[3]. В России в последние годы опубликованы некоторые документы Игнатьева – письма, записки, о нем появились статьи и очерки, где роль дипломата во внешней политике России представлена более или менее объективно[4]. К сожалению, как западные, так и некоторые отечественные историки стремились квалифицировать Игнатьева только как проводника экспансионистской политики, воинствующего панслависта и крайнего реакционера. На страницах ряда исследований он представал скорее отрицательной, чем положительной фигурой. Однако по мере изучения деятельности дипломата представления о нем начинают меняться. Примером является изданная в 2002 г. в США книга известного исследователя внешней политики России XIX в. Д. Маккензи «Граф Н. П. Игнатьев. Отец лжи?»[5] Книга основана на широком круге архивных и опубликованных источников. К сожалению, автор не использовал литературу об Игнатьеве, изданную в России в последние годы. Несколько отходя от традиционного взгляда на Игнатьева на Западе, Маккензи считает программу Игнатьева в области внешней политики менее агрессивной, чем планы таких деятелей, как М. Н. Катков, Р. А. Фадеев, и других. Историк отдает должное деловым и человеческим качествам своего героя, отмечая, что позитивные черты превалируют в них над негативными. Однако и этой работе присуща известная заданность в оценках балканской политики России как империалистской, что наложило отпечаток и на образ Игнатьева.
Д. Маккензи базируется в основном на мемуарах и официальных документах Игнатьева и почти не использует его богатую личную переписку. Отсюда в книге появились не совсем точные оценки дипломата как большого оптимиста, крайне самоуверенного и не признающего своих ошибок человека, проявлявшего в то же время необоснованную враждебность к действиям своих западноевропейских коллег[6]. И последнее: само название книги имеет определенный компрометирующий Игнатьева оттенок. И хотя этому сюжету посвящено не так уж много места и автор в конце концов приходит к выводу о том, что Игнатьев лжецом не являлся, уже в самой постановке вопроса усматривается известная необъективность замысла книги.
Болгарская журналистка К. Канева, много лет отдавшая изучению жизни Н. П. Игнатьева и главным образом его потомков, в своей книге «Рыцарь Балкан граф Н. П. Игнатьев»[7], изданной в Москве, наоборот, идеализирует его как единственного защитника болгар, сыгравшего решающую роль в освобождении Болгарии от османского ига. При этом упускается из вида тот факт, что дипломат в первую очередь заботился о национально-государственных интересах России.
В последнее время исследователей привлекает государственная деятельность Игнатьева в России на постах министра государственных имуществ и министра внутренних дел (1881–1882 гг.)[8]. Этот период жизни Игнатьева остался в целом за рамками нашего исследования, но он имеет непосредственную связь с предшествующим пребыванием Игнатьева на дипломатическом поприще.
Автор предлагаемой вниманию читателя работы, выходящей вторым, дополненным изданием, стремился не только рассказать об Игнатьеве-дипломате, но и осветить его убеждения, личные качества, семейную жизнь. В дипломатической деятельности Игнатьева как в зеркале отразились многие стороны российской внешней политики и в частности дипломатии 50–70-х гг. XIX в., ее направления, задачи, методы, достижения и просчеты. Пребывание Игнатьева на посту министра внутренних дел требует специального изучения, и об этом в книге сообщаются только самые необходимые сведения.
Задача, поставленная автором, потребовала привлечения широкого круга источников, в том числе документов самого Игнатьева – его обширных воспоминаний, частично неопубликованных, служебных записок, донесений, писем, мемуаров современников и других материалов. Исключительно ценными для характеристики Игнатьева дипломата и человека являются его письма к жене и родителям, хранящиеся в личном фонде в Государственном архиве Российской Федерации. В них Игнатьев говорит о своих планах, убеждениях, настроениях, обо всем том, что его волновало и о чем он не мог писать в своих служебных депешах. Подчас этому источнику можно больше доверять, чем официальной переписке дипломата. Документы различных фондов Архива внешней политики Российской империи[9] отражают дипломатическую деятельность Игнатьева, показывают тактику и методы его действий, взаимоотношения с руководством российского Министерства иностранных дел, с правящими кругами других стран, содержат его предложения относительно направления внешней политики России в тех или иных регионах. Сочетание официальных и личных документов дает возможность, по мнению автора, реализовать поставленные им задачи, представить роль выдающегося российского дипломата в ином свете, чем это было до сего времени, и прежде всего как патриота своей страны, стремящегося к тому, чтобы она заняла должное место в ряду других европейских государств, как человека со всеми его достоинствами и заблуждениями. Удалось ли автору выполнить это – судить читателю.
Автор выражает глубокую благодарность за помощь в работе над книгой и ценные замечания сотрудникам Института российской истории РАН докторам исторических наук В. Я. Гросулу, А. В. Игнатьеву и Н. Н. Лисовому, кандидатам исторических наук А. В. Виноградову и В. Н. Пономареву, сотрудникам Института славяноведения РАН докторам исторических наук И. В. Чуркиной и В. И. Косику. Благодарю также К. Каневу и Н. В. Столповского, предоставивших автору ценные иллюстрации.
Глава 1Начало карьеры
17 января 1832 г. в Санкт-Петербурге у полковника Павла Николаевича Игнатьева и его жены Марии Ивановны (урожденной Мальцовой) родился сын Николай. Николай был третьим ребенком в семье. Сестры Надежда и Капитолина были старше его, первая – на четыре года, вторая – на три. Всего же у П. Н. и М. И. Игнатьевых было восемь детей. После Николая появились на свет дочери Ольга и Мария и сыновья – Алексей, Иван и Павел. Двоим из четырех братьев Игнатьевых – Николаю и Алексею – суждено было сыграть значительную роль в российской истории.
Игнатьевы принадлежали к старинному, но не титулованному дворянскому роду. Только в 1877 г. Павел Николаевич получил графский титул. Родоначальником рода считался черниговский боярин Федор Бяконт, перешедший в московскую землю «от варварского пленения на область Черниговскую» при князе Данииле Александровиче[10]. Старший сын Федора Бяконта митрополит Алексий был советником московских князей и фактическим правителем Москвы в малолетство Дмитрия Донского. Он являлся инициатором постройки каменной стены Кремля. Свою фамилию Игнатьевы получили от правнука Федора Бяконта Игнатия. Другие сыновья черниговского боярина стали родоначальниками Плещеевых, Басмановых, Мешковых.
Большинство представителей рода Игнатьевых были военными. Дед Н. П. Игнатьева – генерал-майор артиллерии, в 1812 г. будучи комендантом Бобруйска, оборонял город от 20-тысячного польского корпуса генерала Домбровского. Отец – П. Н. Игнатьев (род. в 1797 г.), окончив Московский университет, в 1814 г. поступил вольноопределяющимся в лейб-гвардии Преображенский полк в чине подпоручика и вместе с русской армией побывал в Париже. В феврале 1825 г. он уже имел капитанский чин и он особо отличился 14 декабря 1825 г., когда его рота первой явилась по призыву Николая I на Сенатскую площадь для охраны царя, а затем по его приказу стояла у Исаакиевского собора, отрезая мятежникам путь к Васильевскому острову[11]. Через неделю капитан Игнатьев был назначен флигель-адъютантом. Во время Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. П. Н. Игнатьев участвовал в осаде и взятии Варны. В 1829 г. получил чин полковника. С 1830 г. он состоял при принце П. Ольденбургском, а в 1834 г. был назначен директором Пажеского корпуса, где и оставался до 1846 г. Николай I не забыл заслуг П. Н. Игнатьева 14 декабря 1825 г., благосклонно относился к нему и продвигал по службе. В 1835 г. он – генерал-майор, в 1847 г. – генерал-лейтенант. Наследник престола – Александр Николаевич – был крестным отцом его старшего сына Николая.
Для Пажеского корпуса, где воспитывалось множество отпрысков аристократических фамилий, П. Н. Игнатьев был идеальным директором. Он был честен, дисциплинирован, в меру строг. К тому же он имел по тем временам неплохое образование, знал иностранные языки – французский, немецкий, латынь, основательно изучил историю России. В корпусе Игнатьев ввел строгую дисциплину и вскоре сделал его образцовым учебным заведением николаевского времени. Пажи воспитывались в духе повиновения старшим, почитания родителей, в основу принципов воспитания и обучения была взята идейная доктрина самодержавия, православия, народности. Будущим офицерам прививались «чувства долга до самоотвержения, любви к царю и Отечеству»[12]. На выпуске 1837 г. П. Н. Игнатьев сказал в своей речи, обращенной к воспитанникам корпуса, слова, которые в большей степени характеризуют атмосферу, царившую в семье Игнатьевых: «Обманчиво всякое удовольствие, которое вы должны утаить от родителей ваших. Оно влечет за собой раскаяние… Возьмите, прошу вас, спасительную привычку поверять вашу совесть частым воспоминанием об отсутствующих и даже отошедших от вас родителях. В самую минуту искушения, когда почувствуете, что соблазн порока одолевает рассудок, вспомните об отце своем, представьте себе образ матери, и благодарная об них молитва удержит вас на стезе добродетели. Чистые наслаждения вы найдете только в делах добрых и в исполнении о