1. Поручить Президиуму ВЦИК отменить постановление СНК.
2. Оставить из оперы и балета лишь несколько десятков артистов на Москву и Питер для того, чтобы их представления (как оперные, так и танцы) могли окупаться (например, окупаться путём участия оперных певцов и балерин во всякого рода концертах и т. п.), т. е. устранением всяких крупных расходов на обстановку и т. п.
3. Из сэкономленных таким образом миллиардов отдать не меньше половины на ликвидацию безграмотности и на читальни.
4. Вызвать Луначарского на пять минут для выслушания последнего слова обвиняемого и поставить на вид как ему, так и всем наркомам, что внесение и голосование таких постановлений, как отменяемое ныне ЦК, впредь повлечет за собой со стороны ЦК более строгие меры.
(Письмо Скрябину для Политбюро, 12 января)
2189
1. Во избавление Секретариата Ц К от утомительной обязанности надзора за тем, чтобы больные товарищи не саботировали постановления ЦК об их отъезде на отдых и о соблюдении режима (неподписание анкет т. Рудзутаком и женой Бухарина), назначить для этого особое ответственное лицо, которое может вести свои напоминания письменно и лишь в случае крайней необходимости докладывать ЦК о неисполнении.
(Письмо Скрябину, 12 января)
2190
Мне пришлось на днях ознакомиться лично с состоянием автодрезин ВЧК, находящихся очевидно, в совместном заведовании ВЧК и НКПС <…> Состояние, в котором я нашел автодрезины, хуже худого. Беспризорность, полуразрушение (раскрали очень многое!), беспорядок полнейший, горючее, видимо, раскрадено, керосин с водой, работа двигателя невыносимо плохая, остановки в пути ежеминутны, движение из рук вон плохо, на станциях простой, неосведомлённость начальников станций (видимо, понятия не имеющих, что автодрезины ВЧК должны быть на положении особых литер, двигаться с максимальной быстротой не в смысле быстроты хода – машины эти, видимо, «советские», т. е. очень плохие, – а в смысле минимума простоя и проволочек, с ВОЕННОЙ АККУРАТНОСТЬЮ), хаос, разгильдяйство, позор сплошной. К счастью, я, будучи инкогнито в дрезине, мог слышать и слышал откровенные, правдивые (а не казённо-сладенькие и лживые) рассказы служащих, а из этих рассказов видел, что это не случай, а вся организация такая же неслыханно позорная, развал и безрукость полнейшие. Первый раз я ехал по железным дорогам не в качестве «сановника», поднимающего на ноги всё и вся десятками специальных телеграмм, а в качестве неизвестного, едущего при ВЧК, и впечатление моё – безнадежно угнетающее. Если таковы порядки особого маленького колёсика в механизме, стоящего под особым надзором САМОГО ВЧК, то могу себе представить, что же делается вообще в НКПС! Развал, должно быть, там невероятный. <…>
На Горбунова возлагаю от времени до времени проверку исполнения, т. е. внезапные поездки на автодрезине, с записью числа минут на все операции (вызов, движение, остановки и пр.) и осмотр.
(Письмо Уншлихту и В. Фомину, 16 января)
2191
Наркомпрос должен организовать наблюдение за всеми <кино>представлениями и систематизировать это дело. Все ленты, которые демонстрируются в РСФСР, должны быть зарегистрированы и занумерованы в Наркомпросе. Для каждой программы кинопредставления должна быть установлена определенная пропорция:
а) увеселительные картины, специально для рекламы и для дохода (конечно, без похабщины и контрреволюции) и
б) под фирмой «из жизни народов всех стран» – картины специально пропагандистского содержания, как-то: колониальная политика Англии в Индии, работа Лиги наций, голодающие Берлина и т. д. и т. д. Нужно показывать не только кино, но и интересные для пропаганды фотографии с соответствующими надписями. Добиться, чтобы кинотеатры, находящиеся в частных руках, давали бы достаточно дохода государству в виде аренды, предоставить право предпринимателям увеличивать число номеров и вводить новые, но с непременной цензурой Наркомпроса и при условии сохранения пропорции между увеселительными картинами и картинами пропагандистского характера под названием «Из жизни народов всех стран», с тем чтобы промышленники были заинтересованы в создании и производстве новых картин. Им должна быть в этих рамках дана широкая инициатива. Картины пропагандистского и воспитательного характера нужно давать на проверку старым марксистам и литераторам, чтобы у нас не повторялись не раз происходившие печальные казусы, когда пропаганда достигает обратных целей. Специально обратить внимание на организацию кинотеатров в деревнях и на Востоке, где они являются новинками и где поэтому наша пропаганда будет особенно успешна.
(Директивы по киноделу, 17 января)
2192
Я получил два сообщения из Наркомюста – от 14-го ноября и от 30-го декабря об «исполнении» моего задания организовать систематический поход против волокиты. В первом сообщении Вы пишете:
«Приходится с большим трудом выделять процессы, в которых этот организационный дефект (подразумевается громоздкость и бюрократическая сложность нашего аппарата, междуведомственные взаимоотношения, трения и т. д.) не сказывается так решительно и волокита является деянием лиц, а не объективным следствием неналаженности нашего аппарата».
При таком подходе – из борьбы с волокитой, конечно, ничего не выйдет. Нужно научиться притягивать и примерно сурово наказывать как раз ответственных виновников этих «организационных дефектов», а не каких-то других лиц. Саботажника Вы на волоките никогда не накроете. <…>
Предлагаю ещё раз рассмотреть вопрос и организовать борьбу с волокитой деловито, по всем правилам военного искусства.
(Письмо Курскому, 17 января)
2193
Насчёт Лурье к решению Политбюро добавляю:
1. Держите его в Лондоне КАК МОЖНО ДОЛЬШЕ.
2. Если поверите хоть одной его цифре, прогоним со службы.
3. Берегите его здоровье, лечите лучше, назначьте ОТВЕТСТВЕННОГО врача.
4. Займите его ДЛИТЕЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ работой по НЕМЕЦКИМ и АНГЛИЙСКИМ материалам (если не знает, выучите английскому языку).
Пункты 1, 3 и 4 провести особо строго и ОСОБО ТАКТИЧНО. Пункт 2 – втройне строго.
(Письмо Красину, 19 января)
2194
Пока не вылечитесь и не научитесь спать по 10 часов без слабительного, никакой «мелочи» на Вас взвалить нельзя.
«Легкая» работа должна быть определена точно: Прием лиц? <…>
Во всяком случае до окончания всего «курса» и до расписки обеих знаменитостей, что ТОВАР сдают в готовом виде для товарообмена, до расписки в работу серьезную Вас нельзя.
(Письмо Рыкову, не позднее 21 января)
2195
Что «отцом» чудовищной путаницы бюджета является «бесспорно» (как Вы пишете) Лурье, это верно. Преображенский – второй виновный, тоже верно. А О. Ю. Шмидт? Он не имеет извинений Преображенского! Убрать надо этого О. Ю. Шмидта. Вреднейший путаник, тем более опасный, что путает «с важностью», «superklug»[145].
(Письмо Бриллианту, 22 января)
2196
Ввиду того что мы здесь в Москве окружены ШПИОНАМИ меньшевиками и полуменьшевиками, не вносить этого (и подобных) предложений в протокол Политбюро, а записать их отдельно, с тем чтобы все члены делегации расписались на том же листке и вернули Скрябину этот листок, обязавшись НИГДЕ, ни в бумагах, ни в шифровках, НЕ упоминать директив Политбюро.
(Письмо Скрябину для Политбюро, 24 января)
2197
Самый коренной недостаток СНКома и СТО – отсутствие проверки исполнения. Нас затягивает поганое бюрократическое болото в писание бумажек, говорение о декретах, писание декретов, и в этом бумажном море тонет живая работа. Умные саботажники умышленно нас затягивают в это бумажное болото. Большинство наркомов и прочих сановников «лезет в петлю» бессознательно. <…> Проверка исполнения, проверка того, что выходит на деле – вот основная и главная Ваша задача; создать для этого маленький (4−6 человек) аппарат из архииспытанных и проверенных помощников (управдел, его помощники, секретарь и т. п.). Для сего, по-моему, надобно разгружать СНК и СТО, относя все мелкие вопросы в Малый СНК и распорядительные заседания СТО. Это начато, но это расхлябается при наших проклятых, обломовских, нравах в две недели, если не следить, не подгонять, не проверять, не бить в три кнута. Управдел должен быть приучен (как и секретариат СНКома и СТО) строжайше следить, чтобы мелкие вопросы не входили в СНК и СТО и чтобы все вообще вопросы процеживались сначала трижды (запрос соответствующих наркоматов; их срочный ответ; тоже – кодификационного отдела и т. д. и т. п.). Надо вместе с Горбуновым – выработать письменное положение о внесении и прохождении дел и проверять не менее раза в месяц, Вам лично, соблюдается ли оно, достигает ли цели, т. е. уменьшения бумажности, волокиты, большего обдумывания, большей ответственности наркомов, замены наскоро напечатанных декретов осторожной, длительной, деловой проверкой исполнения и проверкой опыта, установлением личной ответственности (у нас полная фактическая безответственность на верхах, в наркоматах, в их отделах, и саботажники великолепно этим пользуются; в итоге – обломовщина, которая губит дело). Я знаю, что это чрезвычайно трудно. Но именно потому, что трудно, Вам надо целиком отдать себя этому.
(Письмо Цюрупе, 24 января)
2198
Я сейчас получил два письма от Чичерина. Он ставит вопрос о том, не следует ли за приличную компенсацию согласиться на маленькие изменения нашей Конституции, именно представительство паразитических элементов в Советах. Сделать это в угоду американцам. Это предложение Чичерина показывает, по-моему, что его надо немедленно отправить в санаторий, всякое попустительство в этом отношении, допущение отсрочки и т. п. будет, по моему мнению, величайшей угрозой для всех переговоров. Эти письма Чичерина явно доказывают, что он болен и сильно. Мы будем дураками, если тотчас и насильно не сошлём его в санаторий.