За несколько лет до этого события, на заключительном совещании Кабинета министров, посвящённом «каменноугольным и иным месторождениям на Дальнем Востоке 1856 года», всплыли вопросы устройства главного порта на Тихом океане[129]. Выяснилось, что слишком расходились мнения Восточно-Сибирского генерал-губернатора Генерал-лейтенанта М. С. Корсакова и начальника портов Восточного (Тихого) океана контр – адмирала П. В. Казакевича.
Командующий Сибирской военной флотилией вице-адмирал П. В. Казакевич, имеющий свой личный взгляд на данную проблему, писал:
«Нужно в настоящее время смотреть на край, как на дикий и требующий больших усилий, чтобы выработать из него благоустроенную страну»[130]. Флот и армия, а вместе с ними и весь край смогут выйти из «застоя» только в том случае, если будет выработан «Комплексный план развития», который не должен быть изменяем от произвольного взгляда любого из назначенных местных начальников.
Таким образом, представители Русских, как морского, так и сухопутного военных ведомств соглашались, что необходим план развития российского Дальнего Востока, но существенно расходились в определении приоритетов. Каждый «доказывал свою правоту с точки зрения своего здравого смысла».
Министр финансов Граф Михаил Христофорович Рейтерн восстал против новых расходов на Амурский край, которые поглотили к тому времени 47 миллионов, и в марте 1869 года на одном из совещаний высказался в пользу посылки императорской межведомственной комиссии, в составе которой должны были быть представители различных ведомств: финансов, морского, внутренних дел, государственных имуществ и уделов. Её задача – произвести исследования на местах и представить свои окончательные соображения и предложения[131].
Чтобы как-то внести ясность в затянувшиеся споры и принять твёрдое «Соломоново решение», Александр II постановил изучить состояние организационных дел на месте.
Кроме того, ситуация заметно осложнилась после подавления Польского восстания 1863-64 г.г. и ссылки его участников в Сибирь. В Санкт – Петербург стали поступать сведения о намерении среди ссыльных поляков организовать очередной бунт, но теперь внутри России. Численность высланных смутьянов в Сибирь, находящихся в ссылке на окраине России по некоторым оценкам составляло более 20 тыс. человек.
Из отчёта III отделения 1827–1869: «Сведения о послаблениях, оказываемых начальствующими лицами в Западной Сибири политическим преступникам, поступили и из других источников, а потому для удостоверения в справедливости их командирован в Сибирь свиты Вашего Величества генерал-майор Сколков И. Г.»[132]
Исходя из сложившейся ситуации, в июне 1869 года в Иркутск был послан генерал-адъютант Иван Григорьевич Сколков с комиссией, имеющий целью лично исследовать Амурский край и Уссурийско-Приморскую область и представить об этом Всеподданнейший отчёт. Император безмерно доверял генерал-адъютанту, так как тот, по его мнению, объективно оценивал обстановку, и всегда отправлял его в те районы империи, где нужно было получить реальную картину сути происходящего на местах.
Историю образования комиссии Сколкова, поведал западносибирскому генерал-губернатору А. П. Хрущов во время их встречи в Омске. «Сколков сказал мне, – записал Хрущов в дневнике, – как состоялась командировка его на Амур и Сахалин. Записка, поданная Государю генерал-губернатором Восточной Сибири в начале этого года о необходимости перенести центр правления Приморской областью из Николаевска-на Амуре в Хабаровку передана была в особый комитет. Требовалось также, попутно рассмотреть предложение об образовании Приморского генерал-губернаторства с новым разделением Сибири и водворить на Сахалин каторжных, которые были уже направлены туда»[133].
Узнав об этом, военный министр Д. А. Милютин разразился уничижительной критикой в адрес руководителя: «…Во главе новой экспедиции Приморской области положено было поставить генерал-адъютанта Сколкова – опять моряка, занимавшего в то время должность „эскадр-майора“, человека ограниченного, мало развитого, вышедшего в люди только благодаря тому, что он в молодых летах понравился князю Меньшикову, попал из штурманов в адъютанты к нему, сделался его любимцем, а под Севастополем лишился руки. Все служебное поприще Сколкова заключалось в личном угодничестве пред начальством, не было в нем решительно никаких данных, чтобы оправдать назначение его руководителем работ такой комиссии, на которую возлагалась задача весьма сложная»[134].
В оценке представителей Военного министерства была видна ведомственная неприязнь к морякам, а характеристика, данная И. Г. Сколкову, носила явно недоброжелательный оттенок. Госкомиссия отправилась на Дальний Восток в конце апреля 1869 г. и возвратилась в Петербург в декабре того же года.
По логике государственников: государство – это некий военный отряд, который состоит из солдат и офицеров. Каждый гражданин, по их мнению, должен укреплять оборону и участвовать в решении общих проблем. Таких принципов всегда придерживался и Н. М. Пржевальский.
Работа императорской комиссии требовала привлечения людей со свежим взглядом, самоотверженных и энтузиастов. Военное ведомство приняло решение ввести в её состав молодого капитана Пржевальского. На тот момент Николай Михайлович был полон ярких впечатлений от совершённого им первого путешествия по Уссурийскому краю и желание доказать свою полезность государству, которое он представлял, буквально переполняло эмоции молодого офицера. Поэтому, кроме плановых реализованных заданий командования он собрал статистические сведения о заселении, развитии промыслов, торговли и других данные, характеризующие экономическое освоение русскими людьми Приамурья и Приморья, преимущественно же Уссурийского края.
Блестяще осуществив поручение, молодой исследователь не ограничился слепым механическим исполнением возложенного на него задания, он сумел дать такую всестороннюю характеристику Уссурийского края и наметить прогнозы его развития, которые заставили обратить на себя внимание командования.
Результатами его первой поездки были сочинения: «Об инородческом населении в южной части Приамурской области» и «Путешествие в Уссурийский край». Статья обратила на себя внимание: «Сочинение это представляет во всех отношениях величайший интерес для читающей публики, желающей познакомиться с отдалённым и неизвестным краем, природа которого описывается Пржевальским так верно…» – таков был первый отзыв об этой статье, помещённой в «Известиях Сибирского отдела Императорского русского географического общества».
В октябре 1869 года, Н.М Пржевальский по заданию русского правительства исполнил роль дипломата, нанеся дружеский визит в пограничный корейский город Кыген-Пу, находящийся в 25 вёрстах от Новгородской гавани и расположенный на правом берегу реки Туманги.
30 декабря 1869 года Географическое общество, учитывая научный анализ, проведённый в его работах и все научные заслуги, присудило ему серебряную медаль ИРГО. Это была его первая награда из числа многих, полученных им впоследствии.
Медаль ИРГО
В то же время инспекция из столицы работала в Амурском и Уссурийском краях, Владивостоке, а также на границе с Кореей. В составе инспекционной группы генерал-адъютанта И. Г. Сколкова, с июня по октябрь, вместе с Пржевальским, на правах лейб-медика, присматривающего за ампутированной кистью генерала-инспектора, а также в качестве зоолога – натуралиста для собирания коллекций, был привлечён и ссыльный польский учёный Б. Я. Дыбовский[135]. Его первая встреча с Сибирью состоялся весной 1867 г., когда его, как военного аптекаря, перевели в Иркутск, где он руководил большой, организованной для нужд армии аптекой, в которой работали более десятка человек фармацевтов[136]. Десятилетие спустя, благодаря посредничеству генерала Сколкова, он получил разрешение от властей возвратиться на родину.
Годы спустя, в 1877 г. Дыбовский убыл в обратный путь через Москву и Петербург, но уже не в качестве бывшего ссыльного, а в ранге признанного учёного, открытия которого, сделанные за годы ссылки, принесли ему мировую славу. Он исследовал в основном ихтиофауну[137]. Кроме этого, ему вменили в обязанности собирать растения для гербария императрицы, которая интересовалась флорой различных мест России[138]. Он вместе с В. Годлевским и М. Янковским[139] в это время занимался обследованием южных районов Уссурийского края.
Если измерить и сравнить значимость научных исследований в этом крае, то по отзыву зоолога академика А. А. Штрауха: «Пржевальский собрал единственную в своём роде коллекцию, настолько полно представлявшую орнитологическую фауну этой интересной окраины нашего отечества, что даже последующие многократные изыскания доктора Б. Я. Дыбовского лишь немного изменили и дополнили полученные H. M. Пржевальским результаты»[140].
Всего в этой коллекции было 310 чучел птиц. Некоторые из них представляли виды, впервые найденные на Уссури. Путешественник привёз также журналы метеорологических наблюдений, позволявших сделать важные выводы относительно климата дальневосточной окраины. Он обратил внимание на своеобразное смешение в природе Уссурийского края растительности тёплых и холодных стран, северного и южного животного царства. Он, первым из исследователей, дал правильное научное объяснение этому явлению, разобравшись в климатических условиях края, зависящих от близости холодных вод Тихого океана и от расположения горного хребта Сихотэ-Алинь, проходящего вдоль всего тихоокеанского побережья. Наконец, в рукописи книги (ещё не законченной), которую Пржевальский привёз в Петербург, впервые была правдиво и с достаточной полнотой описана жизнь населения Уссурийского края.