«Это величина крайне раздутая, и раздули ее мы, русские. У нас существовало убеждение, что Якуб-Бек в 1852 г. отбил отряд Бларамберга, неудачно штурмовавшего Ак-Мечеть. Впоследствии выяснилось, что Якуб-Бека в то время в Ак-Мечети уже не было» [506].
Преследуя цель утвердить за собою власть в Кашгаре, «аталык кашгарский» обратился с письмом к английской королеве, прося у неё совета и указания, как управлять народом. Королева посоветовала ему обратиться за советом к турецкому султану [507]. Якуб-бек, желая укрепить своё политическое могущество, в первую очередь стремился добиться признания у России или Англии, но, тем не менее, рассчитывал и на турецкую помощь, ставшую более решительной после отхода от политики модернизационных реформ в Османской империи [508].
За время своего правления он получал от османов помощь: в 1872 году были отправлены военные и гражданские чиновники, и мастера-оружейники, ружья и пушки в 1873 году 6 пушек производства Круппа, 1000 ружей «старого образца», 200 ружей «нового образца», а также все необходимое снаряжение и боеприпасы, средства производства пороха. Прибыли в страну и мастера – оружейники [509].
В конце 1874 г. он уведомил британцев о том, что без разрешения султана не может позволить им находиться в Кашгаре. Впоследствии, он все же делает выбор в пользу Англии, поскольку англичане пообещали помочь наладить отношения с цинами, а также представили финансовые субсидии и вооружение [510]. В итоге Якуб-бек вёл хитрую политику, добившись материальной помощи и от англичан, и от турков [511].
Участие в посреднической миссии. Прибытие Русского посольства. Присвоение звания полковник ГШ
Заводя беседы на темы политики, Пржевальский вспоминал: «Со своей стороны, я старался уверить Заман-бека, что слух о присутствии в китайских войсках русских офицеров чистейший вздор и, что поставка хлеба китайцам есть личное дело купцов, а не правительства. Тем не менее, вышеприведенные слухи, как видно, весьма тревожат Якуб-хана, который говорит, что англичане теперь будут смеяться над ним за то, что он не вступил с ними в такие дружеские отношения, как Афганский хан; между тем, русские в благодарность платят злом. Притом, слухи о нашем будто бы участии в борьбе китайцев с дунганами заметно отражаются на свободе моих научных исследований. Решаюсь просить ваше высокопревосходительство, если признаете возможным, сообщить Якуб-хану, что сведения подобного рода не имеют ни малейшей вероятности» [512].
Николай Михайлович проанализировал все плюсы и минусы нахождения каравана в составе 24 верблюдов, и пришёл к выводу: «…что идеальная экспедиция в азиатских пустынях должна состоять только из шести человек: начальник, его помощник и четыре казака. Так и пойду в Тибет» [513].
Трудности и лишения, которые испытывала экспедиция имели свои успешные научные плоды в виде открытий. Топография местности оказалось совсем иною, чем она до сих пор представлялась на картах мира. «Мои съёмки и астрономические определения, писал Николай Михайлович, представят этот уголок Азии в ином виде» [514].
Стремясь по мере возможности как можно быстрее решить вопрос о разграничении новых владений империи с государством Йэттишар, и в то же время получить новую информацию военно-политического и экономического характера о ситуации в Восточном Туркестане, губернатор К.П. Кауфман принял решение об отправке в этот район своих представителей. Выбор пал на опытного офицера генштаба А.Н.Куропаткина, (в будущем военный министр, прим. автора), который в мае 1876 года прибыл во главе посольства [515] к Якуб-Беку Кашгарскому для установления границ с Ферганой в г. Кашгар.
Целью этого визита было заключение договора о проведении границы между Ферганской обл. и владениями Якуб-бека. Перед отправлением экспедиции А.Н. Куропаткину была дана следующая инструкция: «…составить топографическую съёмку пути от перевала Терек-Давана до первого кашгарского пикета, оттуда же до г. Кашгара снять глазомерный маршрут» вместе с тем ему поручалось собрать «возможно, точные и обстоятельные сведения о положении дел в Кашгаре, отношениях Джетышаара к Китаю, а также и о военных силах и укреплённых пунктах в Семиградие [516]. Многое из чего он смог проверить на месте – был материал от Н.М.Пржевальского, собравшего часть необходимой штабу информации.
Подполковник Куропаткин, начальник штаба 16-й пехотной дивизии
12 января 1877 г. Заман прибыл к Бадуалету. Лично вручил ему отчёт о своём наблюдении за русской экспедицией, и в течении трёх часов беседовал с ним о России и русских. Личность Пржевальского и сила его духа произвела на Замана хорошее впечатление. Не смотря на свою прямоту и нетерпимость к интригам, текст и риторика письма, написанного Николаем Михайловичу правителю Кашгарии, сыграли свою положительную роль, и Заман-бек позже ему написал:
«Разумеется, я все, что слышал от вас как относительно доброго отношения к нам Императора, так и дружбу, и благодарность вашу, а также приятельские советы об образе ведения войны с китайцами, передал его высочеству, который вполне одобрив, остался до высшей степени довольным и велел мне искренно благодарить вас, как друга и дорогого гостя [517].
Вместе с этим посланием, отправленным с нарочным курьером, прислано было и письмо от капитана Куропаткина. Суть его в следующем. На братьев Куропаткиных, неосторожно отделившихся в научной экскурсии от конвоя, в сопровождении лишь 10 человек, неожиданно напала большая шайка кара-киргизов. Произошла ожесточённая схватка, в которой русские чуть не были перебиты…
Конвой посольства был доведён до 25-ти казаков и конных стрелков. Вместе с переводчиками-туземцами для сбора сведений, джигитами, прислугой членов посольства общая численность людей в посольстве составила 60 человек при 104 верховых и вьючных лошадях.
11-го января, в Курля посольство представлялись бадаулету, и Куропаткин, от имени Туркестанского генерал-губернатора, передал ему приветствие, а затем письмо и подарки. Якуб-бек в ответ говорил, что русские – дорогие гости, что от них у него нет ничего скрытого, что он желает только одного: сохранения дружбы господина Туркестанского генерал-губернатора; что он человек маленький и «должен держаться за ноги Русских». Затем, от имени генерал-адъютанта Кауфмана, наш посланник поблагодарил Якуб-бека за хороший приём его приближённых, сделанный подполковнику Пржевальскому. [518].
Капитан Куропаткин так и не смог встретиться с Пржевальским. Он двигался с северной части Китая, а Пржевальский в это время шёл с юго-восточной части и расстояние между ними было более четырёх сотен км. Куропаткин написал ему, что одной из задач посольства, сбор по дороге более полных сведений о работе путешественников. Но, несмотря на попутные расспросы, он так и не смог получить точных сведений, где в данный момент находилась экспедиция. Потеряв надежду на встречу, он предложил путешественникам свои услуги по доставке корреспонденции в Россию.
Не имея возможности съездить в Курла, чтобы повидаться с Куропаткиным, Николай Михайлович благодарил его за любезное предложение и посредничество, написал насколько писем к родным и отправил их с посланным для доставки в Россию. Таким образом, дипломатическая составляющая цели российской миссии в Йэттишаре была выполнена, и 7 февраля посольство во главе с Куропаткиным выступило в направлении российской границы. Спустя год, после возвращения с экспедиции Н.М. Пржевальский зная, что у Алексея Николаевича имелся повышенный интерес к истории и книгам, написал ему:
«Высылаю Вам свою «Монголию» и «Уссурийский край». Если будете свободны в субботу вечером, то заходите хоть на часок. Я буду дома. Искренне уважающий Вас Николай Пржевальский. Среда 25 октября 1878 г.» [519].
В целом Заман, имея уважение Пржевальскому, поддерживал с ним тёплые личные отношения, посылая ему всякого рода восточные сладости, а также в одном из писем обещал прислать из Архарис шкуру отравленного там тигра для научной коллекции, и старался всегда быть ему полезным.
А 27 марта ему пришла весть: «Высочайшим приказом за отличие в службе подполковник Главного штаба Н.М.Пржевальский произведён в полковники».
25 апреля путешественники возвратились в город Курла, где были помещены в прежнем доме и под таким же конвоем. Секретарь русской миссии в Пекине А.Я.Кояндер спустя время писал с надеждой Пржевальскому на то, что он найдёт новую дорогу в Тибет.
Аудиенция с правителем Йеттишара Якуб-БекомОценка политической обстановки в регионе
На пятый день после прибытия в г. Курла Пржевальского решил принять правитель Йеттишара Якуб-бек, который назначил ему аудиенцию. «Сам Якуб-бек, – писал Николай Михайлович – такая же., как и все азиатские халатники. Кашгарское царство не стоить медного гроша» [520].
В своем рапорте, отправленном в Главный штаб, Николай Михайлович дал полную характеристику восточного властелина: «Человек довольно пожилой (56 летот роду), много на своём векуиспытавший, Вадуалет вынес из житейской практики, прежде всего недоверие к людям вообще. Подозрительность – главная черта характера Якуб-бека. Рядом с нею стоят жестокость и коварство. Для достижения своих целей, он не остановится ни перед какими жертвами. «Цель оправдывает средства»– вот девиз внутренних убеждений Бадуалета. Отчасти может быть это и применимо в деле управления азиатских царств. Жертвы политики иногда и в Европе бывают жертвами искупления. Но у Якуба жестокости через край: смертная казнь в его владениях– явление самое обыденное. «Бадуалет человек, хотя с сильною волею, но без всякого образования, кажется, даже безграмотный (со слов Заман-бека), едва ли имеет серьёзное понятие об управлении государством, хотя бы в духе мусульманских правителей вообще».