Но как ни «справедливо», как ни полезно, как ни гуманно было бы указанное употребление золота, а мы всё же скажем: поработать ещё надо десяток-другой лет с таким же напряжением и с таким же успехом, как мы работали в 1917—1921 годах, только на гораздо более широком поприще, чтобы до этого доработаться. Пока же: беречь надо в РСФСР золото, продавать его подороже, покупать на него товары подешевле. С волками жить – по-волчьи выть, а насчет того, чтобы всех волков истребить, как полагается в разумном человеческом обществе, то будем придерживаться мудрой русской поговорки: «Не хвались, едучи на рать, а хвались, едучи с рати»…
2169
Не дадим себя во власть «социализму чувства» или старорусскому, патриархальному настроению, коим свойственно безотчётное пренебрежение к торговле.
(5 ноября)
2170
Предлагаю декрет о наказании за ложные доносы дополнить мерой усиления наказания
а) не меньше стольких-то лет
б) за ПИСЬМЕННОЕ заведомо лживое показание или ответ (или уклонение от вопроса при известных условиях) по образцу клятвопреступления в Германии, но без присяги.
(К проекту декрета «О наказании за ложные доносы», ноябрь)
2171
Это – книжка озлобленного почти до умопомрачения белогвардейца Аркадия Аверченко: «Дюжина ножей в спину революции», Париж, 1921. Интересно наблюдать, как до кипения дошедшая ненависть вызвала и замечательно сильные и замечательно слабые места этой высокоталантливой книжки. Когда автор свои рассказы посвящает теме, ему неизвестной, выходит нехудожественно. Например, рассказ, изображающий Ленина и Бронштейна в домашней жизни. Злобы много, но только непохоже, любезный гражданин Аверченко! Уверяю вас, что недостатков у Ленина и Бронштейна много во всякой, в том числе, значит, и в домашней жизни. Только, чтобы о них талантливо написать, надо их знать. А вы их не знаете.
Зато большая часть книжки посвящена темам, которые Аркадий Аверченко великолепно знает, пережил, передумал, перечувствовал. И с поразительным талантом изображены впечатления и настроения представителя старой, помещичьей и фабрикантской, богатой, объевшейся и объедавшейся России. Так, именно так должна казаться революция представителям командующих классов. Огнем пышущая ненависть делает рассказы Аверченко иногда – и большей частью – яркими до поразительности. Есть прямо-таки превосходные вещички, например, «Трава, примятая сапогами», о психологии детей, переживших и переживающих гражданскую войну.
До настоящего пафоса, однако, автор поднимается лишь тогда, когда говорит о еде. Как ели богатые люди в старой России, как закусывали в Петрограде – нет, не в Петрограде, а в Петербурге – за 14 с полтиной и за 50 рублей и т. д. Автор описывает это прямо со сладострастием: вот это он знает, вот это он пережил и перечувствовал, вот тут уже он ошибки не допустит. Знание дела и искренность – из ряда вон выходящие.
В последнем рассказе: «Осколки разбитого вдребезги» изображены в Крыму, в Севастополе бывший сенатор – «был богат, щедр, со связями» – «теперь на артиллерийском складе подённо разгружает и сортирует снаряды», и бывший директор «огромного металлургического завода, считавшегося первым на Выборгской стороне. Теперь он – приказчик комиссионного магазина, и в последнее время приобрёл даже некоторую опытность в оценке поношенных дамских капотов и плюшевых детских медведей, приносимых на комиссию».
Оба старичка вспоминают старое, петербургские закаты, улицы, театры, конечно, еду в «Медведе», в «Вене» и в «Малом Ярославце» и т. п. И воспоминания перерываются восклицаниями: «Что мы им сделали? Кому мы мешали?»… «Чем им мешало все это?»… «За что они Россию так?»… Аркадию Аверченко не понять, за что. Рабочие и крестьяне понимают, видимо, без труда и не нуждаются в пояснениях.
Некоторые рассказы, по-моему, заслуживают перепечатки. Талант надо поощрять.
(22 ноября)
2172
Что это сегодня в «Правде» об открытии Чейко? Очередная утка? А если серьёзно, то зачем печатать о взрывах на расстоянии? <…> Я говорил с Чубарём. Оказывается, он знает про это открытие и говорит, что ихние спецы и профессора обсуждали и нашли серьёзным. Могу-де, прислать и материалы и самого изобретателя.
(Письмо Кржижановскому, 26 ноября)
2173
Я ближе к Вам, чем к Дзержинскому. Советую Вам не уступать и внести в Политбюро. Тогда отстоим максимум из максимумов. На НКЮ возложим ещё ответственности за недонесение Политбюро (или Совнаркому) дефектов и неправильностей ВЧК.
(Письмо Розенфельду, 29 ноября)
2174
Моя статья в печати о ненадёжности меньшевиков и бундистов, вступивших в РКП, нередко понималась в том смысле, что надо исключать всех их. Я считаю долгом поэтому указать, что индивидуальный разбор каждого случая считал и считаю необходимым. <…> Тов. Енукидзе добавил мне такой характерный факт, что после июльских дней 1917 года, когда травля большевиков шла бешеная, Шапиро на собрании защищал большевиков так, что член Цека меньшевиков, Вайнштейн, чуть не с кулаками бросался на Шапиро. Надо сказать, что т. Енукидзе, член партии с 1898 года, принадлежит к той старой партийной гвардии, которая собственно и должна проверять и чистить нашу партию. Всякое показание этой старой гвардии заслуживает, по моему убеждению, тройного внимания. Поэтому мне кажется безусловно неправильным, что районная комиссия исключила тов. Шапиро, не вызвав товарища Енукидзе. И я ходатайствую перед Московской губернской комиссией о вызове товарища Енукидзе, секретаря ВЦИКа, по делу Шапиро.
(Письмо в московскую губернскую комиссию по проверке и очистке партии, 3 декабря)
2175
В современной Европе, после победы Советской России над ВСЕМИ капиталистическими странами, поддержавшими Деникина, Колчака, Врангеля, Юденича и Пилсудского, – в современной Европе, при безмерном и бесстыдном удушении Германии Версальским миром, гражданская война французских капиталистов против победоносной социалистической революции во Франции может быть лишь весьма непродолжительна и в тысячу раз легче для французских рабочих и крестьян, чем для русских. <…> Французские рабочие и крестьяне сумеют провести такую же законную, справедливую и революционную войну против французских капиталистов, когда они превратятся в эмигрантов, организующих иностранное нашествие против социалистической французской республики. Французским рабочим и крестьянам тем легче будет раздавить своих эксплуататоров, что ВСЯ Европа, растерзанная, измученная, балканизированная подлым Версальским миром, будет и прямо и косвенно на их стороне.
(«О тезисах по аграрному вопросу французской компартии», 11 декабря)
2176
Крестинский пишет мне, что Горький выехал из Риги совсем без денег и строит свои перспективы на получении от Стомонякова авторского гонорара за издание своих книг. Крестинский думает, что необходимо включить Горького в число товарищей, лечащихся за границей за счет партии или Совета. Предлагаю провести через Политбюро предложение Крестинскому включить Горького в число таких товарищей и проверить, чтоб он был вполне обеспечен необходимой для лечения суммой.
(Письмо Скрябину для членов Политбюро, 12 декабря)
2177
От вовлечения в политическую жизнь трудящихся масс Востока зависит теперь в громадной степени судьба всей западной цивилизации.
(Письмо в Совет пропаганды и действия народов Востока, декабрь)
2178
Продовольственный налог должен быть собран в размере 100%, т. е. полностью, во что бы то ни стало. Мы нисколько не забываем, что это составляет для крестьянства, пострадавшего так много, огромную тяжесть. Я превосходно знаю, что товарищам на местах, которые всю продовольственную работу испытали на себе, лучше, чем мне, известно, что означает такая задача – собрать 100% продовольственного налога непременно теперь. Но я должен от имени правительства, как итог отчета наших работ за 1921 г., сказать вам: эту задачу, товарищи, выполнить надо, на эту трудность пойти надо и эту тяжесть побороть необходимо.
(Отчёт ВЦИК и СНК IX съезду советов, 23 декабря)
2179
Надо не бояться суда (суд у нас пролетарский) и гласности, а тащить волокиту на суд гласности: только так мы эту болезнь всерьёз вылечим. Ваш довод: исключительно хорошие, преданные, ценные работники. Допустим, что это верно, что у Вас нет «ведомственного увлечения». Что из сего следует? Только то, что суд, ежели согласится с Вами В ЭТОМ (а Вы, вероятно, раз в это твердо верите, выдвинете ряд серьёзнейших свидетелей для доказательства этого), вынесет решение:
«Виновны в неустранении волокиты и в нераспорядительности, но, принимая во внимание исключительную преданность Советской власти, вполне доказанную рядом свидетелей, выдающуюся добросовестность и усердие, тоже вполне доказанные, принимая во внимание общие недостатки механизма ВСНХ, связанные отчасти с переменой президиума и т. д., … от всякого наказания освободить в уверенности, что подсудимые это учтут серьёзно, как и весь президиум ВСНХ».
Что, ежели такое ПРИМЕРНО решение будет вынесено, можете Вы отрицать его пользу? его ОБЩЕСТВЕННОЕ значение, в 1000 раз большее, чем келейно-партийно-цекистски-идиотское притушение поганого дела о поганой волоките без гласности?
Вы архинеправы принципиально. Мы не умеем гласно судить за поганую волокиту: за это нас всех и Наркомюст сугубо надо вешать на вонючих верёвках. И я ещё не потерял надежды, что нас когда-нибудь за это ПОДЕЛОМ повесят. Ежели Вы думаете, что в РСФСР не найдётся ОДНОГО умного обвинителя и трех умных судей, действительно умных (не торопыг, не крикунов, не фразёров), то я Вас обвиняю ещё в пессимизме насчет Советской власти. Копию сего письма (вместе с Вашим письмом) посылаю тов. Курскому с специальной просьбой, чтобы он прочёл и пошире дал юристам прочесть и чтобы специально на его, Курского, ответственности считал лежащим приискание для сего процесса непременно УМНОГО обвинителя и УМНЫХ судей. И чтобы Курский лично отвечал (1) за максимальное ускорение суда и (2) за представление мне СТЕНОГРАФИЧЕСКОГО отчёта о сём процессе (для вывода: начинает ли наконец наш СЛАБЕНЬКИЙ Наркомюст УЧИТЬСЯ ставить и вести гласные дела о волоките). Пора начать учиться.