Михаил Иванович очень переживал за то дело, которому посвятил себя русский путешественник, поэтому старался вести с ним регулярную переписку, чтобы быть в курсе всех событий.
«Я рад очень, – писал Венюков Пржевальскому в апреле 1877 г. – что в течение зимы, которую провёл в Париже, мог сообщить известия о Вас тамошнему Географическому обществу»[334]
В другом письме, готовясь к географическому конгрессу в Венеции, 6 февраля 1881 г. он писал из Женевы:«Свободно избрав себе службой России обязанность знакомить Европу с тем, что у нас, в научном мире, делается замечательного, я рад сказать на родине Марко Поло, что его главный продолжатель – мой соотечественник, из „Московии“. Очень жалею только, что Вы сами не явитесь на конгресс в Венецию».
Он вёл активную пропаганду достижений русской науки в Европе. По получении книги Пржевальского о его третьем путешествии в Центральную Азию, Венюков сразу же ознакомил с результатами экспедиции научную общественность Франции, Англии и других стран Западной Европы.
В особой записке «О комплектовании войск в Азиатской России» Михаил Иванович ссылается на свежие труды и творческую деятельность Пржевальского в период его участия в работе комиссии генерала Сколкова 1869 года. Он указывает: «Данные для составления карты черпались из следующих источников: „Распространения инородцев Забайкалья и Амурского Края показано на основании… трудов Пржевальского и комиссии генерал-адъютанта И. Г. Сколкова“».
7 июня 1883 г. (Перед вторым Тибетским путешествием. Прим. автора) он пишет ему:
«В бывшем прошлую пятницу заседании Парижского Географического общества. Ваше „Путешествие“ было great attraction (большой достопримечательностью – англ.) для публики. Председатель собрания, старик, африканский путешественник, Аббади приветствовал появление такого важного труда и выразил сожаление, что французского перевода, по-видимому, придётся ждать некоторое время».
Именно по его совету, известный Европейский геолог и спелеолог, профессор минералогии Страсбургского университета О. Добрэ, взялся сделать доклад академии, по записке, составленной для него Венюковым. Ещё до окончания прений профессор предложил выразить признательность к трудам Пржевальского, и многие академики выразили желание приобрести его труд: «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Жёлтой реки». Интерес к этой книге, был настолько велик, что 13 июня на заседании Парижской академии наук состоялся доклад о только что вышедшей книге.
Венюков не ограничивается только популяризацией научных достижений Пржевальского, он был активным помощником и советником в решении многих вопросов, возникавших у него. Он пересылает новейшие карты, исследуемых Пржевальским районов, печатаемые во Франции и Англии, статьи и работы зарубежных учёных и путешественников по Тибету, Китаю и другим странам.
Венюков оказал непосредственное влияние на разработку плана и ход его четвёртого путешествия. Пржевальский прошёл именно тем путём, который был рекомендован Венюковым. Вот что он писал Пржевальскому из Парижа 8 июня 1883 года по поводу плана его очередной экспедиции в Центральную Азию:
«Конечно, забираясь в такую даль, как Алашань, истоки Жёлтой реки, Тибет, например, не стоит ограничиваться мелкими экскурсиями хотя бы они были очень плодотворны для естествознания, нужно кроить вещи на широкую ногу и стараться охватить, возможно, большее пространство. И в этом смысле на Ваш план нельзя представить возражений. Но нечто, возбуждающее сомнения, а именно: Вы уже испытали недоверчивость тибетского, собственно, конечно, китайского правительства относительно пути в Лхассу. Едва ли не будет того же и теперь, причём легко могут допустить Вас до некоторого пункта внутри Тибета, а потом предложат вернуться назад. Это, следовательно, выйдет потеря времени, средств и усилий, да ещё хорошо, если на совершенно новом пути, а как на старом, уже известном?
Вот почему я позволю себе думать, что лучше бы Вам вовсе отложить исполнение первой части Вашего проекта, т. е. исследование путей от истоков Желтой реки на Лхассу, Батан или Чио-литу, тем более, что больших открытий тут сделать нельзя. Не лучше ли было бы посмотреть „Звёздное море“ и… (неразб.) повернуть вдоль этой реки на С-З и, следуя южнее или севернее Куэнь-луня, на Чокарты или Индерты, выйти к Хотану, а оттуда на Памир и домой через Шугнай и Дарваз» (территория Афганистана – Прим. автора).
(Шугнан – историческая область в юго-западном Памире. В настоящее время территория исторической области Шугнан разделена на две части: правобережный Шугнан располагается на территории современного Шугнанского района Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана, а левобережный – Шигнан в провинции Бадахшан Афганистана).
«Сумма неизвестного, необетованного на этом пути выйдет больше, чем на том, который очерчен в Вашем письме, а политических затруднений, вероятно, встретится меньше. Да и разделение экспедиции, хотя бы на время, надобности не встретит и подобное разделение всегда неудобно и может много испортить в осуществлении плана всего предприятия.
Впрочем, не берусь выдавать мой проект за лучший, а только ещё раз повторяю, восточная половина Тибета, от линии Лхасса – Кукунор, уже порядком известна, в общих чертах. Последний пункт немало дополнил прежние сведения, северо-западный же Тибет есть настоящая, бесспорная terra incognita». И Пржевальский решил строить своё второе Тибетское путешествие по совету Венюкова.
Из Парижа 26 июня 1884 г. Венюков пишет:«Получил я Ваше письмо из Чайбана (очевидно Чейбсена – Прим. автора) и порадовался, что Ваша экспедиция совершается благополучно, – разумеется, в ближайшем заседании географического общества я сообщу об этом, но воздержусь от изложения Ваших дальнейших планов, чтобы о них не было дано знать по телеграфу в Индию».
«Здешние географические общества, – вновь писал М. И. Венюков из Парижа 19 декабря 1885 г., – были, конечно, извещаемые мною своевременно о всех главных обстоятельствах Вашей экспедиции, поэтому Ш. Монуар написал о ней в своём годовом отчёте несколько страниц, гораздо более чем о какой-либо другой, во всех частях света, если бы, то была экспедиция французская».
6 сентября 1884 г. М. И. Венюков пишет Н. М. Пржевальскому, находящемуся в Центральной Азии: «Последние газетные известия, показывают, что в прошлом мае месяце Вы находились на верховьях не Ян-цзы-Цзяне, а Хуан-хэ, но я готов думать, что тут есть недоразумение, ибо Вы мне писали, что думали о путешествии на Голубую, а не на Жёлтую реку. Впрочем, может быть, обстоятельства заставили Вас изменить первоначальный план и направиться сначала на „Звёздное море“, которое не менее интересно в географическом смысле, как и Лхасса или Батан. Но как может быть, что Вы только отсрочили Вашу поездку в сторону Батана, то я решаюсь послать к Вам только что отпечатанную статью Дегодена о восточном Тибете, где Вы может быть, найдёте что-нибудь интересное для себя. Не взыщите, – чем богат, тем и рад, да и ничего другого нового в европейской литературе по отношению к Тибету нет, если же будет, то постараюсь доставить Вам».
В том же письме Венюков высказывает любопытное предвидение о значении со временем для географических исследований воздушных экспедиций. Как известно, в то время воздухоплавание делало первые шаги. Он пишет: «Довольно любопытную для будущих путешественников новость составляет устройство самодвижущегося аэростата. Слышно, что у нас в сапёрном лагере, на Ижоре один сапёрный офицер устроит к концу сентября аэростат с ещё более мощным двигателем (электрическим же) и способным двигаться при всяком ветре. Поживём, увидим, а пока уже идёт речь об устройстве воздухоплавания между Англией и Францией, более же горячие головы трактуют о достижении полюса, хотя покамест электрический заряд двигателем расходуется весь в 4 часа и, следовательно, может поддержать движение не более как на 76 вёрст».
Автограф Н. М. Пржевальского М. И. Венюкову. 1888 год
В январе 1885 года в одном из писем М. И. Венюков сообщал: «С год тому назад Indio-Office в Лондоне, отпечатана карта Гималаи и соседних земель с обозначением путей всех английских агентов, которые проникали в эти страны. Мне казалось, что эта карта могла быть очень нелишней для Вас. Но как переслать ее? Через Пекин? Но Франция в войне с Китаем. Через Кяхту? Но неуверенность доставки оттуда в Цайдам, а тем более к подножьям зап. Куэнь-Луня смущает меня. Вот я и решился спросить в Верном, не возьмётся ли Семиреченское начальство доставить конверт на Ваше имя через Кашгар или Кульджу? И что же? Получил ответ, что это-де вещь немыслимая, что посланное этим путём возбудит дипломатическую переписку и в конце концов все же пойдёт на Пекин и достигнет до Вас разве к концу экспедиции. Так я и не решился отправить карту».
С теплотой Венюков пишет о заслугах Пржевальского, отмеченных Итальянским Географическим обществом в 1885 г. «Я был очень порадован, – писал он 10 ноября 1885 года из Парижа, – назначением Вам медали итальянским географическим обществом. Кому принадлежит почин в этом деле, я ещё не знаю достоверно, но кажется, что П. А. Чихачеву, живущему во Флоренции… Во всяком случае, сомневаюсь, что идея вышла из Петербурга: тамошние мокрицы и без того полны такой зависти к Вашей славе, что постоянно делают против Вас вылазки из своих щелей».
Нередко теоретические суждения у Венюкова зарождались на базе материала географических исследований стран, посещаемых Н. М. Пржевальским. В конце 1885 г. он писал Пржевальскому:
«Мне казалось мало, что Ваши отчёты будут немедленно известны одним географам по профессии, т. е. точнее, топографам. В Ваших отчётах я нашёл материал чисто теоретического интереса, способный занять и физиков земли, в частности, метеорологии. Как воспользовался я этим материалом, Вы увидите из прилагаемой статьи, напечатанной в „Comptes rendus des’seances de l’Academie des Sciences de Paris“, (Отчеты о заседаниях Парижской Академии наук) 28 дек.1885 г. Делаю заранее оговорку, что вся ответственность за мои выводы из Ваших наблюдений лежит на мне, и если Вы не признаете их, то опровергните, где и когда Вам будет угодно. Думаю, впрочем, что от истины я ушёл недалеко».