(Письмо Шляпникову, октябрь)
969
Допустим, немцы возьмут даже Париж и Петербург. Изменится от этого характер данной войны? Нисколько. Целью немцев и – это ещё важнее: осуществимой политикой при победе немцев – будет тогда отнятие колоний, господство в Турции, отнятие чуженациональных областей, например, Польши и т. п., но вовсе не установление чуженационального гнёта над французами или русскими.
970
В западных странах национальное движение – давнее прошлое. «Отечество» в Англии, Франции, Германии и т. д. уже спело свою песню <…> На востоке Европы дело обстоит иначе. Для украинцев и белорусов, например, только человек, в мечтах живущий на Марсе, мог бы отрицать, что здесь нет ещё завершения национального движения, что пробуждение масс к обладанию родным языком и его литературой – (а это необходимое условие и спутник полного развития капитализма, полного проникновения обмена до последней крестьянской семьи) – здесь ЕЩЁ совершается. «Отечество» здесь ЕЩЁ не спело всей своей исторической песни. «Защита отечества» ЕЩЁ может быть здесь защитой демократии, родного языка, политической свободы против угнетающих наций, против средневековья, тогда как англичане, французы, немцы, итальянцы лгут теперь, говоря о защите своего отечества в данной войне, ибо не родной язык, не свободу своего национального развития защищают они на деле, а свои рабовладельческие права.
971
Опровержение <со стороны Г. Пятакова> начинается с примера: факт издания закона против трестов не доказывает неосуществимости запрещения трестов. Справедливо. Только пример неудачный, ибо он говорит ПРОТИВ Г. Пятакова. Закон есть мера политическая, есть политика. Никакой политической мерой нельзя запретить экономики. Никакой политической формой Польши, будет ли она частичкой царской России или Германии, или автономной областью, или независимым политически государством, нельзя ни запретить, ни отменить её зависимости от финансового капитала империалистских держав, скупки акций её предприятий этим капиталом.
972
При социализме самоопределение отпадает – пишет Г. Пятаков – ибо тогда отпадает государство. Это пишется якобы в опровержение нас! Но у нас в ТРЁХ строках – трёх последних строках первого параграфа наших тезисов – сказано точно и ясно, что «демократия есть тоже форма государства, которая должна исчезнуть, когда исчезнет государство». Именно эту истину повторяет – конечно, «в опровержение» нас! – Г. Пятаков на НЕСКОЛЬКИХ СТРАНИЦАХ своего параграфа, притом повторяет, ИЗВРАЩАЯ. «Мы мыслим, – пишет он, – и всегда мыслили себе социалистический строй, как строго демократически (!!?) централизованную систему хозяйства, при которой государство, как аппарат господства одной части населения над другой, исчезает». Это путаница, ибо демократия есть ТОЖЕ господство «одной части населения над другой», есть ТОЖЕ государство. В чём состоит ОТМИРАНИЕ государства после победы социализма и каковы условия этого процесса, автор явно не понял.
973
Российские социал-демократы испытывают ЗАКОННУЮ ненависть к мелкой, пошлой, мизерной национальной грызне вроде споров и драк из-за того, на каком языке название улицы должно стоять наверху вывески и на каком внизу.
974
Обрывать теоретическую дискуссию по теоретическому вопросу агитационными выкриками – к этой манере Алексинского мы присмотрелись, но это плохая манера.
975
О том, что «социалистическое общество» хочет убраться «вон из колоний» ТОЛЬКО в смысле предоставления им ПРАВА свободно отделиться, ОТНЮДЬ не в смысле РЕКОМЕНДАЦИИ ИМ ОТДЕЛИТЬСЯ, Г. Пятаков не подумал.
За это отличение вопроса о праве на отделение от вопроса о том, рекомендуем ли мы отделение, Г. Пятаков обругал нас «фокусниками» и, чтобы «научно обосновать» сие суждение перед рабочими, он пишет:
«Что же подумает рабочий, спрашивающий пропагандиста, как пролетарию следует относиться к вопросу о „самостийности“ Украины, когда он получит ответ: социалисты добиваются права отделяться и ведут пропаганду против отделения?»
Я думаю, что могу дать довольно точный ответ на этот вопрос. Именно: я полагаю, что всякий толковый рабочий ПОДУМАЕТ, что Г. Пятаков Н Е УМЕЕТ ДУМАТЬ.
Всякий толковый рабочий «подумает»: ведь вот тот же Г. Пятаков учит нас, рабочих, кричать: «вон из колоний». Значит, мы, великорусские рабочие, должны требовать от своего правительства, чтобы оно убралось вон из Монголии, из Туркестана, из Персии, – английские рабочие должны требовать, чтобы английское правительство убралось вон из Египта, из Индии, из Персии и т. д. Но разве это значит, чтобы МЫ, пролетарии, ХОТЕЛИ отделяться от египетских рабочих и феллахов, от монгольских или туркестанских или индийских рабочих и крестьян? Разве это значит, чтобы МЫ советовали трудящимся массам колоний «отделяться» от сознательного европейского пролетариата? Ничего подобного. <…> Мы все усилия приложим, чтобы с монголами, персами, индийцами, египтянами сблизиться и слиться, мы считаем своим долгом и СВОИМ ИНТЕРЕСОМ сделать это, ибо иначе социализм в Европе будет НЕПРОЧЕН. Мы постараемся оказать этим отсталым и угнетённым, более чем мы, народам «бескорыстную культурную помощь», по прекрасному выражению польских социал-демократов, т. е. помочь им перейти к употреблению машин, к облегчению труда, к демократии, к социализму. Если мы требуем свободы отделения для монголов, персов, египтян и ВСЕХ без исключения угнетённых и неполноправных наций, то вовсе не потому, что МЫ ЗА ОТДЕЛЕНИЕ их, а ТОЛЬКО потому, что мы за СВОБОДНОЕ, ДОБРОВОЛЬНОЕ сближение и слияние, а не за насильственное. ТОЛЬКО поэтому!
И в этом отношении ЕДИНСТВЕННУЮ разницу между монгольским или египетским мужиком и рабочим и польским или финляндским мы видим в том, что последние – высокоразвитые люди, более опытные политически, чем великороссы, более экономически подготовленные и пр., и поэтому они, наверное, очень скоро убедят свои народы, законно ненавидящие теперь великороссов за роль палача, которую они играют, что неразумно распространять эту ненависть на СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ рабочих и на социалистическую Россию, что экономический расчет, равно как инстинкт и сознание интернационализма и демократизма, требует скорейшего сближения и слияния всех наций в социалистическом обществе. Так как поляки и финляндцы высококультурные люди, то они, по всей вероятности, очень скоро убедятся в правильности этого рассуждения, и отделение Польши и Финляндии после победы социализма может произойти лишь очень не надолго. Неизмеримо менее культурные феллахи, монголы, персы могут отделиться на более долгое время, но мы его постараемся сократить, как уже сказано, бескорыстной культурной помощью.
976
Г. Пятаков думает, должно быть, что для дискуссии достаточно выставлять положения и требования, а не доказывать их!
977
Нельзя же в большой партии без больших чудаков![99]
978
Нельзя победившему социализму удержать своей победы и привести человечество к отмиранию государства без осуществления полностью демократии. Поэтому, когда говорят: самоопределение при социализме излишне, это такой же вздор, такая же беспомощная путаница, как если бы кто сказал: демократия при социализме излишня.
979
Бывало, ещё на Лондонском съезде 1907 года большевики отходили от Алексинского, когда он, в ответ на теоретические доводы, становился в позу агитатора и выкрикивал, совсем не на тему, звонкие фразы против какого-либо вида эксплуатации и угнетения. «Ну, это уже пошёл визг», – выражались наши делегаты в таком случае. И «визг» не довёл Алексинского до добра.
Совершенно такой же «визг» видим мы у Пятакова. Не зная, что ответить на поставленный в тезисах ряд теоретических вопросов и соображений, он становится в позу агитатора и начинает выкрикивать фразы по поводу угнетения евреев, хотя всякому, сколько-нибудь способному думать человеку, ясно, что ни малейшего отношения к теме ни вопрос о евреях вообще, ни все «выкрики» Пятакова абсолютно по имеют.
Приёмы Алексинского до добра не поведут.
(октябрь)
980
Разоружение есть идеал социализма. В социалистическом обществе не будет войн, следовательно, осуществится разоружение. Но тот не социалист, кто ждёт осуществления социализма ПОМИМО социальной революции и диктатуры пролетариата. Диктатура есть государственная власть, опирающаяся непосредственно на НАСИЛИЕ. Насилие в эпоху ХХ века, – как и вообще в эпоху цивилизации, – это не кулак и не дубина, а ВОЙСКО. Поставить в программу «разоружение» значит сказать вообще: мы против применения оружия. В этом так же нет ни грана марксизма, как если бы мы сказали: мы против применения насилия!
(«О лозунге „разоружения“», октябрь)
981
Поможем своей буржуазии удержаться подольше в монопольном положении архиспокойной торговли прелестями Альп, авось, нам тоже перепадёт копеечка, – вот ОБЪЕКТИВНОЕ содержание политики швейцарских оппортунистов.
(То же)
982
Механика политической демократии действует в том же направлении. Без выборов в наш век нельзя; без масс не обойтись, а массы в эпоху книгопечатания и парламентаризма НЕЛЬЗЯ вести за собой без широко разветвлённой, систематически проведённой, прочно оборудованной системы лести, лжи, мошенничества, жонглёрства модными и популярными словечками, обещания направо и налево любых реформ и любых благ рабочим, – лишь бы они отказались от революционной борьбы за свержение буржуазии.
(«Империализм и раскол социализма», октябрь)
983
Что касается политической оценки акта, то мы остаёмся, разумеется, при нашем старом, подтверждённом опытом десятилетий убеждении, что индивидуальные террористические покушения являются НЕЦЕЛЕСООБРАЗНЫМИ средствами политической борьбы.