В январе 1912 года в Праге Ленин организует сепаратную конференцию РСДРП, на которой конституируется отдельная социал-демократическая партия. Это, так сказать, «большевики № 2», в отличие от большевиков периода II съезда не имеющие других лидеров, кроме Ленина. («Большевики № 1», поссорившиеся с Лениным, в 1909 году объединились в группу «Вперёд».)
Параллельно в августе этого же года в Вене собирается конференция других социал-демократических фракций, объединившихся в разношёрстный, но гораздо более значительный, чем ленинисты, «Августовский блок».
Теперь дело за объединением ленинистов и августовцев в единую партию, способную возглавить новую революцию. Революция намечается на осень 1914 года, после венского конгресса II Интернационала и нового объединительного (VI) съезда РСДРП. Роль Японии на этот раз должна была сыграть Германия и Австро-Венгрия.
Однако Ленин саботирует объединение. В середине июля 1914 года его группу на специальном совещании в Брюсселе фактически исключают из II Интернационала.
1911 год(№№ отрывков: 621−640)
621
Очень сожалею, что мы вынуждены помешать Вашей научной работе и обратиться к Вам, а также к товарищам Мерингу и Кларе Цеткин, с просьбой незамедлительно разрешить наш спорный вопрос. Кризис в нашей партии продолжается уже в течение полутора лет, и в течение 7 месяцев, с 5 декабря 1910 года, мы требуем имущество нашей фракции, которое мы передали ЦК только на определённых условиях. Мы прилагали все усилия, ждали месяц за месяцем, не отказывались от любой попытки посредничества в нашей организации только для того, чтобы избавить Вас, Меринга и Цеткин от неприятной и хлопотной задачи быть судьями кризиса в нашей партии.
Но все попытки не удались, и мы ни при каких обстоятельствах не можем больше ждать. Мы вынуждены просить Вас срочно вынести третейское решение. Всё остановилось, невозможно завершить ни одно партийное дело, Центральный орган больше не выходит, партийная школа вынуждена приостановить свою деятельность, партийные функционеры не имеют средств к существованию, и всё это потому, что в моём распоряжении больше нет ни копейки. Дело непременно должно быть решено в течение одной-двух недель.
А теперь о самом деле.
Первый документ в нашем споре – резолюция пленарного заседания ЦК от января 1910 г. <…> На первый взгляд это, конечно, очень странная резолюция. Это ДОГОВОР между ЦК и фракцией, договор между целым и частью. Конечно, подобное невозможно НИ В ОДНОЙ солидной партии.
Но именно то обстоятельство, что в нашей партии было возможно и необходимо заключить такой договор и опубликовать в Центральном органе, доказывает, что мы находимся в исключительном положении и что было бы в высшей степени заблуждением рассматривать обстановку в нашей партии с «европейской» точки зрения.
В нашей партии уже с 1903 года царит ФРАКЦИОННОСТЬ вследствие раскола, который фактически занял место номинального единства.
Кажущимся таким странным договор формально является договором между ЦК партии, то есть общим представительством всех фракций, и ОДНОЙ ФРАКЦИЕЙ – а содержание, смысл этого договора таков: роспуск ВСЕХ фракций.
Наша большевистская фракция заключила с ЦК договор о том, что мы распускаем нашу фракцию и передаём имущество нашей фракции ЦК ПРИ УСЛОВИИ, что ВСЕ фракции сделают то же самое. <…>
ЦК ПРИЗНАЛ, что мы имеем ПРАВО на возвращение имущества нашей фракции, ЕСЛИ все другие фракции не будут распущены. То есть: не «осуждение» фракционности – её уже самым торжественным образом осуждали БЕСЧИСЛЕННОЕ ЧИСЛО РАЗ без видимого результата – а ФАКТИЧЕСКИЙ роспуск всех фракций был условием, при котором мы распускали нашу фракцию. Такой роспуск всех фракций был возможен при условии, что большевики отвергают «отзовистов» (то есть тех, кто хочет отозвать рабочих депутатов из Думы и вообще бойкотировать III Думу), а меньшевики со своей стороны отказываются от «ликвидаторов» (то есть от тех членов партии, которые хотят ликвидировать, упразднить нынешнюю, старую, революционную партию и заменить новой, легальной, бесформенной, «открытой» – мы говорим «столыпинской» – рабочей партией). <…>
Хотя нам в этой внутренней борьбе, конечно, не удалось избежать невероятного количества оскорблений и ругани, мы всё-таки хотим, и об этом следует сказать заранее, привести только ФАКТЫ, ПОДДАЮЩИЕСЯ ПРОВЕРКЕ, а не пустые обвинения. <…>
4 апреля 1910 года антиликвидаторы из меньшевиков (среди них Раппопорт, сотрудник «Neue Zeit», которого лично знает товарищ Каутский, опубликовали резолюцию. В ней говорится буквально, что «Голос», если не формально, то во всяком случае по существу является ФАКТИЧЕСКИМ ФРАКЦИОННЫМ ЦЕНРОМ МЕНЬШЕВИКОВ. <…>
После пленарного заседания в январе 1910 года в России делались неоднократные попытки возродить ЦК. Четыре большевистских члена ЦК работали полтора года после указанного пленарного заседания, чтобы ЦК снова занял достойное положение. Все эти четыре большевисиских члена ЦК АРЕСТОВАНЫ: Гольденберг, Дубровинский, Ногин, Лейтейзен. <…> НИ ОДИН член ЦК от меньшевистской фракции не был арестован во время работы; они остаются на свободе, ПОТОМУ ЧТО ничего, то есть РОВНЫМ СЧЁТОМ НИЧЕГО не сделали для возрождения ЦК. <…>
В феврале, то есть непосредственно ПОСЛЕ пленарного заседания, вышел второй номер журнала «Наша заря», и господин Потресов коротко и ясно объявил в нём, что центр ликвидаторов – это «фантом», поскольку – да, поскольку нельзя ликвидировать то, что вообще не существует!!! Буквально так. На другой день ПОСЛЕ пленума глава ликвидаторов ИЗДЕВАЛСЯ над решениями именно этого пленума, отрицал существование партии – защищая Столыпина, который не разрешает нам легально говорить о революционной социал-демократии! Он заявил о полной и абсолютной НЕЗАВИСИМОСТИ группы легалистов ОТ ПАРТИИ. <…> МЕНЬШЕВИК Плеханов, который был настолько искренен, что открыто выступил против ликвидаторства, писал в Центральном органе партии буквально, что ГОСПОДИН ПОТРЕСОВ «НЕ СУЩЕСТВУЕТ ДЛЯ НАШЕЙ ПАРТИИ!» Мы также представляем данную точку зрения <…>
Далее. К группе Потресова и Ко принадлежат меньшевики – члены ЦК, П. Бронштейн[63] и Ермолаев. Это хорошо известные всем социал-демократам энергичные люди, которые развили старательную легалистскую деятельность. <…> Исув, П. Бронштейн и Ермолаев заявили, что они никогда не будут участвовать в заседании ЦК по кооптации новых членов и что они ВООБЩЕ СЧИТАЮТ СУЩЕСТВОВАНИЕ ЦК ВРЕДНЫМ.
Это было абсолютное предательство партии. Центральный орган партии опубликовал весной 1910 года этот ответ господ Исува, П. Бронштейна и Ермолаева и объявил их ВРАГАМИ ПАРТИИ.
Господа Исув, П. Бронштейн и Ермолаев молчали целый год. Только потом они опубликовали в «Голосе» «опровержение», в котором, однако, сам ФАКТ, что они не принимали участия в заседании ЦК, ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ!!! <…>
Пленум постановил поддержать «Правду» Бронштейна и послать ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ЦК в редакционную коллегию «Правды». В августе 1910 года произошёл разрыв между Бронштейном и представителем ЦК!! Бронштейн так старательно выступал ЗА ликвидаторов и отзовистов, что ТОЛЬКО эти элементы симпатизировали его газете, а меньшевики-антиликвидаторы НЕ принимали в ней участия!! <…> Факт: орган Бронштейна продолжает существовать БЕЗ представителя ЦК как ФРАКЦИОННЫЙ ОРГАН, а мы ведём нашу большевистскую «Рабочую газету» вместе с Плехановым и другими. Ещё одно доказательство того, что не «фракционная непримиримость и несговорчивость» – в чём упрекают нас противники, а продолжающееся существование ДРУГИХ ФРАКЦИЙ заставило нас основать большевистский фракционный орган, который работал, однако, на сближение с Плехановым. <…>
Пленум января 1910 года решительно осудил отзовизм и потребовал роспуска всех фракций. Но в противоположность этому группа «Вперёд» провозгласила отзовизм «законным оттенком», продолжала действовать как САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ ФРАКЦИЯ и как раз после пленарного заседания делала всё, чтобы укрепить тыл отзовистов. Так, группа «Вперёд» организовала в Болонье весной 1910 года фракционную «школу», школу пропагандистов, что в наших нынешних условиях, в отсутствие ОФОРМЛЕННЫХ местных организаций в большей части России, фактически очень похоже на конференцию, съезд фракции. Соответствующий партийный орган, созданный пленумом Школьный комитет, резко осудил это обособление и принял решение, что ни один истинный член партии не может участвовать в этой фракционной школе, или если назвать вещи своими именами, в этом центре антипартийной фракции. Успех этого осуждения, как всегда при нашей фракционности, был совершенно отрицательным. Фракция плевала на решение партии. Меньшевики-сторонники «Голоса» и Бронштейн действовали вопреки решению партии. Фракция «Вперёд» продолжает существовать с собственной агентурой и кассой, школа в Болонье стоила больше 10 000 франков, это установлено. Фракционная литература группы «Вперёд» открыто издевается над всеми партийными органами. <…>
Позволим себе здесь отклониться от темы, чтобы ответить нашим врагам. Нас упрекают в слишком жёсткой полемике. Мы охотно признаём жёсткость нашей полемики, но одновременно заявляем, что мы ВСЕГДА будем выступать самым резким образом против ФРАКЦИЙ, которые попирают решения пленума и проводят либеральную или анархистскую политику. <…> Ликвидаторы упрекают нас в причастности к экспроприациям. Мы констатируем, что уже пленарное заседание ЦК проверило это обвинение и ЕДИНОГЛАСНО приняло резолюцию, в которой Все обвинения признаются закрытыми. СО ВРЕМЕНИ ПЛЕНАРНОГО ЗАСЕДАНИЯ мы строго соблюдаем его решения и хотели бы видеть того, кто бы осмелился обвинить нас в нарушении этих решений пленума. ЗА экспроприацию средств царского правительства мы выступали в 1906 и 1907 годах, когда ещё шла гражданская война. Мы приобрели твёрдое убеждение, что теперь такие средства борьбы несвоевременны, и со времени пленарного заседания мы действуем в соответствии с ним. Мы констатируем: тот, кто СЕЙЧАС ещё восстанавливает эти старые обвинения, действует нечестно и злонамеренно, чтобы запутать старые вопросы и пускать пыль в глаза товарищам.