Тем временем в жизни Игнатьева произошли важные события. Весной 1862 г. он познакомился с семейством Голицыных. По всей вероятности, это произошло при содействии товарища министра иностранных дел Ивана Матвеевича Толстого, сестра которого Анна Матвеевна, в замужестве княгиня Голицына, уже полтора года вдовевшая, имела красавицу дочь. Екатерине Леонидовне Голицыной было 20 лет, она считалась одной из самых блистательных красавиц своего времени. Вот как описывает ее правнук – английский историк Майкл Игнатьев: «Черноволосая, с высоким открытым лбом, большими карими глазами и очаровательной слегка вздернутой верхней губкой»[223]. Княжна Голицына приходилась правнучкой М. И. Кутузову, дочь которого Прасковья вышла замуж за графа М. Толстого.
Игнатьев сразу влюбился, но, так как красавица не выказывала к нему явного расположения и всегда была окружена толпой кавалеров, он не решался сделать предложение. Наконец, его частые посещения дома Голицыных стали заметны в обществе, и он должен был принять какое-то решение. В письме к родителям от 10 марта 1862 г. он рассказывает о своем разговоре с Анной Матвеевной, у которой он решился выяснить отношение к нему княжны. Ее мать считала молодого генерала хорошей партией для своей дочери. Он был из состоятельного семейства, принадлежал к кругу высшей петербургской бюрократии, сделал блестящую карьеру. Она просила Игнатьева продолжать бывать у них в доме, чтобы княжна могла ближе познакомиться с ним. Игнатьев так описывал свою избранницу: «Характера твердого, решительного, умна, не легкомысленна и серьезна, тактична и мне нравится»[224]. В другом письме родителям он говорил: «Богомольна, жива, весела, умна… проста в обращении и в образе жизни, обаятельна, подвижна и добра»[225]. Однако он не решался еще сделать предложение, опасаясь, что этого брака желает главным образом мать, чтобы надежно пристроить дочь. Он сомневался в чувствах самой княжны. Но медлить было нельзя, искателей руки княжны было достаточно. Наконец, в середине апреля 1862 г. Игнатьев просил руки Екатерины Леонидовны и получил согласие. Свадьбу было решено сыграть за границей – в Баден-Бадене или Висбадене, любимых курортах российских аристократов. Горчаков был очень недоволен предстоящим отъездом Игнатьева и требовал, чтобы свадьба состоялась в Петербурге, ибо надо было готовиться к приезду в августе японского посольства. Игнатьев с трудом отпросился у него на три недели. После свадьбы в июне месяце и кратковременного отдыха молодые вернулись в Петербург[226].
Екатерина Леонидовна получила богатое приданое: имения в Могилевской губернии в 30 тыс. десятин и дом в Москве. В имениях насчитывалось свыше 3,6 тыс. крестьянских душ. Однако, как писал Игнатьев родителям, толку от этих имений было мало, так как они были расстроены и требовали больших денежных вложений[227].
Через год у молодой четы родился сын, названный в честь деда Павлом. А еще через год Игнатьев с семьей отбыл в Константинополь, куда он был назначен посланником. Новое назначение его было подписано 15 июля 1864 г.
Глава 5Российская дипломатия на Балканах в первые годы после Крымской войны
В середине XIX в. огромное значение в истории Европы и Азии приобрел Восточный вопрос, через призму которого проявились все аспекты противоречий между ведущими державами Европы и Азии. По большому счету он отражал соперничество между европейской и азиатской цивилизациями. Составными частями Восточного вопроса являлись проблема Черноморских проливов и освобождение христианских народов, входящих в состав Османской империи. Именно эти проблемы в первую очередь интересовали Россию, для которой ее географическое расширение и закрепление на морях еще с XVII в. было закономерным условием ее выживания. Поэтому балканское направление на протяжении XIX в. занимало одно из главных мест в системе внешней политики России. Балканы являлись важным в геополитическом отношении регионом. Здесь скрещивались стратегические интересы ведущих европейских держав – Англии, Австрии, России. Важнейшей геополитической задачей России являлось установление благоприятного для нее режима Черноморских проливов, что имело огромное значение для экономики страны, ее внешнеполитических и стратегических интересов. Русско-турецкие войны второй половины XVIII – начала XIX в. позволили России укрепить свое присутствие на Балканах и развивать его дальше при опоре на покровительствуемые ею автономии – Сербию и Дунайские княжества. При этом в задачи России не входило территориальное расширение на Балканах. Важным было освоение присоединенных в конце XVIII – начале XIX в. южных причерноморских территорий, которые заселялись и приобретали все большую роль в развитии товарного зерноводства.
Продвижение России в южном направлении в XVIII – начале XIX в. особенно беспокоило Англию, господствовавшую в Средиземном море. Задачей ее геостратегии являлось установление своей монополии в проливах и предотвращение российского проникновения на Балканы. На южном и юго-западном направлении – на Балканах и Кавказе – Россия встретилась также с сильным сопротивлением Турции. Это было объективной геополитической реальностью, ибо идеи исторического реванша в Турции, потерявшей в конце XVIII – начале XIX в. значительные территории в Причерноморье, Закавказье и на Балканах, стали постоянным объектом османского политического мышления.
Таким образом, к середине XIX в. сложился неофициальный союз Запада во главе с Англией и Османской империи, целью которого было сдерживание России на юге и юго-западе Европы. Геополитическая расстановка сил была не в пользу России. Однако прошлые военные победы в русско-турецких войнах, уверенность по крайней мере в дружественном нейтралитете Пруссии и Австрии и целый ряд других факторов толкнули самонадеянного Николая I на конфликт с Турцией.
Обеспокоенные ростом влияния России, Англия и Франция, заключив между собой союз, объявили ей войну с целью подрыва ее позиций на Балканах и в Европе в целом. Парижский договор 1856 г. навязал Петербургу тяжелые условия мира. От России были отторгнуты три южных уезда Бессарабии, вследствие чего она потеряла выход к Дунаю, судоходство по которому попало под контроль Австрии. Россия лишилась единоличного права покровительства Сербии, Дунайским княжествам и христианам османских балканских провинций. Эти права были заменены коллективной гарантией шести держав – участниц Парижского конгресса. Кроме того, Англия, Франция и Австрия подписали акт о гарантии неприкосновенности Турции, что ставило преграду национально-освободительной борьбе балканских народов. России Парижским договором было запрещено иметь военный флот и укрепления на Черном море, а Турция в случае войны с ее участием могла пропускать туда военные корабли. Русское черноморское побережье оказалось беззащитным. Многие торговые города и порты на Черном море, через которые шел хлебный вывоз в Европу, могли подвергнуться нападению вражеского флота, а плодородные земли побережья, где усиленными темпами развивалось товарное земледелие, – захвату и опустошению. Таким образом, в результате Крымской войны Россия потерпела крупное геостратегическое поражение, потеряв многие завоевания предшествующего времени.
Целая система обязательств, принятая Россией, Турцией и державами, получившая название «крымской системы», преследовала цель сдерживания России и применения к ней различных санкций. Державы стремились подорвать роль России в Европе и на Балканах и не допускать ее серьезного влияния в европейских делах.
«Крымская система» максимально отвечала интересам Лондона. Главный выигрыш получила Англия – политическое и экономическое преобладание в Османской империи. Однако преобладающее влияние на Балканах, к чему стремилась Англия, можно было получить лишь при условии поддержки освободительных стремлений балканских народов. Англия же поддерживала целостность Оттоманской империи и негативно относилась к национально-освободительным движениям балканских христиан. Позднее английский министр по делам колоний Р. Солсбери заявлял, что курс Лондона на поддержку Порты оказался глупостью. Министр был прав. Сохранение Оттоманской империи мыслилось Европой на пути ее реформирования, модернизации и европеизации. Однако против выступили мусульманское население и духовенство, предпочитавшие жить по Корану. Христианское же население в значительной степени с помощью России смогло воспользоваться теми фрагментами реформ, которые удалось реализовать. «Крымская система» сменила «венскую систему» международных отношений, созданную решениями Венского конгресса 1815 г.
Основой «венской системы» был Священный союз, обеспечивавший равновесие сил и стабилизацию в Европе. Главную роль в нем играла Россия. Во имя этой цели Александр I, а затем Николай I пренебрегали даже национальными интересами страны, отказываясь от приобретений на Балканах после двух успешных войн (разгром Наполеона и Османской империи в 1829 г.). Во многом благодаря этому, несмотря на противоречия между державами, почти 40 лет удавалось удерживать равновесие и сохранять мир в Европе с помощью системы сдержек и противовесов.
Назначенный в 1856 г. министром иностранных дел князь А. М. Горчаков сформировался как дипломат именно в годы «венской системы», что отразилось на его внешнеполитической программе. Программа Горчакова в области внешней политики после войны была изложена в его циркуляре от 21 августа 1856 г.[228] Этот многоплановый документ объявлял основной задачей России проведение внутренних преобразований как главного содержания ее национальных интересов, а во внешней политике – мир, отказ от принципов Священного союза и вмешательства в дела других государств. Следует, однако, указать, что Россия не отказалась от принципов легитимизма и консерватизма, как это принято считать в литературе. Легитимизм поддерживался в итальянском, датском и даже Восточном вопросе. Так же, как и ранее, во внешней политике присутствовало отрицательное отношение к европейским революциям и территориальным изменениям, «достигнутым революционным путем». В первую очередь имелись в виду итальянские, польские и балканские дела. Таким образом, несмотря на объявленные Горчаковым кардинально новые идейные основы российской внешней политики, в ней сохранились существенные элементы принципов прошлого.