактивном вооружении. Одновременно он начинает наводить справки по своим осужденным коллегам-адмиралам Галлеру, Алафузову и Степанову, пишет письма об облегчении их участи: «Стал думать, как выручить оставшихся в беде товарищей. Написал два письма. Как потом мне рассказали Алафузов и Степанов, о моих шагах они знали, но, кажется, единственным облегчением был перевод их из одиночек в общую камеру. „Надо просидеть несколько лет в одиночке, чтобы испытать удовольствие сидеть вместе с другими преступниками, кто бы они ни были“. Алафузов, хорошо знавший юриспруденцию, стал выполнять обязанности советчика, а его „клиенты“ охотно мыли за него пол. „Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно“, — заметил я, когда мы собрались вместе у меня»[87].
Вице-адмирал Н. Г. Кузнецов вскоре после назначения военно-морским министром СССР. 1951 г. Из архива А. А. Раздолгина
Не забывал Кузнецов и о других бывших своих сослуживцах, однокашниках по Военно-морскому училищу и академии. По-разному сложилась их служба. Кого-то уже не было в живых, кого-то поломала жизнь. По воспоминаниям порученца Кузнецова Е. А. Краснощека, по возможности министр поддерживал их, направлял на лечение, обеспечивал жильем, устраивал на спокойные «пенсионные» должности.
Немало приходилось заниматься партийной и общественной работой: в октябре 1952 года он участвует в XIX съезде ВКП(б) и избирается членом ЦК партии, в феврале 1953 года становится депутатом Моссовета. Таковы были правила политической игры, хотя об активности Кузнецова на этих постах сказать особенно нечего.
Н. Г. Кузнецов с делегацией военных моряков на XIX съезде КПСС. Москва. Кремль. Октябрь 1952 г. Из фондов ЦГА ВМФ. Публикуется впервые
Военно-морской министр вице-адмирал Н. Г. Кузнецов принимает парад в Ленинграде. 1952 г. Из фондов ЦГА ВМФ
Иное дело — развитие ВМФ, чем Кузнецов занимался неустанно и с прежней настойчивостью. Так, он отправил доклад в адрес Сталина, Булганина и Маленкова доклад по недостаткам в судостроении и вооружении и мерам по их устранению. Министр обращал внимание только на те вопросы, которые его ведомство собственными силами решить не могло: низкие мореходные качества, слабость зенитного и противолодочного вооружения надводных кораблей, недостаточная скорость противолодочных кораблей, интенсивная коррозия корпусов, ненадежность отдельных механизмов, устройств и систем, недостатки подводных лодок типа «М» и 613-го проекта; отставание в развитии и перевооружении авиации; недостатки минно-торпедного, трального и противолодочного оружия, медленная разработка реактивного оружия для флота, недостатки радиолокационных и гидроакустических средств. Доклад Кузнецов написал в свойственном ему резком и категоричном тоне, на что В. А. Малышев ответил обвинением его «в антигосударственном деле», охаивании самых современных кораблей.