бязанностей ваших»[13].
Культ родителей и особенно отца царил в семье Игнатьевых. Обширная сохранившаяся переписка П. Н. и Н. П. Игнатьевых показывает их взаимную горячую любовь и уважение. Для Н. П. Игнатьева авторитет отца был всегда непререкаем, как и для остальных членов семьи. Он делился с отцом мельчайшими подробностями своей жизни и всегда следовал его советам. До самой смерти П. Н. Игнатьева в 1879 г., а затем его жены (в 1897 г.) все члены семьи, находившиеся в Петербурге, регулярно по воскресеньям приезжали к обедне в домовую церковь родителей, живших в своем особняке на Гагаринской набережной. Во время молитвы семьи сыновей и дочерей стояли отдельно друг от друга по старшинству, затем подходили в том же порядке к кресту и шли к столу, накрытому на 30 человек. Вина не подавали: Павел Николаевич не терпел ни спиртного, ни карт. Блюда были скромными[14]. Как вспоминал сын А. П. Игнатьева генерал А. А. Игнатьев, «особняк в Петербурге на набережной Невы в годы моего детства был для всей семьи каким-то священным центром. В этом доме-монастыре нам, детям, запрещалось шуметь и громко смеяться. Там невидимо витал дух деда, в запертый кабинет которого, сохранявшийся в неприкосновенности, нас впускали лишь изредка, как в музей… В этом патриархальном мирке, который мы все называли “гагаринским” по названию набережной, смирялась даже кипучая натура моего дяди Николая Павловича»[15].
После 1846 г. П. Н. Игнатьев служил в Инспекторском департаменте Военного министерства; участвуя в венгерском походе, он заведовал строевой частью войск. В 1848 г. он был назначен попечителем Медико-хирургической академии, а в 1851 г. – ее президентом. В 1853–1854 гг. являлся витебским, могилевским и смоленским генерал-губернатором, а с декабря 1854 г. по октябрь 1861 г. – петербургским генерал-губернатором. Последний пост П. Н. Игнатьев вынужден был оставить в связи с волнениями студентов Петербургского университета, протестовавших против введения нового университетского устава.
Оставаясь с 1852 г. членом Государственного совета, П. Н. Игнатьев был назначен на новую должность председателя Комиссии прошений только в 1864 г. С февраля 1872 г. и до самой своей смерти он являлся председателем Комитета министров. Назначение на такую высокую должность представителя консервативных сил знаменовало собой усиление процесса внутриполитической реакции, начавшегося в конце 60-х гг.
Занимая высокие государственные посты, П. Н. Игнатьев тем не менее не был выдающимся государственным деятелем, а являлся лишь послушным дисциплинированным исполнителем решений высшей власти. Но его положение облегчало успешную карьеру его сыновьям Николаю и Алексею, из которых первый стал известным дипломатом, а второй занимал высокие государственные должности и в 1905 г. был председателем Особых совещаний по охране государственного порядка и по вопросам вероисповедания. В декабре 1906 г. он был убит во время заседания тверского земского собрания эсером Ильинским.
П. Н. Игнатьев был довольно состоятельным человеком. В Тверской губернии он имел четыре имения с общим количеством около 1000 душ[16]. Его жена Мария Ивановна принадлежала к богатому семейству промышленников Мальцовых, владевших стекольными заводами в Гусь-Хрустальном и вагоностроительными заводами. Мария Ивановна была дочерью Ивана Акимовича Мальцова и Капитолины Михайловны Пушкиной, первым мужем которой был известный в свое время поэт Василий Львович Пушкин, дядя А. С. Пушкина. Мария Ивановна была образованной и мудрой женщиной, целиком посвятившей себя семье. Она обожала мужа, детей и внуков. С особой теплотой вспоминал ее А. А. Игнатьев: «Никогда не забуду, как, будучи еще ребенком, я получил от нее наставления, руководившие мною всю жизнь… В обычных послеобеденных спорах со мной ее голубые глаза светились той характерной энергией мальцовской семьи, что создала в России огромное дело мальцовских заводов»[17]. В приданое Мария Ивановна получила большой особняк в Петербурге на набережной Невы и дачу в Петергофе. Огромное же состояние Мальцовых находилось в руках ее братьев. В годы Первой мировой войны большая его часть была унаследована по завещанию владельца сыном Н. П. Игнатьева – П. Н. Игнатьевым, но после Октябрьской революции все мальцовские заводы были национализированы.
Своих сыновей П. Н. Игнатьев отдавал в Пажеский корпус. Это было самое привилегированное военное учебное заведение в России. Обучались в корпусе в основном дети старинных русских, польских и грузинских родов, а также генералитета. Учебные программы были аналогичны программам кадетских корпусов, но имели расширенные курсы иностранных языков – французского и немецкого. Обладая блестящими способностями, Н. П. Игнатьев в 1849 г. окончил корпус первым учеником по выпуску, и его фамилия была занесена на мраморную доску. Выпущен он был корнетом в лейб-гвардии гусарский полк и тут же поступил в Николаевскую военную академию Генерального штаба.
Созданная в 1832 г. по проекту известного военного академика – теоретика и историка А. Жомини, академия являлась центральным высшим военным учебным заведением России. Обучение в ней длилось два года. На первом году обучения изучались теоретические предметы (высшая тактика, стратегия, военная статистика, начала топографии и геодезии, фортификация, военная география России и Европы, военная история и др.), на втором – строевые уставы, курс обязанностей офицеров Генштаба, курс военной администрации и другие практические предметы. Директор академии генерал-адъютант И. О. Сухозанет, как и почетный президент великий князь Михаил Павлович, считали, что «военная академия должна приготовлять не столько ученых, сколько способных офицеров для службы в войсках»[18]. С этой целью с 1850 г. выпускники академии на год прикомандировывались к образцовым войскам всех родов для усовершенствования в практике. Затем они распределялись для прохождения службы в свои части.
В академии также преподавались французский и немецкий языки, верховая езда. Летом офицеры отправлялись в лагеря для практических занятий. На каждом курсе обучалось по 20–25 офицеров.
Теоретические курсы были поставлены в академии хорошо, для их преподавания привлекались лучшие силы. Военную историю читали известные историки М. И. Богданович и П. С. Лебедев. Курс охватывал события с глубокой древности (походы Александра Македонского) до современности (венгерский поход 1849 г.). Помимо слушания лекций, офицеры писали также сочинения по военной истории. Так, Игнатьевым были написаны сочинения «Причины войн греков с персами. Общий взгляд на греко-персидские, пелопонесскую и фиванскую войны», «Записка об истории применения артиллерии в войнах», «Записки по истории войны России и Франции в 1812–1815 гг.» и др. Два лучших его сочинения были даже опубликованы в «Военном журнале»: «Сравнение походов в Италии принца Евгения Савойского в 1706 г. и Бонапарта в 1800 г.» (1851 г.) и «Взгляд на постепенное изменение в образе действий русских против турок» (1852 г.).
Военную географию с 1844 г. преподавал Д. А. Милютин, сам окончивший академию в 1836 г. Одновременно он разрабатывал курс военной статистики, который стал читаться с 1847 г. и являлся лучшим курсом академии. Учащиеся академии, таким образом, получали помимо специального и неплохое военно-гуманитарное образование, которое позволяло им по окончании ее занимать разнообразные должности, в том числе военно-дипломатического характера. Они участвовали в различных военно-дипломатических миссиях, назначались командующими пограничными войсками, служили в военной администрации на вновь присоединенных землях. Военные агенты при российских посольствах и миссиях за рубежом, как правило, являлись выпускниками академии. Среди выпускников академии 40–50-х гг. можно назвать таких известных военных деятелей, как Д. А. Милютин, М. Д. Скобелев, Н. М. Пржевальский, Н. Н. Обручев, М. И. Драгомиров, М. Г. Черняев, Н. П. и А. П. Игнатьевы и др. Н. П. Игнатьев и М. Г. Черняев, кстати, учились на одном курсе и окончили академию в 1851 г. в числе двенадцати выпускников. В 1854 г. академию окончил Н. Н. Обручев. Игнатьев, прекрасно учившийся, окончил академию с большой серебряной медалью. Это была вторая такая награда, присужденная со времени первого выпуска офицеров в 1834 г. До Игнатьева подобную же медаль получил выпускник 1847 г. Н. Г. Казнаков. Судя по списку выпускников академии, опубликованному Н. П. Глиноецким, золотую медаль не получил никто из 270 человек, окончивших к 1849 г. академию[19]. Почетная награда свидетельствовала о блестящих способностях и трудолюбии Н. П. Игнатьева. Однако он понимал, что военное образование, полученное им, носит ограниченный характер. Всю жизнь Николай Павлович стремился пополнять знания и расширять свой кругозор, много читал и в особенности интересовался философией, историей, социологией, политическими науками. В Китае, где он находился в 1859–1860 гг. с чрезвычайной миссией, Игнатьев имел много свободного времени. Он использовал его для чтения привезенных с собой книг, а также книг богатейшей иезуитской библиотеки, сданной на хранение в Русскую духовную миссию. В конце декабря 1859 г. Игнатьев писал отцу, что за три месяца пребывания в Пекине он прочел все, что печаталось о Китае на русском, французском, немецком, английском и даже на латинском языках. В это время он изучил также сочинения Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля, Штрауса, Гумбольдта и множество духовных книг из иезуитской библиотеки[20].
Итак, в ноябре 1851 г. Н. П. Игнатьев был выпущен из академии в чине ротмистра и в течение года находился в образцовых войсках. Он проходил «практику» в различных родах войск, по несколько месяцев в каждом: в артиллерийской батарее, саперном батальоне и др.