В Урге, местные русские купцы 1 гильдии, – чаеторговцы А. В. Швецов и М. А. Перевалов предоставили им тарантас и китайскую телегу – большой комфортный ящик на двух колёсах. Так что дальнейший путь они продолжили с удобствами. После пятидневного отдыха, смены износившейся одежды, верблюдов и лошадей, путники готовились продолжить путь в пограничную Кяхту.
25 октября путешественники тронулись на родину. Путь в Россию на этот раз был недолгим. На 4-й день 29 октября, вдали показались блестящие купола кяхтинских церквей, и путешественники со слезами на глазах приветствовали этот первый символ своей родины. Через несколько минут группа соотечественников, встретила героических путешественников, чтобы выразить им своё восхищение. Караван встретили пограничный комиссар и несколько кяхтинских купцов, проводившие их в город на приготовленную заранее квартиру, где они прожили более недели, окружённые заботливостью гостеприимных кяхтинцев.
Позже Пржевальский написал: «Если мне и выпала счастливая доля совершить удачно три путешествия по Центральной Азии, – то успеху этих путешествий, я обязан громко признать, обусловливался, в весьма высокой степени, смелостью, энергией и беззаветной преданностью своему делу моих спутников. Пусть же эти немногие строки будут, хотя слабым указанием на заслуги, оказанный русскими людьми делу науки, как равно в ничтожное выражение той глубокой признательности, которую я навсегда сохраню о своих бывших сотоварищах…»[255].
Так закончилось, третье для него по счету, путешествие в Центральной Азии. Подобно двум первым, оно представляет собой научную рекогносцировку посещённых местностей, но результаты его насыщены новыми открытиями в различных областях науки. В этом отношении третье путешествие в Центральную Азию оказалось одним из самых результативных. Общая протяжённость проделанного экспедицией пути составила 7660 км, и в основном по никем изведанным глухим районам. Большая часть пути нанесена глазомерной съёмкой, опирающейся на определяемые Пржевальским астрономические и гипсометрические пункты. В течение всего путешествия трижды в день проводились метеонаблюдения. Все собранные данные по ним явились основой для характеристики климата данного района Центральной Азии.
В Наньшане и Тибете были открыты неизвестные ранее науке хребты Гумбольдта, Риттера, Марко Поло и других путешественников. В третьей экспедиции Пржевальский наиболее далеко проник вглубь Внутреннего Тибета и находился уже на прямом пути в Лхасу не дойдя до неё всего лишь 250 вёрст.
Собранный багаж данных по этнографическим наблюдениям и рисункам Роборовского во вновь посещённых районах, стал большим подспорьем для дальнейшей работы учёных этнографов.
Многочисленные ботанические и зоологические образцы, собранные в пути, содержали оригинальные, неизвестные до того времени науке виды. К ним относились и шкуры, и черепа дикой лошади, дикого верблюда и медведя-пищухоеда.
Глава VII. Торжественные приёмы героев-путешественников. Новые планы
Истинному путешественнику, подобно герою сказок Шехеразады «Тысячи и одной ночи», Синбаду-мореходу, невозможно позабыть о своих странствованиях даже при самых лучших условиях дальнейшего существования.
Отдохнув в Кяхте, Николай Михайлович 19 ноября посетив Пишпек, сделав там трёхдневную стоянку, 22 ноября прибыл в Верное. Пять дней, проведённых в городе, обеды, лекции о путешествии, всё это уже позади. И вот 27 ноября на 12 почтовых тройках, путешественники, с экспедиционным багажом, выехали из города – крепости.
По пути проследовали: Семипалатинск (6 декабря), Омск (10 декабря), Троицк, Верхнеуральск и Оренбург (19 декабря)[256].
От Оренбурга до Москвы он со всеми своими спутниками отправился по железной дороге, где ехал в отдельном вагоне, предоставленном в его распоряжение правлением железнодорожного общества. На Рождество его в Москве встречали братья и близкие[257]. Съездив на несколько дней на родину в Отрадное, он обратно через Москву отправился для доклада в Петербург.
7 января 1881 г. в сопровождении членов ИРГО во главе с вице-президентом П. П. Семеновым, множеством академиков, офицеров Генерального штаба, учёных, литераторов и журналистов, и посторонней публики их ввели в особый зал, где от имени Географического Общества, к путешественникам с приветственной речью обратился П. П. Семёнов. Поздравив отважного всех путников с успешным окончанием трудной экспедиции, он объявил, что ИРГО избрало знаменитого путешественника своим Почётным членом.
П. И Семёнов пригласил героя для торжества в огромный зал гостиницы «Демутъ»[258], где собрались близкие по его духу и отношению к науке лица задававшие непрерывно вопросы о проделанном путешествии и привезённых им коллекциях.
– Вы мне задали большую работу по разборке растений, привезённых из прежних экспедиций, которая ещё не доведена до конца, – заявил академик Максимович.
– Я привёз вам ещё новое богатство, над которым желаю успешно потрудиться, – отвечал Пржевальский.
Некоторые из присутствующих заметили Николаю Михайловичу, что он значительно пополнел.
– Это все вина огромных монгольских баранов, которых мы съели, около четырёхсот штук, – шутливо парировал Пржевальский.
Николай Михайлович знал цену своим друзьям по странствиям и лишениям, и поэтому составил докладную записку начальнику Главного штаба, где ходатайствовал о награждении всех своих спутников.
«Путешествие продолжалось 19 с половиной месяцев, в течение которых пройдено от озера Зайсана, через Хами в Тибет и отсюда до Кяхты-7,200 вёрст».
«Всевозможные трудности и лишения – от жары, морозов, огромного абсолютного поднятия местности, недостатка воды, а изредка и пищи, – докладывал он, – преследовали нас почти от первого до последнего шага путешествия. К этому присоединялось иногда враждебное настроение туземцев, выразившееся в Тибете даже открытым нападением. При такой неблагоприятной обстановке, необходима была нравственная мощь, чтобы одолеть встреченные преграды и не пасть в борьбе, длившейся без перерыва почти девятнадцать месяцев. Борьба эта выдержана стойко, победа осталась за нами. Экспедиция принесла большие научные плоды – и всем этим я, как руководитель дела, обязан, прежде всего, смелости, энергии и беззаветной преданности своих спутников… Исходя из всего изложенного, ходатайствую о пожаловании им наград, назначаемых за подвиги отличия в военное время».
И 10-го января его ходатайство перед императором было услышано. Всем присвоили очередные воинские звания, пожизненные пенсии и единовременные денежные пособия, а также знаки военного ордена. Самого Николая Михайловича наградили орденом св. Владимира III степени и пожизненной пенсией в 600 р. сверх прежней.
Диплом Общества Плодоводства врученный Пржевальскому, подписанный князем А. Гагариным (РГО)
2 января 1881 года из Варшавы он получил от своего приятеля, учёного-зоолога Владислава Тачановского письмо, в котором тот писал:
«Не сомневаюсь, что в ту минуту, когда вы, вышедши из вагона, ступите на мостовую Петербурга, встретите многих из ваших друзей, знакомых и любопытных – я желаю, дабы письмо моё было первым в руках ваших (из тех), которые вы получите от друзей ваших, живущих на большом расстоянии от столицы. Когда вы успеете отдохнуть, порассказать раз по десяти о своих приключениях, когда надоедят вам визиты и рассказы и когда в один прекрасный вечер, сидя дома, не будете знать, что делать, вспомните тогда обо мне».
Отечественная слава и появившаяся зарубежная популярность привлекла к Пржевальскому массу писем и телеграмм со всех концов России, а также и из-за границы.
10-го января 1881 года, Пржевальского представляли Императору Александру II[259]. Глава империи имел с ним долгую и продолжительную беседу. В тот же день его с почётом принял 36-летний наследник Цесаревич Александр Александрович с супругой, а 20 января Пржевальский, представлял ему всех своих спутников по экспедиции.
14-го января состоялось торжественное собрание ИРГО в концертном зале дворца её Высочества Великой Княгини Екатерины Михайловны, – внучки Павла I[260].
На эстраду, где за особым столом помещались члены совета, взошёл Президент ИРГО, Великий Князь Константин Николаевич, в сопровождении вице-председателя П. П. Семенова, и с ними виновник торжества – Пржевальский. Лишь только они показались на эстраде, как в зале раздался взрыв аплодисментов.
Во вступительной речи П. П. Семенов объявил, что «Сегодня, 14-го января, Дума избрала Пржевальского почётным гражданином города С.-Петербурга и постановила поместить его портрет в одной из залов Думы»[261].
И вот на кафедре – сам великий путешественник. Он в кратком, но интересном выступлении ознакомил присутствующих со своими двухлетними странствованиями в глубине азиатских пустынь. Когда он, упомянул про эпизод с Егоровым, то вывел на эстраду бравого унтер-офицера, сумевшего не упасть духом, одиноко без пищи и воды в пустыне выйти к своим товарищам, то весь зал устроил шумную овацию его героическому поступку.
Диплом Общества Садоводства, врученный Пржевальскому
Примеру Петербурга последовал и Смоленск, – родной город Пржевальского представители которого также избрали его почётным гражданином. Вообще награды, самые почётные, посыпались теперь в большей степени, чем раньше, на Пржевальского.